Джоанна Макдональд - Сомнительные ценности

— Что ж, хоть в чем-то мы согласны, — кивнул его брат.

— Послушай, ты ведь не собираешься и дальше продолжать встречаться с Катрионой? — внезапно спросил Андро, застав Роба врасплох.

— Не знаю, — ответил тот. — Может быть. А почему бы и нет?

— Это чертовски неловко, — сквозь зубы процедил Андро.

— Ты не имел права играть жизнью другого человека, — непримиримо заявил Роб. — Во всяком случае, я не стану обращаться с ней как с бумажным носовым платком — использовал и выбросил. И если в будущем между мной и Катрионой возникнет что-то серьезное, тебе придется помалкивать о том, какую неприглядную роль ты сыграл в ее жизни, в противном случае дела примут для тебя дурной оборот. Ты же не захочешь, чтобы дорога в Глендоран навсегда была для тебя закрыта?

— Господи, — изумленно пробормотал Андро и, прихватив с блюда оставшиеся сандвичи, встал. — Ты еще не унаследовал Эдем, а уже разыгрываешь Бога.

Катриона мгновенно провалилась в сон, не успев даже как следует разглядеть элегантную спальню Квинни Невис, обитую шелком аквамаринового цвета и уставленную мебелью красного дерева. Девушка опасалась, что, стоит ей закрыть глаза, перед ней вновь встанет страдальческое и трогательное лицо старого графа, каким оно было перед смертью. Но вместо этого она немедленно впала в забвение и, проснувшись с ощущением, что проспала всего несколько минут, увидела пробивающиеся сквозь задернутые занавеси рассветные лучи. До середины лета оставалось каких-то десять недель, и ночи в Хайлэнде уже стали довольно короткими. Взглянув на часы на прикроватном столике, Катриона обнаружила, что уже половина шестого.

Она привстала, на мгновение забыв, где находится, но в ту же минуту все события предыдущих суток нахлынули на нее. Откинувшись на подушки, в течение нескольких минут Катриона обдумывала ситуацию. Все, что произошло накануне, было стечением обстоятельств, и сегодня Глендоранский замок уже не был подходящим местом для посторонней девушки, которая всего лишь проезжала мимо, возвращаясь после пасхальных каникул, и ненадолго заехала в гости. Вчера Роб был благодарен ей за помощь и компанию, но с приездом Андро положение в корне изменилось. Теперь Катриона понимала, что стала лишней, и, как бы ни старался Роб по доброте душевной уверить ее в обратном, чувствовала себя незваной и нежеланной гостьей.

Решительно отбросив одеяло, Катриона встала. Брюки, рубашка и свитер, в которых она была накануне, висели на спинке стула. Торопливо натянув одежду, она взяла в руки ботинки и на цыпочках пошла к двери. Ей хотелось как можно скорее сбежать отсюда и вернуться домой. Здесь в ней больше не нуждаются, и лучше всего, если она не станет вносить раздор между двумя братьями, а просто исчезнет из их жизни. Андро ее терпеть не может, а Роб только что еще на один шаг приблизился к тому, чтобы стать графом Лохабером. На него ложатся новые обязанности и высокая ответственность, и девушка, которую он однажды случайно пригласил к ленчу, теперь может оказаться помехой.

Вчера, вернувшись с места происшествия, Катриона поставила «гольф» в гараж позади замка, поэтому сегодня смогла легко выбраться из дома через заднюю дверь, которая запиралась только на засов. Но, прежде чем исчезнуть, она должна была еще кое-что сделать. В багажнике ее машины лежали деревянные часы. Катриона собиралась вернуть их графу, объяснив, что она больше не нуждается в них, потому что поняла то, что он хотел ей открыть, поняла быстротечность времени и бессмысленность его растрачивания. Как хорошо, что перед смертью старик каким-то чудом узнал об ее прозрении и успел за нее порадоваться. Может быть, это и не было самым большим его достижением, но, так или иначе, оно оказалось последним.

Торопливо пройдя через кухню, Катриона отнесла часы в комнату, где они с Робом провели предыдущий вечер. Воспользовавшись листом личной почтовой бумаги графа и его ручкой, она написала:

«Дорогой Роб, вот часы твоего дедушки. Он знал, что я собираюсь их вернуть, потому что они исполнили свое предназначение. Как жаль, что его больше нет. Он был чудесным человеком, необыкновенно добрым, восприимчивым и понимающим. Я бы очень хотела узнать его поближе. Пожалуйста, передай мои соболезнования родителям и Андро и скажи отцу, что я обо всем проинформирую руководство банка. Надеюсь, они оба скоро поправятся. Я буду о вас думать. Катриона».

Прикрепив записку к часам, она ушла с мыслью, что эта глава ее жизни благополучно завершилась.

— Отлично, давайте прогоним еще разок. Пожалуйста, потише, дайте съемочной группе возможность сосредоточиться.

Несмотря на то, что ассистент режиссера, маленький юркий уроженец Глазго по имени Кенни, был вооружен мегафоном, он предпочитал наводить порядок на съемочной площадке, пользуясь исключительно могучей силой своих легких. Уже наступила середина мая, и компания «Пресипити Сити Продакшнз» заканчивала первую неделю съемок фильма «Катриона» по одноименному роману Роберта Льюиса Стивенсона.

Камера была закреплена на тележке, двигающейся вдоль рельса, проложенного во дворе одного из старинных зданий Эдинбурга. В обычное время здесь располагалось кафе, которое охотно посещали туристы и служащие расположенных поблизости юридических контор, но на время съемок кафе закрыли и дому придали соответствующий вид, сделав его таким, каким он был в середине XVIII века. Во дворе толпились актеры, изображавшие лордов и леди, проституток, солдат и разносчиков. Здесь солнечным майским утром двадцатого столетия должны были снимать роковую встречу Катрионы Друммонд, якобитки, и Дэвида Балфора, вига, сцену любви с первого взгляда, равнозначную встрече Монтекки и Капулетти.

— Господи, Алекс, да она весит как минимум полтонны! — взмолился Тони, ассистент оператора, пытаясь сдвинуть с места тележку с камерой.

— Мало каши съел, Тони, — усмехнулся в ответ Алекс Дункан, который на время работы сменил свой изысканный костюм-тройку на столь же безупречный черный комбинезон.

— Ты хотел сказать — выпил мало эля, — расхохотался круглый, как бочонок с пивом, Тони. — Эй, Шона, кадр ВД-40, ты готова?

Нахального вида девчушка с косичками, которая отмечала на доске-хлопушке номера кадров, бросила карандаш, извлекла из вместительной сумки оператора аэрозольный баллончик и начала аккуратно разбрызгивать смазку по поверхности рельса. Шона была девочкой на побегушках, которой давали указания все до единого члены съемочной группы.

Сэм Фокс, прислонившись к стене, наблюдал за репетицией через экран маленького монитора, изображение на который поступало с видеокамеры, укрепленной рядом с основной съемочной камерой. Он обдумывал план следующей сцены, когда его размышления были прерваны одетым в старинный костюм юношей с симпатичным и свежим лицом, на котором сейчас почему-то было написано отчаяние. Это был Марк Соль, исполнитель роли робкого и застенчивого Дэвида Балфора. Многие отмечали его сходство со знаменитым портретом Роберта Бернса работы Александра Найсмита, но сейчас он был больше похож на несчастного школьника, вечную жертву более задиристых и нахальных товарищей по играм.