Кэтлин Уинзор - Любовники

— Пойду-ка умоюсь, — проговорил отец. Уже на пороге обернулся и спросил у Аморет с улыбкой: — Ну как, ты что-нибудь купила сегодня?

Аморет бессильно опустила голову.

— Не сегодня, папа…

— А-а-а! Полно тебе! Не стесняйся. И не падай духом! Купишь то, что тебе нравится, завтра! — И он с громким смехом удалился.

Аморет посмотрела на мать.

— Он что, считает это шуткой?

— Ему всегда нравилось поддразнивать тебя, Аморет, ты же знаешь.

— О, — проговорила Аморет, словно только что узнала что-то новое. — Полагаю, Дональд придет?

— Конечно, дорогая. А что?

Что ж, ясно, вся система развалилась на части. В ней обнаружился изъян, которого не смогли предугадать ни она, ни Майлз. А о его существовании стало известно с болезнью матери.

— Знаешь что?! — весело воскликнула Аморет. — Давай устроим вечеринку. Не большой званый ужин, а просто вечеринку. Только для нас и Шарон. Ну как?

Миссис Эймз выглядела настолько радостной и счастливой, что Аморет от души порадовалась своей доброте и великодушию.

Дональд, войдя, поцеловал Аморет и, хотя она заметила, что порой он бросает на нее странные взволнованные взгляды, не сказал ни слова. Ничего не сказала и Шарон, когда пришла к ним в дом. Вечеринка удалась на славу, все были довольны и счастливы, как прежде. Единственное, что смущало Аморет, это то, что все постоянно между собой переглядывались. Она поняла, что это каким-то образом связано с ней. Ей очень не нравились эти косые взгляды, однако было опасно сказать что-либо по этому поводу, ведь мог возникнуть разговор о ее недавнем отсутствии. Люди настолько бестактны, и это их качество способно принести ей несчастье. Если бы они обладали хоть малой толикой здравого смысла Майлза…

Аморет, Дональд и Шарон вышли вместе и отправились пешком по направлению к дому Шарон. Аморет шла посредине, Дональд с подругой вели ее под руки. «Словно преступника!» — мелькнуло в голове у Аморет.

— Ну как, может, позавтракаем завтра вместе? — осведомилась Шарон, и голос ее прозвучал намного напряженнее, чем требовалось для такого простого вопроса.

— Думаю, да, — любезно отозвалась Аморет. — Давай, я позвоню тебе утром.

Когда Дональд поворачивал ключ в двери их апартаментов, Аморет спросила:

— Ну как поживают хрустальные люстры?

— Что?!

— Не важно… Это я так. Сама увижу.

Все люстры и светильники оказались на месте. Гостиная, как и ожидала Аморет, была буквально переполнена ими; они тихо позвякивали от дуновения легкого летнего ветерка. Аморет со вздохом отвернулась и прошла через вестибюль к их спальне. Дональд последовал за ней и, как только дверь за ними закрылась, заключил ее в объятия.

— Аморет… дорогая! Ты простила меня?

— Простить тебя, Дональд? За что?

— Не знаю… Ничего не знаю. И не знал никогда.

Он целовал ее лицо, и она позволяла ему это, только кончиками пальцев касаясь его плеч. Казалось, она терпеливо ждала, когда он перестанет ее целовать.

— Ты дашь мне одно обещание? — вдруг спросил он.

Вот.

Он не смог подождать и двух минут, как ему понадобилось выуживать у нее обещания. Дональду всегда хотелось получить от нее больше, чем всем, кого она знала: сначала обещание выйти за него замуж, потом обещание любить его больше всех на свете… Просто невозможно было запомнить все, что приходилось обещать Дональду, чтобы тот успокоился.

— Какое обещание? — спросила она.

— Дай слово никогда больше не убирать меня из своей жизни. Ну что, обещаешь?

Он выглядел обеспокоенным и нервным; именно это так трудно было вынести. Она коснулась его губ пальцами.

— Тсс, Дональд. Нельзя давать так много обещаний. Не будем этого делать. Ну ладно… А теперь, может, поиграем во что-нибудь и повеселимся? — И она взяла его под руку, словно они отправлялись на пикник или прогуливались по лесу и ловили бабочек. Дональда всегда было очень трудно расшевелить, если заходила речь о развлечениях или веселье. Он выглядит так, словно все время размышляет о каких-то неприятностях, которые могут произойти с ним в будущем.

Но сейчас тем не менее он рассмеялся, и Аморет поняла, что ему хочется выглядеть как можно более легкомысленным.

Как было не почувствовать нежность к нему, ведь он так старался! Сейчас на его лице читалось непривычное воодушевление. Но вот Дональд опять рассмеялся, и Аморет с горечью подумала об огромной разнице между ним и Майлзом, равно как между всей этой жизнью и той, что она делила со своим необыкновенным возлюбленным.

Она подошла к постели, на ходу расстегивая платье. Потом повернулась к Дональду и посмотрела прямо ему в глаза. Вторично за этот день к ней пришло какое-то непонятное и неприятное чувство. Впервые оно дало знать о себе в связи с болезнью матери, ведь результат — ее возвращение в их жизнь… А теперь, сама того не желая и не ожидая этого, она внезапно проникла с сердечную тайну Дональда. Она осторожничала весь вечер, видя, какие странные взгляды бросают на нее; осторожничала, стараясь не проникать в их души и мысли. И вот сейчас это произошло совершенно внезапно, как если бы она шла по ровному просторному плато, но вдруг споткнулась, потеряла равновесие и упала в глубокую яму.

Он испытующе смотрел на нее и думал:

«Она, похоже, снова в полном порядке. Может, они ошибались? Но эти люстры… Что она имела в виду, заговорив о хрустальных светильниках? По крайней мере ей стоит побеседовать с опытным врачом. Во всяком случае, никакого вреда от этого не будет. Но у кого из нас хватит смелости попросить ее об этом? Наверное, это следует сделать мне… Как-никак я ее муж…»

Аморет почувствовала, как ее грудь сжимается все больше и больше, и вот уже у нее перехватило дыхание.

«Какой ужас!

И это моя семья! Мой муж?! Они сговорились, да, несомненно, сговорились направить меня к врачу». Глядя на Дональда, Аморет, не спрашивая его ни о чем, догадывалась, какого рода будет этот доктор. И отчетливо увидела все эти лица — злобные, жадные, требующие ее мучений и смерти.

Когда она опять встретилась с Майлзом, было очень стыдно рассказывать о том, что удалось узнать. Пришлось притвориться веселой и озорной, как всегда.

Аморет бросила на стул широкополую соломенную шляпу и с улыбкой смотрела на него, вдыхая чудесный аромат алых роз, которые принесла с собой.

— Ну, чем ты занимался?

— Помогал работникам музея собрать воедино кое-какие мексиканские обломки, найденные при раскопках, — улыбаясь в ответ, проговорил он. — Они все были почти безнадежно перемешаны.

— Ну и как, это занятно?

— Гм… на некоторое время. Вообще-то это очень кропотливая и нудная работа. Я только прошлой ночью ее завершил. — Он стоял перед Аморет, сунув руки в карманы широких брюк и чуть наклонив голову. — Я очень боялся, что тебя могут схватить, — добавил он с глубоким вздохом.