Луанн Райс - Каменное сердце

— Мария! Я хочу тебе помочь.

В семье Дарков проявлять свои чувства всегда было опасно, они предпочитали скрывать их от окружающих и друг от друга. Сейчас Мария дрожала, не в силах и дальше сдерживать себя.

— Сегодня Софи созналась, что дети видели, как она убила Гордона, — с трудом произнесла Мария. — Фло обнимала ее за колени, когда она стреляла.

— Господи боже мой! — сказал Дункан, снова обнимая ее.

— Они видели все. И если Саймон мучает крабов, то это потому, что он видел, как его отец мучил его мать. Один раз я тоже видела. Как-то вечером я зашла к ним в спальню и увидела Софи с удавкой на шее. А сегодня она сказала… сказала… — Мария не находила в себе сил продолжить, рассказать о том, как Гордон заклеймил ее. Она вспомнила, что сначала Софи нравилось, когда ее связывали, и подумала, в какой момент они перешли черту.

— Неудивительно… — произнес Дункан.

— Что неудивительно? Что она его убила? — спросила Мария. — Она любила его! Вот что самое страшное во всей этой истории. Любила даже после всего того, что он с ней сделал.

— И ты не могла помочь ей, — сказал Дункан. В его голосе была такая нежность, что Мария не удержалась.

— Нет, — открылась она и заплакала.

Дункан съездил в город, купил филе макрели, а Мария приготовила ее с сидром — рецепт, которому ее научила одна француженка-археолог на раскопках в Гастингсе. Пусть они не поймали рыбу собственными руками, но по крайней мере видели, как она плавает у причала — так что дети ели с большим удовольствием. Рыбалка утомила их, и они еще засветло улеглись спать, послушав всего одну сказку.

— Ты в порядке? — спросил Дункан. Мария попыталась улыбнуться, он заметил это и пальцем прикоснулся к ее губам. — Не отвечай, — сказал он. — Я знаю, что нет.

— Нет, — прошептала она.

Он смотрел на нее своими карими глазами, полными тревоги и сочувствия. Она вздрогнула при мысли о том, что никто и никогда не смотрел на нее так. В их семье все любили друг друга — проблема была в том, что они не умели показывать это.

Дункан шагнул к ней; ее глаза были полны слез.

— Я хочу обнять тебя, — сказал он.

— Не могу, — ответила Мария. Она закрыла глаза; в этот момент ей казалось, что жизнь течет слишком быстро. Мир вертелся прямо у нее под ногами. Как другим людям удавалось удержаться и не улететь в космос? На ее ресницах дрожали слезы. Она горевала по всей своей семье, по людям, которых любила. Знала ли она их по-настоящему? Позволила ли им по-настоящему узнать ее? А если не им, то хоть кому-нибудь?

— Столько всего случилось с тех пор, как ты вернулась домой, — произнес Дункан. — Но твоей вины в этом нет.

— Кое в чем я все-таки виновата, — сказала она.

— Например?

— Я не придавала значения многим вещам, — ответила Мария. — А они оказались очень важными. Я не понимала, что делает с нашей семьей стремление все держать в секрете. И я… — Она замолкла, глядя ему в глаза. — Я увела тебя из семьи.

— Это не ты, — ответил Дункан. — Все случилось гораздо раньше.

Сердце Марии заколотилось в груди — ей так хотелось поверить ему. Сейчас, когда она видела, как распадается ее собственная семья, мысль о том, что она разрушила другую, была ей невыносима.

— Мы с тобой похожи, — сказал Дункан. Никогда еще она не слышала, чтобы он говорил так серьезно.

— В чем?

— Мы оба боимся близости с другими людьми. Мой брак тому примером…

— И мой, — прошептала она.

Только сейчас Дункан взял ее за руку.

Мария судорожно сглотнула. Их пальцы переплелись, он повел ее вниз по ступеням. Трава под ее босыми ногами была влажной и прохладной. Листья шелестели у них над головой под порывами ветерка, налетавшего с островов Духов. Дункан стоял так близко, что она ощущала тепло его тела. Мужчина поднял ее руку и приложил к своему сердцу; кончиками пальцев она ощутила его ровное биение.

— Вот какой близости я хочу с тобой, — сказал он.

— И как нам этого достичь?

— Придумаем.

Глядя на него, Мария заметила падающую звезду. Она сверкнула на черном бархате неба, но Мария смотрела только в знакомые глаза. Они были необузданные, полные страсти и желания. Стоя во дворе своего дома, Мария думала о том, что ей пришлось объехать полмира, чтобы найти мужчину, которого она знала всю жизнь. Его сердце нетерпеливо стучало под ее ладонью.

— Как у нас получится то, что никогда не получалось раньше?

— На этот раз друг у друга есть мы, — прошептал он.

И она знала, что это правда.

Они вошли в дом и поднялись по ступеням. Зайдя посмотреть, как там дети, Мария не удержалась и поцеловала каждого в лоб. Они спали так крепко, что даже не пошевелились.

В спальне Дункан уложил ее на кровать.

— Я люблю тебя, Мария, — тихо произнес он.

— А я тебя, Дункан, — прошептала она в ответ.

— Теперь, для разнообразия, кто-то должен позаботиться о тебе, — сказал Дункан, расстегивая пуговицы на ее рубашке. Мария хотела лежать спокойно, но не смогла. Она провела руками по его спине и притянула Дункана к себе. Его лицо, склонившееся над ней, улыбалось, и они поцеловались. Целуя Дункана, Мария думала о том, как здорово они подходят друг другу: он хотел, чтобы она расслабилась и позволила ему позаботиться о ней, а она, не привыкшая к такой заботе, хотела доставить ему наслаждение, — и вот теперь мужчина выгибался и стонал, как будто никто до нее не делал этого с ним.

Хороший археолог, работая на раскопках, не оставляет после себя следов. Хороший археолог пробирается сквозь пыль веков, как вор-домушник: бесшумно, весь в черном, на бархатных лапах. Дункан задремал, а Мария, устроив голову у него на груди, лежала без сна, глядя, как лунный свет серебрится на старых стенах дома, спрашивая себя, не слишком ли поздно оставить прошлое за спиной.

В один из дней, когда Нелл повела Саймона и Фло вместе с Энди на пляж, Мария пригласила мать прокатиться на лодке. По этому случаю Хэлли нарядилась как Кэтрин Хэпберн в «Королеве Африки»: на ней была широкополая соломенная шляпа, перевязанная шифоновым шарфом, поверх легкой рубашки и брюк развевалось нечто вроде халата. Не хватало разве что зонтика от солнца.

— Обожаю кататься на лодке, — сказала Хэлли, усаживаясь на баке. — Надо бы почаще выбираться.

Мария завела мотор и отшвартовалась от пирса. Она знала, что таким образом Хэлли прозрачно намекает на то, что ей давно следовало пригласить мать на прогулку.

— Может, сплаваем к островам Духов?! — крикнула она.

— Только сначала давай пройдем мимо заповедника Лавкрафта — я хотела помахать Джинджер Тэлискер. Она должна быть там, наблюдать за тем, как гнездятся лебеди.

Медленно, почти не оставляя следа на поверхности воды, шлюпка шла по заросшему камышами проливу к заповеднику. У излучины они спугнули серую цаплю, стоявшую на шишковатой ноге: птица взмахнула своими широкими крыльями и медленно полетела прочь. Мария посмотрела вниз: в воде было полно водорослей зостеры. Мотор стучал, делая беседу невозможной. Пара скоп кружилась у них над головами, возле отмели порхали зуйки. На поверхности воды появились небольшие волны. Мария все время думала о Дункане.