Наталья Заблодская - Наталья Заблодская. Поэт года – 2020. Первая литературная онлайн-премия по версии группы «Территория Творчества»

Зимняя ночь, словно фея из сказки,
тихо спустилась на маленький город.
Окна домов, как застывшие маски,
подслеповато уставились в холод.

Ветер неслышно крадется позёмкой,
звёзды лукаво мигают друг-другу.
Сёстры-снежинки собрались под ёлкой
и обсуждают вчерашнюю вьюгу.

Белые хлопья порхают, кружатся,
падают тихо на землю комками.
Страстно сливаются в медленном танце,
Чтобы с утра заскрипеть под ногами.

Снег укрывает дома и деревья,
под фонарями игриво сверкает.
С давних времён существует поверье:
в ночь снегопада спускается ангел.

На часах абсолютный ноль:
Стрелки с цифрами свалены кучей,
Циферблат на стене дырой.
Вот и время сожжения чучел.
И пора подвести итог…
Под статью? Монастырь? Может, лучше
Разогнать в голове притон,
Уповая на Бога и случай.
Распустить шапито к чертям,
Выйти гордо в закат на пуантах.
Жаль, не будет уже вчера,
Как и не было смысла у завтра.
Прочитать некролог с листа —
Для потомков напутственный лозунг,
В сотый раз умереть в стихах,
Распадаясь на слёзы и прозу.
Расползтись пустотой по снам,
В глубине тишины раствориться.
И душой догорев дотла,
Выпасть пеплом на чистой странице.

А потом собирать назад
Каждый миг из немых многоточий,
И, кивая, смотреть в глаза
Отражению медленной ночи.
Выскребать по сусекам дни,
Отделяя от плевел рассудок…

На часах три ноля один
И вчера никогда не наступит.

1431
На ладонях моих в ряд сплошные тире —
Обрывается линия жизни беспечно.
«Ты сгоришь на костре» – молвил старый Этьен.
Я молчала, рисуя на знамени «вечность».
«Отобьём Орлеан!» – Поднимала войска;
Убивая врага, проносилась пожаром.
Отвернулся епископ, огонь приласкал.
Зарыдала толпа: всюду слышалось «Жанна».
Плоть сгорела до тла, мрак заполнил сердца,
Прах над Сеной развеялся огненной птицей.
Свет далёкой звезды в темноте замерцал:
Я ушла в никуда, чтобы снова родиться.

2020
На Земле сплошное месиво: войны и хаос,
Фонтанирует агрессия, вымерла жалость.
Не стихия ли – безграмотность, тухлые души?
Тьма сгущается и радостно общество рушит.
Под защитой перьев радужных прыгают бесы,
Депутаты делят варежки, бьются за песо.
Всё запутано и смазано в мыслях и смысле,
И моральная обязанность – выпавший пиксель.
Застилает взгляд озлобленность, ненависть давит,
Награждает мозг оглоблями тупость и зависть.
Воевать с войной, наверное, глупо и странно,
Если ценности семейные – пьянство на равных.
И с говном в башке до талого топят придурки…
Слышь, тапёр, совем устала я! Сбацай мне Мурку.

3268
Небо с землёй едины, падают скалы в бездну.
Кто уродился хилым – тот навсегда исчезнет.
Магма сжигает воду, плавится всё живое,
Пепел съедает воздух, ветер зловеще воет.
Солнце давно не греет гордый народ драконов,
Молнии всё острее, царствует тьма и холод.
Этот прощальный опус я оставляю стенам.
Болью зияет подпись: «Мать всех драконов, Ева».

Ветер, в сговоре с тёмными тучами,
В догонялки играет с листьями.
Снова осень дождями замучила,
Извела до корней капризами.
Я стою у дороги печальная,
Одиноко вздыхая шишками:
Вновь зелёной осталась нечаянно.
Рядом тополь скрипит: «Бесстыжая!
Листья сбрось некрасивые на зиму».
Объяснить бы ему, что модница
Скоро будет наряжена к празднику.
Только спорить уже не хочется.
Бесполезно про хвою рассказывать,
Годовыми тягаться кольцами.
Мы такие все, в сущности, разные…
Но обида местами колется.

Наступившая ночь принесла комаров и прохладу.
Стало легче дышать, но безвестность сводила с ума.
Боль ушла, как и жажда. Окинув окрестности взглядом,
Я увидел «колодец» из дров и ползущий туман.
Спички также заботливо были оставлены кем-то,
И костёр, разгораясь, зашвыривал искры во тьму.
В голове кувыркались вопросы про дату и местность,
Заунывное «пи» комаров не давало уснуть.
Я сидел и смотрел, как целуется с ветками пламя,
Дым лениво пытался сбежать и добраться до звёзд.
Карусельной лошадкой бежала по прошлому память,
Разбирая на атомы мой угасающий мозг.
Время было густым, как кисель, и сочилось сквозь пальцы,
Я не сразу заметил фигуру в тумане. Отец?
Он рыдал и, махая руками, кричал: «Не сдавайся!»
Он, погибший два года назад на ненужной войне.
Вот и встретились, папа. Прости, что не смог по-другому:
Выносил из огня пострадавших в пожаре детей.
Больше суток сижу здесь, а там я, скорей всего, в коме.
Слышишь писк? Сердце больше не бьётся и воет метель.

Сын с отцом обнялись и мгновенно рассыпались пеплом.
Две души устремились навстречу сверхновой звезде.
«Вот и всё» – врач накрыл простынёй обгоревшее тело.
В ленинградских квартирах погас на мгновение свет.