Ирина Масарновская - Любовь от кутюр

— Хорошо. Договорились.

Тамара щелкнула пьезозажигалкой и поставила на плиту ярко-синий чайник.

— Сейчас сделаю кофе… А потом поговорим.

Юлия уселась в кресло под торшер и начала рассматривать журнал «Балет». Вскоре в комнату вошла Тамара с подносом, на котором были чашки с кофе, аккуратно нарезанный лимон, два запеченных бутерброда со шпротами и плитка шоколада.

— Вот, кажется, все, — сказала Тамара, опускаясь в кресло напротив Юлии.

— Вы меня простите, Тамара, что я беспокою вас.

— Да ну, что ты! Наоборот, мне приятно видеть тебя здесь.

Юлия удивленно вскинула брови, что не ускользнуло от Тамариного взгляда.

— Да, не удивляйся, Юлия, мне действительно приятно тебя видеть.

Она разлила кофе в чашки темно-синего цвета.

— Мой любимый цвет посуды… Давай выпьем по рюмочке за знакомство, а?

— Давайте.

Юлии стало спокойно на душе от того, что эта женщина, бывшая жена его мужа, разговаривает с ней как со старой знакомой.

Тамара достала из бара неполную бутылку «Юбилейного» и налила в маленькие рюмочки.

— Я могу сегодня позволить себе расслабиться — впереди два выходных дня. А вообще-то я держу себя в строгой форме. Балет не терпит слабых. За наше знакомство!

Выпив рюмочку, они, не сговариваясь, протянули руки к лимону. Тамара дала Юлии возможность первой взять дольку, затем мягким, плавным движением поднесла лимон ко рту.

— Обожаю лимоны. А ты?

— Я тоже.

Юлия ожидала, что Тамара будет ее исподтишка разглядывать, выискивая слабые стороны. Но вдруг, глядя ей прямо в глаза, Тамара сказала:

— Ты очень красивая, Юлия. Поверь, я не ревную. Я благодарна богу за то, что ты встретилась на Юрином пути, — он освободил меня таким образом. Извини, я человек откровенный, говорю правду. Хоть не всегда мне от этого польза…

Она затянулась сигаретой, выпустив ароматный дым.

— А можно мне сигарету? — робко спросила Юлия.

— Извини, не знала, что ты куришь. Да, конечно, пожалуйста.

— Я не хотела вам жаловаться, Тамара. Не хотела плакаться. Но мне очень одиноко. Меня не любят девочки в коллективе, мне даже иногда не хочется идти из-за этого на работу…

— Юлия, запомни: не любят красивых и талантливых. Профессионализм и красота мешают выдвинуться на первый план серости и подхалимству. Тебе всегда будет трудно. Надейся только на себя.

— Если бы не Юра, я, наверное, бросила бы работу. Хотя я ее безумно люблю.

— Конечно, он будет тебя оберегать и опекать потому, что ты красивая девушка, и потому, что ты принадлежишь ему. Он будет вежлив, элегантен, будет просить у тебя всякий раз прощения за свои поступки, будет находить им оправдание. Но не дай бог кому-нибудь сказать, что он тебя не стоит — и он обольет тебя грязью.

— Неужели такое может быть? — дрожащим голосом, как бы у самое себя спросила Юлия.

— Может, очень даже может. Я расскажу тебе свою жизнь. Училась я в Московском хореографическом, имею «красный диплом». Совершенно случайно на выпускном показе оказался главный балетмейстер Воронежского оперного театра. Он уговорил моих педагогов отпустить меня в Воронеж. Два года я прожила в общежитии, затем, как и обещали руководители театра, я получила вот эту квартиру. Дом моделей для спектакля шил нам костюмы, хотя у нас есть свои мастерские. Но что-то они не успевали… Я пришла на примерку и, в ожидании своей очереди, курила на лестничном пролете. Мы только что вернулись с заграничных гастролей, я была хорошо одета… Тут и увидел меня Юра. Мы познакомились, я дала ему свой адрес. В этот же вечер я была свободна от спектакля — он пришел ко мне. Я человек добрый, доверчивый. Приготовила хорошее угощение.

Тамара вышла на кухню, вернулась опять с бутербродами.

— Еще по рюмочке?

— Да, можно.

— Юля, ты к моему рассказу относись проще. Боль и стыд уже прошли. Я рассказываю тебе это не для того, чтобы ты рассталась с ним. Просто я хочу, чтобы ты не повторила моих ошибок.

— Вряд ли я могу этого избежать…

— А ты попробуй. Правда, если любишь человека, — все ему прощаешь. Таковы мы, женщины.

Юлия потянулась за сигаретой, Тамара как бы между прочим чиркнула зажигалкой. Минуты три обе женщины молча курили. Первой продолжила разговор Тамара.

— Я поняла сейчас, что никогда не любила этого человека.

Юлия удивленно застыла в ожидании продолжения. Ей хотелось спросить у этой милой женщины, зачем она выходила за него замуж. Но она сдержалась.

— Ты спроси у меня сейчас: «Зачем замуж выходила, если не любила?»

— Спрашиваю, хотя не очень приятно это спрашивать. Не хотелось огорчать вас, Тамара.

— Нет, я отвечу.

Она на мгновение закрыла лицо руками, затем вскинула голову, вздохнула легко и продолжила:

— Я — балерина, причем не самая худшая… У меня хорошая школа. Я, как и ты, испытала нелюбовь собратьев. Я на две головы их выше. Может, и нескромно так говорить о себе, но это правда. Цветы, аплодисменты, восторги главного… Куда уж лучше! Но я одна. И так много лет. Никто не знает, сколько я выплакала слез и провела бессонных ночей… Я готова была броситься в объятия первого встречного мужчины, если бы он предложил руку и сердце. Вот почему я вышла за Юру. Но не только поэтому. Я хотела иметь нормальный дом, семью, детей… Или хотя бы одного ребенка. Я готова была ради этого бросить сцену. Пошла бы преподавать.

Затянувшись ароматным дымом сигареты, Тамара продолжала.

— Юрий не имел своего угла, вечно скитался по друзьям, знакомым. Он ведь приезжий, из Новосибирска. Ладно, — думаю, — я подтянусь, буду больше внимания обращать на свою внешность. Подумаешь, разница в шесть лет! Он поначалу никогда даже не намекал на это. Но это поначалу. На третий год нашей совместной жизни я для себя решила, что рожу ребенка. У меня было уже звание, я была Лауреатом международного конкурса. Я не сказала Юре о своей беременности. Только главный балетмейстер знал о моем решении и не очень одобрял его. Но потом мы побеседовали по душам, и он со мной согласился. Я человек сильный, я быстро бы вошла в форму.

Тамара опять налила в рюмки коньяк. Юлия заметила, что ей тяжело об этом говорить.

— Тамара, вы не волнуйтесь, я вас понимаю…

— Спасибо, Юля. Есть вещи, которых я никому не прощаю. Я имею в виду поведение Юры в то время. Когда он узнал, что я беременна, он вел себя, как истеричная баба… Вот тут я и посмотрела на него трезвым взглядом и поняла, что большего эгоиста в своей жизни я не встречала. «Значит, я в сторону, а ты будешь возиться с пеленками, кашами, бутылочками? Нет, дорогая, ночью я должен спать спокойно. Я не выношу детского плача, поняла?» Я молчала. «Я спрашиваю, поняла?» Он разговаривал со мной так, будто я совершила нечто недостойное. Его истерики продолжались почти месяц. А тут меня свалил тяжелейший грипп. Я попала в больницу с высокой температурой, без сознания… Нервы мои были на пределе. Короче, у меня случился выкидыш. Вышла я из больницы в отчаянии. Когда он узнал, что ребенка не будет, он плясал от радости и сказал буквально следующее: «Я тебя опять люблю несмотря на твой возраст, нам опять будет хорошо вдвоем». Я окаменела от его слов и решила для себя, что никогда не буду больше жить с этим человеком. Я ответила: «Тебя родила не женщина. Такое… невозможно родить. Я тебя больше не хочу видеть в своем доме».