Терри Лоуренс - Мужчина достойный любви

Он наблюдал за тем, как Мелисса переводит взгляд с буфетов на плиту, вбирая в себя все, за исключением его осторожного взгляда. Она кивнула в направлений мойки:

— Я думала, что в доме такого размера эту работу делает кто-нибудь другой.

Он высвободил полотенце, которым был обмотан его кулак.

— Я люблю делать это сам. Меня научила этому мать. Она была муниципальной медсестрой.

Мелисса вздернула голову, на лице у нее было написано откровенное любопытство, она готова была его слушать, тем более, что разговор зашел не о них.

Он выдержал ее взгляд, понимая, что еще очень мало сообщил о себе. Но рассказывать дальше, — означало перейти черту, которую он провел для себя сам, появившись в этом доме. Она же была гостем. У него с нею деловых отношений не было. И он переступил черту, даже не оглядываясь.

— Муниципальная медсестра занимается местными жителями своего округа, людьми, которые вышли из больницы, но все еще нуждаются в уходе. И когда она задерживалась допоздна, отец готовил, а я убирал со стола и мыл посуду.

— Похоже, вам это нравится.

— После долгого дня этим приятно заниматься. Отличный способ не задумываться. — Над тем, что бывает лучше. Когда в дом возвращается женщина, которую ты любишь. — Вы уверены, что я ничем не могу вам помочь? Скажем, подать чашку чаю? — Для этого надо вскипятить воду, заварить чай, и тогда она вынуждена будет остаться.

Мелисса улыбнулась, говоря всем своим видом: «Нет, спасибо», и пристроила обтянутый джинсами зад на краешек стола. В голубых джинсах и простой шелковой блузке с глубоким вырезом она выглядела прекрасно и удивительно молодо. Волосы она низко собрала на затылке ниспадающей ленточкой. Но отдельные тоненькие прядки падали на ее красивое овальное лицо — озорные и своевольные.

Широкая улыбка заставляла его забыть о противоречивости ее натуры. Мелисса оперлась о край стола обеими руками и по-заговорщически подалась вперед.

— Знаете, чего бы мне на самом деле хотелось?

— Да, мисс?

— Побольше узнать о вас.

— Боюсь, что вам будет скучно.

Она зажала руки между колен.

— Не будет. Вы — нечто невероятное. Специалист по обезвреживанию бомб, пилот вертолета. Дворецкий. И посудомойка.

Он хмыкнул.

— Отдельные из этих видов деятельности требуют большей квалификации, чем другие.

Они вместе рассмеялись. При искусственном свете ее волосы гармонировали с оранжево-красным сверканием медной кухонной утвари шеф-повара. Кудри у нее плясали даже тогда, когда она замирала, затаив дыхание и мягко глядя на него.

— А разве мы не можем быть просто друзьями?

Но он никогда не сможет себя этим ограничить, тем более, все уже началось. Он ей об этом скажет. Да и тот поцелуй, в который они оба вложили себя, должен был бы уже обо всем сказать. Очевидно, ей не хочется об этом слышать.

Этой женщине нужна любовь, преданность, страсть. А она говорит о «дружбе».

Рейли подавил ухмылку. Вернувшись к раковине, он погрузил руки до запястей в горячую воду. Шаря в мыльной воде и ища, что бы помыть, он ухватился за ножи.

— Вы хорошо ладите с детьми, — заметила она.

Этот неожиданный комплимент его порадовал. Дети играли для нее важную роль.

— Вы о них мечтаете, мисс?

— О своих собственных? — Она пожала плечами. — Сначала мне нужно выйти замуж.

— А об этом вы не мечтаете?

— Я в это не верю.

Он внимательно на нее посмотрел. Она же демонстративно развела руки.

— А как же тогда ваша госпожа? Она довольно четко нацелена на брак.

— Моя госпожа? — Мелисса улыбнулась и поправила его: — В Америке она просто мой работодатель. Госпожу следует искать в другом месте.

— Госпожа-властительница. Возлюбленная мужчины.

— Возлюбленная женатого мужчины, — быстро выговорила Мелисса, чтобы ему в голову не пришло что-то лишнее.

А оно уже пришло ему в голову. Оно преследовало его, как мысль о недоделанной работе, требуя, чтобы он привел все дела в порядок. Возлюбленная. Любовница. Жена. Кем она станет? Или он будет думать о ней много лет с того момента, как она исчезнет? Жизнь ее была неразрывно связана с жизнью и действиями графини. А его жизнь обрела якорь здесь. Так что лучше думать только о работе.

Воцарилась тишина. Мыльные пузыри лопались с треском, напоминающим шум в радиоэфире. Мелисса скрестила ноги, а он глядел на воду, ощущая каждое ее движение. Словно разряжая бомбу, он избирал наиболее безопасный образ действий, боясь, что малейшая ошибка поднимет ее с места и прогонит прочь.

Но они были просто мужчиной и женщиной, сидящими ночью наедине на кухне, так что речь вовсе не шла о жизни и смерти.

— Тут мило, — окинула она взглядом кухню. Мелисса настоятельно жаждала, чтобы между ними установились чисто дружеские отношения.

— Вы раньше тут не были.

— На кухне — нет.

Увы, была. Он в воображении сажал ее за этот стол напротив себя, и они попивали чай, в то время, как дом отходил ко сну, а она была частью его жизни, нужная, настоящая.

Рейли попытался представить себе, что будет, если она исчезнет, а комната наполнится призраками воспоминаний. Так же, как его до сих пор преследуют выпады Клары. «Ты не отсюда!»

Он из Бедфорд-хауза. Он в нем работает. И не хочет лишиться этой работы из-за какой-то глупой выходки.

— Отчего вы нахмурились?

Рейли оторвал взгляд от мойки.

— Ни от чего, мисс.

Ей, казалось, было достаточно наблюдать за тем, как он работает. А он сейчас хотел, чтобы она убралась ко всем чертям. А если не уберется, то он начнет верить в то, что инстинкт его не подвел. Она тоже отсюда. Она оттуда, откуда и он.

Мелисса вздернула головку. Он почувствовал, как стиснуло грудь, когда она ему улыбнулась через отражение в окне. Она красивая женщина. А когда она общается с девочкой, то вся ее любящая натура светится, словно солнце. С другими же она уходит в себя и становится незаметной, компетентной женщиной, которая следит за тем, чтобы всем было хорошо. А кто проследит затем, чтобы ей было хорошо?

Он проследит. Он обязан.

Где-то в глубине души эта решимость забавляла Рейли. Он был готов совершить прыжок, не зная, где приземлится. Неважно. Любить женщину все равно, что разряжать бомбу. Надо решиться и действовать. Часто его жизнь зависела от правильно выбранного проводка. И когда инстинкты громко дали знать о себе, он им последовал; он будет укорять себя всю свою жизнь, если позволит ей уйти. Вот только как ее удержать?

И вдруг он отчетливо понял — как. Он прижмет ее близко-близко, поцелует, еще крепче, еще горячее. И если он правильно ее чувствует, то сможет заранее предугадать, как она себя поведет. И как потом помчится прочь.

Есть только два способа заставить ее остаться. Либо угощать ее чаем, либо проследить за тем, чтобы графиня осталась в этом доме и вышла замуж за Реджи. На данный момент он выбрал чай.