Джоанна Макдональд - Сомнительные ценности

Зазвонил дверной звонок, и у Катрионы упало сердце.

— Д-да. Да… хорошо, — плохо соображая, что говорит, выдавила она.

— Отлично! Я слышу, вам звонят в дверь, — проворковала довольная Элизабет, — так что не буду вас задерживать. До завтра!

Открыв дверь, Катриона немного удивилась смущенному виду Хэмиша, державшего в руках охапку алых роз и бутылку вина.

— Это не подарок, а извинение, — поспешил предупредить он, прежде чем обнял ее и вложил цветы в ее руки. — Потому что сегодня мы не сможем никуда поехать. Извини, мне так жаль!

Его сожаление было таким искренним и непосредственным, к тому же Катриона так удивилась его словам, что в первый момент растерялась и не нашла, что сказать. Она так и стояла молча, разглядывая и нюхая розы, пока Хэмиш снимал плащ. Он все еще был в обычном деловом костюме: отлично сшитый двубортный серый пиджак, безукоризненная кремовая рубашка и галстук с маркой известного дизайнера. В таком виде он совершенно не был похож на человека, который собирается провести греховный уик-энд с любовницей.

— Макс возвращается домой сегодня, а не завтра, поэтому сегодня вечером я обязательно должен быть дома. Вот это, — он показал на вино, — утешительный приз.

Это была бутылка «Полли Фюме» — точь-в-точь такая же, как та, которую они распили, когда первый раз ужинали наедине.

— Оно холодное, — заверил Хэмиш. — Я открою?

— Открой, — улыбнулась Катриона. — В кухне есть штопор.

— Я никогда не был у тебя в кухне, — заметил он, идя вслед за ней. — Обычно мы прямиком направлялись в спальню. — Не отреагировав на это замечание, Катриона молча достала из ящика штопор и протянула ему. — Поверь мне, — усмехнулся Хэмиш и подмигнул, — я с удовольствием и на сей раз поступил бы так же, но хочу поговорить с тобой, а на то и на другое, к сожалению, не хватит времени.

Катриона поставила на столик два бокала и смотрела, как он наливает вино.

— О чем ты хочешь поговорить? — осторожно спросила она.

— О нас, разумеется, — сказал он, вручая ей бокал. — За твое здоровье!

— За твое здоровье, — механически откликнулась Катриона.

Они выпили, глядя друг на друга. Серебристо-серые глаза встретились с голубыми.

— Возьмем вино в комнату? — спросила она.

Хэмиш покачал головой.

— Нет, давай лучше посидим здесь, чтобы между нами был стол — так у меня будет меньше искушений.

Катриона пожала плечами.

— Хорошо, как хочешь. — Она придвинула себе стул.

— Похоже, тебя не очень расстроило то, что поездка сорвалась, — заметил он, усаживаясь на другой стул. — А я-то думал, ты ждешь ее с таким же нетерпением, как и я.

Катриона вспыхнула и приложила стакан к щеке, чтобы остудить разгоряченную кожу.

— Откровенно говоря, Хэмиш, я и не собиралась никуда ехать, — скороговоркой пробормотала она, как будто боялась, что запнется и не сможет продолжать. — Я даже не приготовила сумку.

— Почему? Что случилось? — Хэмиш был потрясен.

Катриона отпила глоток вина. Оно было легким и свежим, пахло солнцем и цветами и совсем не соответствовало воцарившейся в кухне атмосфере напряженности.

— Все то же самое, ничего нового. Я поняла это уже некоторое время назад, только у меня не хватало мужества признаться.

— Что поняла? — резко спросил он. — В чем признаться?

— Что мы больше не можем — что я больше не могу — продолжать отношения с женатым мужчиной, у которого есть девятилетний сын, — ответила Катриона и уже более твердо продолжала: — Когда мы поехали в Лондон, я еще не знала про Макса. Наверно, я должна была бы знать, но я не знала. Когда ты сказал мне, это было как разрыв бомбы.

— Не понимаю, — искренне недоумевал Хэмиш. — Почему?

Катриона запнулась. Ею овладело ощущение, будто ее все глубже и глубже засасывает в какую-то яму.

— Меня с самого начала мучили угрызения совести из-за того, что ты женат, но потом, когда я узнала про Брюса и Линду…

— Ты знала про Брюса и Линду? — громыхнул Хэмиш.

— Да. Я случайно застала их… э-э-э… вдвоем во время обеда у Невисов. И я подумала: если у нее есть любовник, почему у тебя не может быть любовницы? И почему ею не могу быть я?

— Вполне логично, но ты даже не побеспокоилась о том, чтобы рассказать мне о них. — Немного остыв, Хэмиш перешел от негодования к сарказму.

— Зачем мне было это делать? К чему это могло привести? Только превратить Брюса в твоего врага.

— Ах да, конечно, банковская лояльность, — цинично усмехнулся Хэмиш. — Ты не хотела кусать руку, которая тебя кормит.

— Если хочешь знать, Брюс и Линда в какой-то мере оказали тебе услугу, — храбро заявила Катриона. — Поскольку ты хотел, чтобы наши отношения стали постоянными, их роман был как нельзя более кстати. Но потом ты сказал мне про Макса.

— Ну, вряд ли я мог делать вид, что его не существует в природе, — воскликнул Хэмиш. — Правда, я никогда не догадывался о твоих чувствах. Почему ты ничего мне не говорила?

— Для этого просто не было времени. Ты упомянул о нем вскользь, когда уже опаздывал, — напомнила Катриона. — Ты торопился, чтобы забрать Макса из школы. Но, может быть, это было даже хорошо, потому что у меня появилось время, чтобы все обдумать и понять. Теперь я уверена — не только Макс встал между нами, но и я — мой характер. Ты, конечно, можешь сказать, что я чересчур самолюбива или эгоистична, но я просто не создана для того, чтобы быть второй скрипкой. Не могу жить с чувством вины и неуверенности.

Сжав руку в кулак, Хэмиш обрушил его на стол. Вино в бокалах заплескалось.

— Но это было две недели назад! Две недели, Катриона! Тебе не кажется, что ты все-таки могла хоть что-нибудь сказать мне о своих чувствах раньше? До того, как я вложил миллион фунтов в этот дурацкий фильм только потому, что я люблю тебя и ты попросила меня об этом!

— Он совсем не дурацкий — он совершенно… Ты — меня что?.. — упавшим голосом переспросила Катриона, когда осознала, что он сказал.

— Я люблю тебя, — повторил он, жадно шаря глазами по ее лицу. — Я и сам начал понимать это только в последние несколько дней. Как говорится, вот что делает разлука. В общем, мне кажется, я никогда ни к одной женщине не испытывал тех чувств, которые испытываю к тебе, Катриона. Ты постоянно занимаешь мои мысли, ты отвлекаешь меня от работы, ты тревожишь мой сон. Это глупо и странно, и это совершенно не соответствует моей натуре, но тем не менее это так. — Хэмиш схватился за голову. — И теперь ты преспокойно сообщаешь мне, что две недели назад решила, что с тебя довольно! — Он бросил на Катриону полный гнева и укоризны взгляд, от которого у нее перехватило дыхание.

— Я… Я — мне очень жаль, — еле слышно прошептала она. — Я не хотела. Так случилось.

— Но почему ты мне не сказала? — настаивал Хэмиш. — Ты не играешь со мной в открытую, Катриона, и мне это не нравится.