Тарокнахт Гонгопаддхай - Украденное счастье

— А почему ты думаешь, что оно может не состояться? — живо спросил Хоридас.

— Потому что, если Хем умрет, бабушка не согласится на этот брак. Ей хочется денег. Она выдала бы Шорну замуж за того, у кого денег больше. И мне кажется, она может согласиться на мое предложение. Сейчас тебе нужно надеяться на смерть Хема: если Хем умрет, тогда я смогу устроить свадьбу Шорны с твоим сыном.

— Но ведь кто знает, сколько он еще протянет! — возразил Хоридас. — Сколько людей вырывается из когтей смерти. Но если уже так выйдет, что… — Хоридас не закончил.

«Не много же в сердце почтенного гуру любви к людям, если он так легко смотрит на смерть Хема!» Такая мысль мгновенно пронеслась в голове Хоридаса, но высказать ее прямо он не решался.

Помолчав немного, Шошанко опять начал:

— Если случится так, как я говорю, тогда все в порядке. Но если этого не произойдет, есть еще одно средство. Не знаю, согласишься ты или нет.

— Если это не будет стоить никому жизни, я считаю, что обязательно надо устроить наше дело. Ради него я готов и потрудиться, и потратиться, — заявил Хоридас.

— Больной сейчас в очень тяжелом состоянии. Дня через три-четыре исход болезни будет ясен. Если его состояние ухудшится, не о чем и разговаривать. Посидеть там, уронить несколько слезинок — и дело сделано. Но если он начнет выздоравливать, то, по-моему, надо обручить их потихоньку от Хема.

— Разве это возможно? — спросил с сомнением Хоридас. — Она ведь дочь богатого человека, ее не утащишь, как какую-нибудь там Вами или Шеми. Я женил одного своего подчиненного. Девушка ночевала в одной комнате со своим отцом. Совсем еще ребенок, ей было всего пять лет. Несколько человек легко выломали дверь, схватили отца, девочке дали сластей и игрушек, и дело было улажено. Но здесь-то так не сделаешь. Как же нам заполучить невесту?

— Это уж моя забота, — ответил Шошанко. — Были бы деньги, и тигр будет доиться. Если ты поскупишься на расходы — сам будешь виноват. От тебя требуются деньги и решительность, от меня — ловкость.

— Понимаю, но какой хитростью ты добудешь невесту — не могу представить. Достанешь ее, тогда и поговорим, — решительно заявил Хоридас.

— Ты что, мне не веришь? Я же сказал, что невесту заполучить моя забота, а теперь ты скажи насчет денег!

— Прежде я хочу увидеть невесту или узнать, как ты собираешься добраться до нее, а потом уже, если дело выйдет, готов и заплатить!

Хоридас был соседом Шошанко и отлично знал его характер. Обманывать людей и обирать их было для Шошанко делом привычным. Поэтому Хоридас имел все основания говорить с ним так осторожно.

— Я сказал: тебе нечего беспокоиться о невесте. Поговорим о деньгах, а ты слушать меня не хочешь. Сейчас я не требую денег. Сначала условимся, а заплатишь, когда увидишь девушку.

— Вот это правильно! Но ты сам и назначай цену. Сколько решишь, столько и дам.

— На такое дело базарной цены нет. Немного заплатишь, и я тебе буду помогать, — заявил Шошанко.

Хоридас был не из тех, чтобы на слово поверить Шошанко. Если бы он не знал его характера, то мог бы еще допустить, что тот и вправду согласится помочь за небольшую сумму. Но он знал почтенного гуру и поэтому не обрадовался его словам. Он лишь пробормотал:

— Так-то оно так!

— Действительно, это так, но что же ты молчишь? Говори о деле! — торопил Шошанко.

— Если обручение состоится, я дам тебе тысячу рупий, — помолчав, ответил Хоридас и посмотрел на Шошанко.

— Уж не бредишь ли ты, братец? — рассмеялся Шошанко.

— Почему?

— А сколько по завещанию денег оставлено, это ты знаешь? — спросил Шошанко.

— Деньги по завещанию — что рыба в реке: еще когда-то их достанешь! Я не поверю до тех пор, пока деньги Не окажутся в моих руках. Неужели ты думаешь, что я из-за денег так хочу этой свадьбы? — говорил Хоридас.

— Что ты, что ты! Ну, конечно, этого я не думаю! Девушке не выйти замуж, никто ее брать не желает. Недостатков у ней не перечесть, и ты из одного только сострадания женишь на ней своего сына! насмешливо проговорил Шошанко.

Хоридас был хитер, но и Шошанко был искусен в обмане. Вот уж встретились братья по коварству!

— Да нет же, перестань, — проговорил Хоридас.

— Да, именно так! Девушке не выйти замуж, и ты только из сострадания и себе в убыток соглашаешься женить на ней своего сына. И за то, что я окажу ей небольшую услугу, ты согласен наградить меня одной тысячью рупий! Ты же добрый, великодушный человек, настоящий благодетель, не так ли? — насмешливо говорил Шошанко.

— Я пошутил, — ответил Хоридас.

— Тогда оставь шутки и говори серьезно.

— Я дам тебе пять тысяч.

— Опять шутишь. Перестань же, наконец!

— Нет, на этот раз я не шучу, — решительно заявил Хоридас. — Подумай сам, свадьба будет совершена тайно, и это может привести к судебному процессу. Да вдруг еще споры разгорятся вокруг завещания! Тут и сомнений быть не может — обязательно разгорятся! Сколько денег потребуется на то, чтобы вести судебный процесс, да и других расходов не миновать. Вот и подумай, за вычетом всего этого много ли останется? Поневоле приходится действовать с оглядкой!

— Тебя привлекут к суду, а меня в стороне оставят, так, что ли? — возмутился Шошанко. — Этот Хем — современный юноша. Никакого почтения к жрецам. Даже встречаться с ними избегает, чтобы не кланяться им. Разве он отстанет от меня легко? Но ведь говорят: когда живот набит, то спина от ударов не болит. Вот я тебе и говорю: дашь половину — соглашусь, не дашь — сына не женишь!

— Не могу столько дать!

— Ну, нам, значит, толковать не о чем. Пойдем!

И Шошанко собрался уходить, но Хоридас схватил его за руку и снова усадил.

— Хорошо, я об этом подумаю и завтра скажу. Теперь расскажи, как ты собираешься заполучить невесту?

— Она у меня в доме, — сказал Шошанко.

— Да ну? — удивился Хоридас.

— Конечно. Разве я стал бы говорить неправду вечером на берегу Ганги!

— И можно будет на обратном пути взглянуть на нее?

— Разумеется!

Затем Шошанко с Хоридасом спустились к воде, чтобы прочесть вечерние молитвы и совершить омовение.

Известное дело, как относится любой торговец к своему товару: молочницы не пьют молока, кондитеры не едят сладостей, доктора не принимают лекарств, винокуры избегают вина, брахманы не совершают вечерней молитвы, если поблизости нет людей. Прикоснувшись дважды к воде, Шошанко сказан:

— Пойдем! Кончай скорее.

Но Хоридас не торговал религией, поэтому он сегодня, как и всегда, старательно прочел все молитвы и только тогда присоединился к Шошанко. По дороге, зайдя к нему в дом, он собственными глазами увидел Шорнолоту и убедился, что девушка, и верно, в их руках.

Хемчондро начал постепенно поправляться. С каждым днем ему становилось все лучше. Но пока он еще не мог вставать с постели. Гопал, как и прежде, днем и ночью не отходил от Хема. А Хему никого не надо было, кроме Гопала. Гопал его и накормит, и руки ему вымоет, и на постели усадит, и поговорит с ним. В Гопале заключалась теперь вся жизнь Хема.