Наталья Стеркина - Соучастница

- Он? Многое... Вот, например, оружием увлекается, - брякнула Тоня и продолжила, понеслась вперед, - у него коллекция. Всем показывает и вам покажет, хвастаться будет, вот увидите. А у вас есть?

- Что?

- Ну, оружие.

- Есть, конечно. Я, правда, Тоня, не коллекционер (мне не по статусу, хм-хм), но все же кое-что смыслю.

- У вас ружье? Охотничье?

- Да нет, наган, - рассмеялся, удивленный такой заинтересованностью девчонки, Валерий Федорович. Сережа, покажи-ка...

Сергей сунул руку куда-то за ряд книг и протянул Валерию Федоровичу завернутый в тряпку наган.

Заряжен? Взять поглядеть можно?

Смотрите-ка, не дамский какой интерес. Можно.

Заполучив игрушку, Тоня вновь развеселилась, защебетала, завертелась по комнате, закружилась перед зеркалом.

"Отвлекитесь, растеряйтесь, забудьте", - нервы ее были натянуты, "провороньте меня, милые, прохлопайте", - заговаривала, колдовала про себя Тоня, а вслух все твердила о приглашении к отцу, о поездках на охоту, о радости мамы, о будущей дружбе. "Надо-надо-надо во что бы то ни стало унести оружие с собой; проскочить, вытащить. Провороньте меня!" - орало все в Тоне. Она в секунду, взглянув внимательно на Валерия Федоровича, поняла, что просить его о главном не станет - не тот человек. Слишком спокойны у него круглые серые глаза, значительно лицо. Нос крупный, прямой, брови -красивыми дугами и руки - большие, чистые, мягкие. Нет-нет, ну его! А вот как быть? Там ждет он, любимый мучитель, ждет с победой, он в ней уверен. Не зря же! Ладно. Пока о вазочках, о фотографиях. Но так хочется просто сбежать... ("Почему Игорь был так уверен, что я влюблена в Сашку? Кажется, настолько не была. Хотя..." - Ирина сама себя угомонила, приложив палец к губам.)

- Валерий Федорович! Ваш сын кое о чем поручил мне спросить вас, можно?

Мякшев-старший кивнул благосклонно.

- Он просил узнать, нельзя ли взять из дома несколько семейных фотографий, бабушкину, в частности и что-нибудь из безделушек - вазу синюю или балерину фарфоровую. Я, право, неловко себя чувствую, но, - Тоня опять держала Валерия Федоровича под руку, улыбалась ему, наган засунула за вырез платьица, как бы в шутку, рукоятка наружу, - Что вы обо мне подумаете, такие просьбы передавать... - Засмущалась Тоня, зарделась. Тут Мякшев опять плечами пожал:

- Что тут сложного? Конечно, - И отстранившись от Тони, отправился отбирать нужное.

Тут Тоня наган поглубже сунула - теперь все, теперь бежать, Сергей как раз курил в ванной - лишних глаз, лишних ушей - бежать, бежать. "Ну, отвлекитесь, не спросите меня, милые, об игрушке вашей, забудьте. Ну, пожалуйста!" - почти истерика в Тоне "Никогда, никогда, никогда не увижу больше этих людей - этого Валерия Федоровича, этого Сергея (симпатичный парень!), а Мякшевы - они сами, сами разберутся!"

Так силен был переживаемый Тоней страх, что перед ним померкла, отступила всепоглощающая преданность Мякшеву-младшему. (Ирина все же еще раз отложила текст. "Интересная героиня. Но насколько это была тогда я? Ладно, что же дальше?")

Но вот, наконец, прощальные слова, сверток с безделушками в руках, До свидания, До свидания. Очень был рад...

Прощайте! "Ну, пронеси, пронеси, ох, не пропасть бы в последний момент... ну, прошляпьте меня, золотые. Уф-ф!" - Тоня вцепилась в шурину руку, и побежали они к метро. Из подъезда вышла уже совсем другая Тоня что-то изменилось, сдвинулось, перегорело. Шура замерз, переволновался, устал и несколько даже отупел от ожидания. Был молчалив, сдержан, но впрочем, любезен, предупредителен, мил. Влюбленность как-то не разгоралась.

Оставшись один, Валерий Федорович и Сережа некоторое время посидели в тишине. Слишком громкой, яркой, будоражащей оказалась для них гостья.

- Смотри ты, какая болтушка: у папы - коллекция, у папы - ружья. Мол, всем показывает... Шутница. А за хранение сколько, знает? Или он их этих? Адрес-то где? Похоже. Родственничек-то, хе-хе. Ты, кстати, убрал наган, Сережа?

Сережа в этой суете тоже на время потерявший голову, все же отрезвел раньше хозяина дома и потому, ответил утвердительно и махнул рукой в сторону тайника. Но он уже точно знал, что нагана там нет. Валерию Федоровичу пока говорить не следовало. Но в адрес девицы, утащившей оружие, из его души рвались проклятия. Но вслух же он лишь ругнулся, разбив сахарницу и порезав руку! У-у, сука!" Валерий Федорович посочувствовал ему, посоветовал залить йодом, а сам опять уютно устроился со своими газетами.

День шел обычно, только сегодня пораньше Сережа заторопился домой это и понятно, завтра рано выходить в гараж. Но самое главное, для чего он спешил в свою одинокую нору. Это потребность обдумать случившееся. Ушел гулять наган с пятью патронами! Некоторый ужас охватил Сергея. Вот нанесло на голову! Дрянь! Насколько бы проще ничего не знать.

А Тонечка стучала каблучками, ежилась под ветром, жалась к Шуре. Приехали они к лениво развалившемуся в кресле Мякшеву-младшему. Посуда с завтрака осталась немытой. Дом неприбранным. Это, конечно, несколько расстроило аккуратиста Шуру. Но он рассердился все же только на себя нечего было полдня ждать эту Тоню, и никто ведь не просил, главное. Вздохнув, Шура принялся за дела - обед, то-се, уборка. А Тоня подсела к Мякшеву. Что-то робость и страх были у нее на душе, а любви, любви, кажется, не было. Оба молчали. Наконец он лениво протянул: - Н-ну? Тоня подала ему наган, ни во что не обернутый, он был ею извлечен из-под платья, так, охраняемый только кованым ремешком, он и доехал. Теперь ремешок валяется на полу, а наган в руках нового хозяина. Тоня - на ручке кресла, волосы ее щекочут щеку Мякшева-мдашего, но он отстраняется.

- Остальное там, - Тоня махнула рукой на сумку и пересела на табуретку, поближе к окну. Закипали слезы. Мякшев поднялся, сделал шаг к раскладушке, сунул наган под подушку.

- Спасибо.

- Ну, я поехала, мне пора, - поднялась Тоня, отвернувшись к окну, застегнула ремешок, расчесала спутавшуюся челку.

- Давай. Созвонимся.

Тоня, схватив пальто, выскочила на кухню. Там мрачный, он любезный все же Шура дал ей прикурить. Он видел, что между его постояльцем и Тоней не все гладко, но вникать не хотелось. Подождав, пока Тоня выкурила сигарету и справилась со слезами, он проводил ее до двери. Он ей сочувствовал и только.

-До свидания, Шура.

-До свидания, Тоня. До встречи.

Сергей впервые может быть попавший в столь затруднительную ситуацию, решил использовать единственный шанс в поисках нагана - адрес девчонки! Кто там по этому адресу, сынок этот или какой-нибудь "папаша"? Кто-то ведь ее послал. А девочка хорошая, живая, шальная даже.

Сережа и злился и чувствовал азарт погони. В Сереже проснулись какие-то неведомые ему ранее ощущения - они томили, дергали. Простой, добродушный Сережка чувствовал, что ситуация в целом влекла его - он подозревал, что впоролся в яркую полосу судьбы и, если повезет, сможет не растеряться и как-то по-новому проявить себя. Но в частности - бесила. Например, эта отчаянная девка... Почти восхищение вызывает! А Валерий Федорович? Заботься о его покое, напрягайся... Раздражает. Но главное все же Тонечка - эх, созвездила пистолетик, не побоялась. Он бы решился?