Ксавьера Холландер - Мадам посольша

— О, как хорошо! — закричала Мэй.

Наконец она снова лежала рядом с Сандрой и снова начала ласкать ее. Изнывающая от сладкой боли, Сандра тянулась к желанным прикосновениям этой руки. Ничего, кроме страстных вздохов двух женщин, не нарушало тишины спальни, а зеркала отражали два сплетенных тела, жаждущих бесконечных наслаждений.

— Смотри на себя, Сандра! — сказала Мэй. — Я хочу, чтобы ты видела, как я буду любить тебя!

Взглянув на зеркало, прикрепленное к потолку, Сандра увидела, как Мэй ввела в нее два пальца. Хриплый вздох вырвался у нее из горла.

— Люби меня, люби меня сильнее!

Пальцы Мэй энергично задвигались взад-вперед.

— Еще, еще быстрее! — со стоном просила Сандра, по мере того как пальцы Мэй пронизывали ее.

— Мэй, поцелуй меня… О, Мэй!

Она увидела в зеркале свое тело, извивающееся в любовной агонии. Слившись воедино, они ждали, пока кончится вызванный ими чувственный ураган.

— Поздравляю, царица! Для начинающей ты очень способна! Или, может быть, это не первая твоя любовная связь с женщиной?

— Я делаю это в первый раз и очень рада, что с тобой, Мэй!

— О, я уже представляю себе длинный список моих последовательниц. Да, если ты так же хороша с мужчинами, как и с женщинами, я предвижу, что тебя ждет блестящая карьера в эротическом искусстве.

— Не хочешь ли ты быть моим менеджером? — спросила, рассмеявшись, Сандра.

— Почему бы и нет? — сказала Мэй. — Теперь я поняла, что твой дядя имел в виду другое, когда давал тебе прозвище — царица. С тобой не могла бы конкурировать даже сама Екатерина Великая!

— Но мне ведь только семнадцать, а что ты скажешь через несколько лет? — И, подразнивая ее, Сандра провела рукой по телу своей подруги, а затем, вновь став серьезной, сказала: — Мэй, я хочу попросить тебя о большом одолжении.

— После этой ночи разве я могу отказать тебе в чем-нибудь?

— Послушай, это очень серьезно. Я хочу, чтобы ты нашла Джеймса Ллевелина.

— Что? — Мэй резко поднялась. — И это тебя очень волнует?

— Не думай плохо, Мэй. Я очень счастлива. Но меня снедает любопытство, и я хочу узнать, почему он исчез?

— Только любопытство? — повторила Мэй с сомнением.

— Ну ладно, думай что хочешь! Назови это уязвленной гордостью, чем хочешь, но помоги мне найти его.

В этот момент дверь бесшумно открылась. Ковер заглушил шаги вошедшего человека.

— О, какое милое зрелище! Возьмите и меня в эту очаровательную компанию, — попросил Марк.

Женщины вскочили. Мэй первая пришла в себя.

— Что касается меня, то на сегодня я выбрала свою квоту любви, — сказала она.

Наклонившись за своим платьем, Мэй не заметила зловещего выражения, появившегося в глазах Марка. Сандра же спрашивала себя о том, сколько времени он простоял за дверью.

Роскошная маленькая записная книжка с красной обложкой, подарок Грегори, вдруг показалась Сандре бесполезной. Она не могла удержаться от мысли, как четко зафиксирована на этих страницах ее жизнь с тех пор, как она уехала из Лондона. М.К. — Цюрих, К.Дж. — Бонн, А.К. — Рим, Дж. Б.Ф. — Хельсинки. Инициалы совершали меланхолический танец у нее перед глазами. О да, она любила их всех! Военный атташе в Италии, юридический советник в Скандинавии, этот первый секретарь с такими чувственными глазами — в Польше, коммерческая делегация — да она даже не может вспомнить! Так много стран за такое короткое время! Поначалу она задавала себе кое-какие вопросы. Для чего все эти передвижения? Туманные объяснения Марка не удовлетворяли ее. Он забыл, что она дочь посла и знает, что термин «атташе по особым поручениям» мог замаскировать все и вся.

Что конкретно делал он, переезжая из посольства в посольство? Иногда у нее появлялась мысль, что единственная цель всех его путешествий — расширение списка ее любовников, демонстрация жены в выгодном свете перед сотрудниками французской дипломатической службы во всех четырех углах Европы. Похоже, Марк решил, что все эти учителя, которых он нанимал для повышения образовательного уровня, не слишком хорошо удовлетворяли ее — иногда нужно было более существенное. Но она никогда не говорила ему о связи с Л.В. в Варшаве. Эти драгоценные воспоминания она сохранила для себя — маленькая гавань мирной жизни в водовороте событий, которые уже начали сбивать ее с толку.

Она встала с удобного кожаного кресла и направилась в библиотеку, нервно поправляя волосы. Почему у нее возникло такое чувство, словно кто-то душит ее в этой квартире? Может быть, это происходит из-за того, что она так много путешествовала в последние два года и не могла жить без собранного чемодана под рукой?

Она услышала звук отодвигаемого кресла в соседней комнате. Там, закрывшись от всех, уже три часа работал Марк. В это утро она видела его мельком и теперь вспомнила об этом. Сандру задело его равнодушие, ведь со времени возвращения в Париж, в фамильные апартаменты Ренанов на авеню де Терн, они встречались случайно, словно совершенно незнакомые люди.

Марк открыл дверь в гостиную.

— Сандра, милая, у меня ленч с Дамбиером, все утро я проведу в министерстве, поэтому не жди меня.

— Хорошо.

— Не хочешь ли ты навестить подругу или заняться чем-нибудь полезным?

— Да, конечно, Марк. Не беспокойся обо мне.

Он поцеловал ее в лоб с отсутствующим видом, снял с вешалки в холле пальто и вышел с портфелем в руках.

У Сандры не было подруг. Все ее друзья, а это были те молодые люди, с которыми она водила дружбу в школе, теперь оказались словно в другом столетии. С Мэй она встречалась еще один раз в Лондоне, но теперь она вместе с Грегори скитается по свету на его яхте. Даже верная Адель изменила ей сразу после того, как они уехали из Лондона. Марк убедил ее в том, что она не сможет выдержать темп их дипломатических передвижений. Поэтому воспитательница вернулась к Адриену в Рамбуйе, чтобы лечить его артрит и главенствовать на священной церемонии за чайным столом.

Так одиноко Сандра не чувствовала себя никогда, даже в самые худшие моменты жизни в Рамбуйе. Марк тоже, кажется, избегал ее. Неужели человек, который любил ее — или она только так думала, — неужели он уже устал от нее? Она ведь вышла замуж за него, чтобы улететь из позолоченной клетки, от своих воспоминаний. Но здесь она снова оказалась одна, в тюрьме, чтобы тяготиться прошлым, которое предпочла бы забыть.

Что ей делать сегодня? Или завтра, послезавтра? Как ей дальше жить? О, если бы Мэй была здесь или Нэнси Гейлорд, молодая англичанка, которую она так любила. Но она оставалась в роскошных апартаментах с маленькой служанкой Мари, которая, кажется, очень предана Марку. Перед ее мысленным взором появилось и быстро исчезло видение: Марк и Мари на кухонном столе… Да, конечно, они делали это, перед тем как Марк женился на ней. Возможно, они продолжают это делать и сейчас.