Олег Руднев - Долгая дорога в дюнах

— Да выпей ты! — уговаривал Лаймон. Артур молча крутнул головой — перед ним стояли нетронутые кружка пива и стаканчик водки.

— На тебя посмотришь — будто конец света настал. Подумаешь, сегодня поссорились — завтра помирились…

— Нет, Лаймон, это все.

— Что все, что все? Будь же ты мужчиной в конце концов! Встряхнись, и пойдем домой.

— Никуда я не пойду.

— Не дури, — Лаймон поднял приятеля со стула.

Банга качнулся, словно пьяный, посмотрел перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом, потянулся было за водкой, но в последний момент передумал, безнадежно махнул рукой:

— Ладно, пошли…

У самого входа они едва не столкнулись с торопливо вбежавшей Бирутой.

— Весь поселок обыскала, — бросилась она к Артуру. — Давай быстрее!

— Что случилось? насторожился Лаймон.

— Марта сидит у меня.

Короткая судорога пробежала по лицу Банги, бешенство плеснулось в его глазах.

— Передай своей подруге… — Он не договорил, схватил со стола фуражку и стремительно выскочил на крыльцо.

Именно здесь, словно из-под земли, перед ним вырос Бруно. Двое других айзсаргов стояли поодаль.

— Что там у вас с Озолсом вышло? Ты можешь мне объяснить?

— Тебе-то какое дело? — тон не предвещал ничего хорошего. — Ты что, полицейский?

— Я айзсарг. Порядок в поселке мне не безразличен.

— Слушай, Бруно, — угрюмо вмешался Лаймон. — А нельзя ли потом? Ты же видишь, что он не в себе.

— Отстань, — надменно возразил Бруно. — Еще раз повторяю — порядок в поселке…

— А не пошел бы ты со своим порядком? Вырядился, как индюк… — зло выплюнул Артур.

— Ах, вот как? Оскорбление мундира! Теперь ты пойдешь со мной, — он схватил Бангу за руку, тот вырвался, свирепея:

— Убери лапу!

На помощь Бруно подскочили Зигис и Волдис.

— Да оставьте вы его, чего привязалась? — Лаймон преградил им путь. — А ну, полегче!

Айзсарги с двух сторон навалились на Артура. Тот, рванувшись, стряхнул их, но это лишь раззадорило парней — они, словно бульдоги, вцепились в свою жертву, Бруно попытался ударить рыбака сапогом в живот, но тот вовремя увернулся, затем, изловчившись, тяжким, как молот, кулаком сбил айзсарга с ног. Лаймон кинулся в гущу драки. Но Бирута намертво вцепилась в его робу, повисла на ней.

— Пусти! Да пусти же! — Калниньш с силой оттолкнул девушку, бросаясь на помощь другу.

На крыльцо выскочил испуганный Аболтиньш:

— Зигис, отойди! Зигис, не лезь!

Трактирщика никто не слушал — возле крыльца надсадно сопел, плевался бранью и кровью яростный клубок человеческих тел. Артур в бешенстве молотил кулаками наседавших на него айзсаргов, давая выход ярости и отчаянию, накопившимся в его душе. Не уступал ему и Лаймон — он бросался от одного к другому и бил, бил, бил, словно задался целью размолоть противников в порошок.

— Господи, горе мое! — всхлипывала Зента, бинтуя Артура. Тот сидел посреди комнаты на табуретке. — Как еще голову не снесли твою глупую? Куда ты теперь такой? Как на люди покажешься?

Вид у парня был плачевный — глаз заплыл синяком, на скуле кровь, вокруг разбросаны окровавленные полотенца, вата. Заметила, что Артур скривился, проговорила испуганно:

— Больно, сынок? Потерпи. Сейчас кровь обмою — и все…

Мать схватила таз, выскочила на кухню, плеснула воды из ведра и застыла в гневном изумлении, увидев в дверях Марту.

— Что вам здесь нужно? — холодно спросила Зента,

— Что с ним?

— Насмерть пока не убили, — съязвила Зента. — Поучили для начала, чтоб к чужим невестам не лез.

— Что за глупости! — возмутилась Марта. — Вы же ничего не знаете.

— А что тут знать?.. — Зента возмущенно тряхнула головой. — Сколько же бесстыдства в людях! Делайте себе что хотите. Но зачем мальчику голову морочите? Если совести нет, хотя бы жалость какую поимели. Да как вы только порог переступили?

— Я смею… — с трудом решившись на признание, начала Марта, потому что я… — она запнулась, подняла голову — в дверях стоял Артур. — Боже! — в отчаянии подняла руку. — Что они с тобой сделали?

Ни один мускул не дрогнул на лице парня. Марта рванулась было в его сторону, но, встретив пустой, безразличный взгляд, подавленно остановилась.

— Скажи матери, Артур… — едва слышно проговорила она. — Скажи ей все. Она должна знать.

Он угрюмо молчал.

— Не хочешь? Ну тогда я скажу. — Марта обернулась к Зенте. — Я… жена вашего сына.

Женщине, по всей видимости, показалось, что она ослышалась.

— Что? — Мать беспомощно посмотрела на Артура. — Да что ж это такое, сынок?

Марта со страхом и надеждой ждала ответа.

Любовь, ненависть, ревность — все кипело, боролось в нем, рвалось наружу едкими, прожигающими до самого сердца упреками, но сказал он только одно:

— Не жена ты мне, уходи.

— Артур! — в отчаянии метнулась к нему Марта. Что ты делаешь? Опомнись! — девушка с мольбой заглянула ему в глаза.

Но он повторил упрямо:

— Иди, откуда пришла. Обойдемся без барских объедков. — И захлопнул за нею дверь.

Банга стоял, прижавшись лбом к стеклу и смотрел, как уходила Марта. Был момент, когда, казалось, что он бросится ей вслед, остановит, но проходили секунды, а Артур все не двигался с места.

Девушка шла медленно, с трудом ступая по колеблющейся под ногами земле, ничего не видя, нечего не слыша. Зябли в вечернем сумраке голые ветви деревьев. Пусто, по-осеннему неприютно глядело подворье Озолса. Сквозь незакрытые стропила крыши холодно поблескивало небо — такое же зловещее и бескрайнее, как море за серой грядою дюн. Именно туда шла Марта. К старому, доброму карбасу, единственному существу на свете которому она могла сейчас доверить свою душу и сердце.

В кабинете Рихарда горел свет. Он сидел у стола, разбирая бумаги. Услышав стремительные шаги, вскинул голову и замер — перед ним стояла Марта. Лицо ее было безжизненно бледным, словно гипсовая маска.

— Я согласна, — не разжимая губ, мертвым голосом произнесла она и замолчала, будто забыв, зачем пришла сюда.

Рихард поднялся, шагнул к ней, взял за руку:

— Что с вами? Вам нездоровится?

Слышите, Рихард? — упрямо, почти зло повторила она. — Я согласна… стать вашей женой. Или, может быть, вы передумали?

Кровь бросилась Лосбергу в лицо. Он ответил, едва сдерживая волнение:

— Вы так противоречивы и стремительны в своих решениях, Марта… Позвольте, я вам отвечу тем же. Мы обвенчаемся сегодня же.

Он в упор взглянул на нее, увидел, как расширились, дрогнули ее зрачки, и повторил жестко:

— Или сегодня — или никогда.

…Темная, громада церкви наполнялась светом. Служка проворно зажигал свечи. Из-за алтаря торопливо вышел пастор и с ходу начал читать молитву. Сзади шушукались свидетели — Аболтиньш с женой, горничная Лосберга, Эрна, рядом с нею, как всегда пьяненький, Петерис, несколько гостей из Риги, личные друзья Лосберга, рыбаки, среди которых был и Лаймон.