Терри Лоуренс - Мужчина достойный любви

— А-а. — Тело ее трепетало, как прибрежный тростник, обегаемый течением, обволакиваемый жарой.

— Я больше никогда так не скажу, если вам это не по душе, — пообещал он мягко и искренне.

— А какое вам дело до того, что мне по душе?

Ему было до этого дело. Она видела это по его глазам.

Этого нельзя допустить. Пусть похоть сотрясает ее тело, но любовь… Мелисса приходила в чувство и, наконец, рассмеялась беззвучным смешком.

— Если у Хелены и лорда Дарби ничего не сложится, то я исчезну.

— Совершенно верно. И это будет к лучшему. Поэтому я не хочу, чтобы во время пребывания здесь вас что-либо беспокоило.

— Даже то, что я хочу вас? — Вот этого говорить не следовало. Такого себе не простишь, пока жив.

Фасад осыпался. Все попытки вести себя индифферентно оказались безуспешными. Он сделал шаг, и их тела соприкоснулись. Одной рукой он обхватил ее за талию, а другую положил на затылок. Поцеловал он ее сразу же, откровенно, жадно. Это не был поцелуй на пробу. Мужчина утверждал свое право быть мужчиной. Вежливость, протокол, сдержанность — все кончилось там, где начался поцелуй.

Рейли оторвался от нее. Раскрытые ее губы обдул легкий ветерок его дыхания. Мелисса раскрыла глаза.

И точно так же, как убранная с губ его ладонь показала ей, как реальна была их физическая близость, так и его отстраненность дала ей понять, как затронул все ее естество его поцелуй. Ее реакция опоздала на секунду; сердце бешено заколотилось, а воздуха в легких стало остро недоставать.

Он ничего не говорил. Глядя поверх головы Мелиссы, он изучал каждое из окон здания и с удовлетворением убедился в том, что их никто не видел. Легким кивком он указал на кухонный вход.

— После вас, мисс.

Значит, после столь откровенного, жгучего, страстного поцелуя он ожидает, что они опять устроят друг для друга шараду в стиле «мы просто друзья»? Да ни за что! Ибо она и за миллион лет не забудет, каков он на вкус.

Гравий хрустел у нее под ногами, когда она шла к черному ходу. Она остановилась у старинной каменной арки и прижалась к холодному, неотесанному камню.

— Знаете, нам надо обо всем этом переговорить.

— Если вы считаете нужным, мисс.

Глаза ее вспыхнули от его подчеркнутой холодности.

— Конечно, я считаю нужным. — Тон был взят неверно. — То есть, я бы никогда не сказала, что нам нужно что-то обсуждать, если бы это было не так. Есть вещи, которым надо прямо смотреть в лицо.

— Как я уже сказал, мисс, если вы считаете нужным, мы поговорим. — И он оставил ее одну на каменных плитах двора.

Поставленная в тупик, взбешенная, возбужденная до предела, Мелисса расхаживала взад-вперед по комнате. Она обязана переговорить с ним, а он сделал это невозможным. Согласно его весьма хитроумному заявлению, разговор будет означать, что он ей небезразличен. Так что же ей остается делать: следующие четыре дня подавать ему знаки руками?

И когда внизу высокие часы с маятником пробили одиннадцать, она зашла в соседнюю комнату посмотреть спит ли Аврора. Очередная серия застольных рассказов Реджи загнала девочку в беспробудный сон.

Мелисса вспомнила о хвастливом драконе из любимой вечерней сказки Авроры. Как и этот дракон, ее желания ссохнутся и лопнут, как только она вступит с ними в схватку. Они с Рейли переговорят. Они избавятся от глупой привязанности друг к другу, что бы ни лежало в ее основе: возбуждение или похоть. Любовь к этому не имеет никакого отношения.

Двигаясь в направлении узенькой лестницы для прислуги в дальнем конце холла, она горько усмехнулась и ринулась вниз, прямо в логовище дракона.

От наполненной кипятком мойки поднимался влажный пар, а нижняя часть окна запотела. Лопались мыльные пузыри, а из радиоприемника раздавался гул толпы: шел репортаж с матча. Передавали конец футбольного состязания между «Лидсом», ведшим с преимуществом в два гола, и «Манчестер Юнайтед». «Толпа неистовствует», — звучал голос комментатора.

Рейли улыбнулся про себя и положил очередную тарелку в сушку. Хотя много лет назад по просьбе шеф-повара лорд Дарби приобрел посудомоечную машину, иногда выдавались вечера, когда Рейли хотел занять себя простыми делами. Эти последние несколько дней он облазил имение вдоль и поперек, чтобы убедиться, что все на месте, если вдруг Реджи захочется устроить для графини очередной обход поместья или интимный, но заранее обеспеченный едой и напитками пикник.

Рейли усмехнулся. Трудно поверить, но именно на него была возложена роль по обеспечению всех деталей ухаживания. Что он знал о женщинах? Слова, которые прокричала ему Клара в тот день в графстве Армаг, подвели черту под его приязнью к ним: «Ты не отсюда! Что ты знаешь об этом, бессердечный выродок? Убирайся!»

Может быть, она имела в виду политику, неразрешимые проблемы Северной Ирландии. Может быть, она говорила о мужчинах, как общности, противостоящей женщинам. Похоже, существовало нечто, что не в состоянии была привести в норму даже любовь в неограниченных количествах.

Он прополоскал тарелку с золотой каемкой и поставил ее рядом с подружкой. А когда он погрузил руки в мыльный раствор, то пальцы заскользили по бледной фарфоровой поверхности. И перед глазами встал образ Мелиссы.

Он взял щетку и стал яростно счищать засохшую на краешке горчицу. Рука его вдруг замерла. А волосы на затылке встали дыбом. В незамутненной части оконного стекла, наверху, он увидел ее отражение. Она стояла на пороге, не решаясь войти, точно она, как и он, чувствовала опасность. Он привел дыхание в порядок, дав себе долю секунды на размышление.

— Добрый вечер, мисс.

Она втянула плечи и вошла в кухню, блефуя, будто все ей нипочем.

— Я и не предполагала, что вы меня видите.

Он отложил в сторону щетку и вытер руки посудным полотенцем.

— Вы ищете шеф-повара, мисс? Хотите перекусить?

— И это после вечернего пиршества?

— Шеф-повар очень гордится тем, как она приготовила бараньи ребрышки.

Мелисса рассмеялась. Ему нравился ее смех. Он напомнил ему их собственный пикник на открытом воздухе, когда они стояли у вертолета, а Реджи ухаживал за Хеленой в то время, как Мелисса внимательно следила за девочкой. Теперь представлялось, будто это случилось в другой жизни, когда Мелисса еще не знала, что с ним надо быть настороже и что надо исподволь справляться с эмоциями, которые оба старательно прятали.

Кухня представляла собой длинное помещение с низким потолком, а белый оштукатуренный потолок казался темнее из-за массивных дубовых балок. Она неспеша прошлась по ней, задержалась у обеденного стола для прислуги, постучала пальцами по истертой от времени сосновой столешнице. Рейли понятия не имел, как это получается, что простое женское движение вроде прикосновения к столу делает эту женщину столь нерешительной и уязвимой. И почему эта уязвимость, эта женская нерешительность делают ее для него еще более привлекательной.