Игорь Хорр - Праведник

Он не заметил, сколько прошло времени, пока вдруг внимание его не привлек какой-то странный щелчок. Ему показалось, что кто-то открыл дверь. Он вынул голову из-под струи, открыл глаза и увидел над собой лицо Эльзы.

— Ты что, ненормальный? Я тебе кричу, кричу, а ты не отвечаешь. Ты живой здесь?

— Живой, — ответил Алеша. Он стыдливо поджал колени и обхватил их руками. — Я не услышал из-за шума воды…

Она откинула полиэтиленовую штору, села на край ванны, протянула руку к его голове и стала ласково поглаживать жесткие мокрые волосы. Головная боль мгновенно улетучилась. Так, в полном молчании провели они несколько минут, и эти минуты показались Алеше призрачным сном, пиком блаженства, того блаженства, которое он представлял себе только где-нибудь в неземной жизни, в другом мире, в вечности, где угодно, но только не здесь, в узкой убогой ванне двухкомнатной квартиры на четвертом этаже серого московского дома…

— Тебе хорошо теперь? — тихо спросила она.

Услышав ее голос, Алеша в мыслях своих вернулся на Землю.

— Ты самая прекрасная и самая лучшая в мире женщина, — сказал он.

— Ладно уж. Сам, небось, думаешь обо мне черт знает что? Замужняя дама, привела к себе в дом почти незнакомого мужчину, да еще и выпившего. Да еще в ванну врывается в неподходящий момент. — Эльза засмеялась. — Ну, да Бог с ним… Вот тебе полотенце. Есть хочешь?

— Нет.

— Ну, тогда вытирайся — и спать.

Она встала, отряхнула обрызганное водой платье и вышла, прикрыв за собою дверь.

Алексей вылез из ванной, вынул пробку для спуска воды, тщательно обтерся огромным махровым полотенцем, надев трусы и тапочки, завернулся в него и вышел в коридор. В полной тишине, под хищными взглядами безглазых масок, он прошел в слабо освещенную ночным светильником комнату. Эльза сидела в кресле напротив большой, уже расстеленной кровати, откинув на спинку голову и закрыв глаза.

— Устала? — ласково спросил Алексей.

— Да, немного, — не открывая глаз, ответила Эльза. — Ложись, спи.

Алеша смотал с себя полотенце, положил его на стул, сел на кровать и, отряхнув босые ноги, послушно залез под одеяло.

— А ты? — спросил он.

— И я… Немного позже.

— Можно немного поговорить с тобой?

— Поговори.

— Ты живешь одна?

— У меня есть муж. Разве я тебе не говорила?

— Нет.

— Говорила, просто ты пропустил это мимо ушей. У меня есть муж. Он «крутой» журналист, специалист по Африке. Видел в коридоре трофеи? Сейчас его нет, не волнуйся. Снова укатил в свою Эфиопию.

— И давно ты замужем?

— Почти три года.

— Ты его разлюбила?

— А что?

— Ничего. Просто спросил. Если не хочешь, не отвечай.

— Я никогда не любила его.

— Почему же ты вышла замуж?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Разве одной лучше?

— Красивая женщина никогда не бывает одна.

— Это только так кажется.

— А дети?.. Детей у вас нет?

Эльза подняла голову и несколько мгновений отрешенно смотрела на тусклый свет, исходящий от тонкой, походящей на горящий фитиль свечи, лампы:

— А детей у нас нет, — наконец сказала она. — И наверное, никогда не будет.

— Ну да, скажешь тоже, — ободряюще произнес Алеша. — Будут, куда они денутся.

— Не будут! — раздраженно повторила Эльза, затем глубоко вздохнула и добавила тихо: — Если бы ты знал, как мне хочется иметь ребенка. Мне теперь ничего не нужно. Все, что есть у меня, отдала бы за одни только детские ручки… Болела я сильно. Врачи говорят, что шансов почти никаких. Теперь понял?

Теперь он все понял. Теперь он ощутил себя самым жалким и бесполезным человеком на свете. Вот она сидит перед ним, красивая и добрая, но совершенно несчастная, и он при всех его искренних, внезапно охвативших его чувствах, при всей своей физической силе и довольно солидном запасе знаний ничем, абсолютно ничем не может ей помочь. Алексей почувствовал, что слезы вот-вот польются из его глаз. Он уткнулся носом в подушку и, чтобы не разрыдаться, закусил себе губы. Она встала с кресла, подошла к висящему над светильником зеркалу, не спеша расчесала волосы, разделась, аккуратно, один за другим сложив каждый предмет своего одеяния, и, небрежно приподняв одеяло, легла рядом с ним.

Некоторое время они лежали молча, без движения, слушая, как тревожно и страстно стучат их сердца. Но вскоре невероятная сила, великая и прекрасная, сблизила их, сдавила, превратила в единое целое — страстное, удивительное, неописуемое… Короче говоря, дорогой читатель, кульминацию и развязку этой последней сцены постарайтесь представить сами, ибо изложить столь высокие чувства у меня, конечно, не хватит ни ума, ни таланта, а описывать действие ни за что не поднимется рука.

Проводив Эльзу на работу, Алеша вернулся домой. Будильник отзвонил час назад, но никто из обитателей старенькой коммуналки в это утро не встал по его звонку.

В комнате нашего героя был ужаснейший беспорядок. Никто не потрудился убрать со вчерашнего вечера. На диване дуэтом похрапывали Вадик и Миша Прошин. Дверь в комнату Гриши Круглова была закрыта. Зная, что там тоже двое и свободного места на кровати нет, Алеша туда не зашел. Он вытащил из шкафа свою старую зимнюю куртку, расстелил ее на полу, аккуратно вытянул из-под Вадика подушку, улегся и буквально через минуту заснул крепким сном.

Проснулся он часа через три. Самочувствие его было неважным — вчерашний алкоголь снова дал о себе знать. День был в самом разгаре. С улицы доносился шум машин. Яркие лучи весеннего солнца сквозь давно немытое окно проникали в комнату, освещая грязные обои, немытые тарелки и висящую в воздухе пыль. На диване по-прежнему храпел Вадик. За столом Гриша и Миша Прошин вяло поедали остатки вчерашнего пиршества.

— Мужики, дайте чего-нибудь попить, — поднявшись со своего лежбища, облизывая пересохшие губы, попросил Алеша.

— Доброе утро, — сказал Григорий. — Что, сушнячок?

— Есть немного.

— Сами помираем. — Гриша налил из заварного чайника в чашку и протянул Алеше. — На, пей.

— Благодарю. — Алексей выпил содержимое чашки, затем поднял с пола подушку и перелег на освободившееся на диване место.

— Спать, что ли, снова будешь?

— Не знаю. Может, засну, хотя вряд ли. В институт не пойду. Можете меня не ждать.

— Сегодня нам всем делать там нечего, — сказал Миша Прошин. — Ты когда пришел, Алексей?

— Утром.

— У своей красавицы ночевал? Ну, и как она?

— Отстань, Прошин. Дай поспать.

— Ладно, не хочешь, не рассказывай. Но она хороша. Первый класс. Вадик вчера на ней помешался. Чуть не плакал, когда вы ушли. Проблемы у него, что ли?

— У него проблемы, где бы бухнуть на халяву, — сказал Гриша. — Надо бы пожрать купить чего-нибудь приличного. У тебя деньги есть?