Марджори Иток - Рассвет на закате

Но когда взглянула за окно, она поняла. Небо над верхушками деревьев было глубокого розового цвета — яркий закат, — и несколько заблудших дождевых капель уже стекало по старому оконному стеклу. Отлично. Именно этого для проведения семинара и не хватало. Стараясь отогнать мысли об одиноком, осыпанном цветами могильном холме на кладбище, который все больше пропитывался влагой, она приказала себе поторопиться. Вероятно, гости уже собираются. Антиквары всегда приезжают раньше времени — такая у них привычка. Синдром ранней пташки.

Элинор сунула ноги в те же темные лакированные туфли и втиснулась в голубое шелковое платье. Платье, которое она надевала на прощальную церемонию, вероятно, больше ей подходило, но она даже смотреть не хотела в его сторону. Голубое же стало ей тесновато, особенно в области бюста, и оно молчаливо подсказывало ей, что порцию масла на утреннем рогалике следует уменьшить. Хорошая идея. К счастью, на платье нет пуговиц. Только молния сбоку.

Она воспользовалась тональным кремом, чтобы скрыть синяки под глазами, но они все равно были видны. Ну и что? Она измотана, она перенесла душевную травму. И никто не ожидает от нее, что она будет выглядеть, как Ширли Темпл [18] Ширли Темпл (род. 1928) — американская киноактриса, с трех лет снимается в кино. Ее называли «Девочка-кинозвезда». .

Она надела нитку жемчуга, единственную настоящую драгоценность, принадлежавшую ей, а люди, которых она увидит сегодня, умеют оценить такую вещь. Сумочка. Ключи от магазина. Дождевик.

Элинор прошла полпути вниз по лестнице, когда застыла на месте.

В дверь позвонили.

«Проклятье, — выругалась она сквозь зубы. — Это он. И я должна открыть. Моя машина стоит прямо у двери».

Каблучки Элинор застучали по полу в прихожей, и на лице появилась натянутая улыбка, ее рука легла на латунную ручку двери, повернула ее… И столкнулась лицом к лицу с Энтони Мондейном, который уже нацелил указательный палец, чтобы снова нажать на звонок.

Она отступила назад, задохнувшись от изумления, и сказала:

— О! Слава Богу, это всего лишь вы.

Он приподнял одну бровь:

— Выражение «всего лишь» показывает, что вы не испытываете сильного энтузиазма, — сказал он, — и по выражению ваших глаз, любовь моя, я вижу, что вы чувствуете, скорее, облегчение, чем страсть. А кого еще вы ожидали увидеть? — Затем выражение его лица быстро изменилось. Отвечая на собственный вопрос, он сказал: — Ах, его? Племянника. Бедная детка! Если бы вы могли видеть себя в этот момент. Вас словно к гильотине приговорили. Неужели его приезд так сильно вас тревожит?

Он вошел внутрь, захлопнул ногой тяжелую дверь и обнял ее, прежде чем она успела отпрянуть. Его губы касались мягких блестящих волос, а выразительный голос нежно шептал ей на ухо:

— Не надо, Элли. Он не съест вас заживо — я не позволю!

На какую-то секунду у нее возникло жгучее желание остаться здесь, согреться в его объятиях, прижаться к его сшитому на заказ пиджаку, и пусть ее приласкают и утешат, как это делала когда-то давно ее мать, которая что-то нашептывала ей на ухо. Она смутно припоминала это. Но едва ли руки Энтони походили на материнские, а тишина пустого дома служила напоминанием, что такие вещи легко могут выйти из-под контроля, стоит только пустить их на самотек.

Взяв себя в руки, она отступила прочь, засмеялась и постаралась воздвигнуть незримую стену между собой и этим мужественным, холеным и сильным, страстным человеком, который пробудил в ней такой чувственный отклик вчерашним вечером.

— Да, он пугает меня, — ответила она, — он и вас бы испугал, будь вы на моем месте.

Элинор почувствовала, что Тони не понравился такой ее ход. В его глазах промелькнула маленькая, но яркая и опасная красная искорка, которую она замечала и раньше, когда он гневался. А точнее говоря, когда он сдерживал гнев.

Но если искорка и промелькнула, то она тотчас же исчезла. И его ответ был произнесен небрежным тоном:

— Но я не позволил бы ему уничтожить себя, и я не позволю сделать это с вами. Разорвать вас на кусочки. Мы все на вашей стороне.

— Я знаю, — сказала она благодарным тоном. — И я ценю то, что знаю. Думаю, что боюсь его, потому что ничего о нем не известно. И я не могу побороть страх. Ну ладно. Нам лучше ехать.

— Я знаю. Поэтому я и приехал за вами. Бен не дает поставщикам передышки; кажется он думает, что они накидают моллюсков в миски для ополаскивания рук, если сама Элинор не присмотрит за ними. Вы будете закрывать дом?

Элинор как раз захлопнула за собой дверь, но после этих слов остановилась и с удивлением посмотрела на него:

— Нет, а зачем? У нас ведь здесь ничего нет. И я даже не знаю, где ключ.

— Господи милосердный! Он, безусловно, хранит малых детей, идиотов и жителей маленьких городов. Если бы вы были в Сент-Луисе, дитя мое, то не успели бы завернуть за угол, как бравые молодчики уже погрузили бы все, что можно унести, в свой фургон, включая Истмена Джонсона [19] Истмен Джонсон (1824–1906) — популярный американский художник, писавший портреты и жанровые сцены. , что над камином. Если, конечно, это не репродукция. Они берут и репродукции.

Он спустился следом за ней по осевшим ступенькам, открыл дверцу своей машины, полюбовался обтянутыми нейлоновыми чулками икрами, которые мелькнули, когда она садилась на пассажирское сиденье.

Разглаживая подол своего пальто, она легкомысленно ответила:

— У Джулии не водилось репродукций. Она говаривала, что единственной копией, которая имеется в магазине, является вставная челюсть Бена.

«О, огромное спасибо!» — сказал он про себя, но оставил эти слова в тайне. Машина выехала на улицу прежде, чем он продолжил эту тему:

— Вы хотите сказать, что у Джулии не было ни подделок под Фаберже [20] Фаберже — династия золотых дел мастеров и ювелиров, работавшая в Санкт-Петербурге в XIX — начале XX века. , ни псевдо-Пикассо?

— Она особенно не жаловала Фаберже и вообще безделушки. И, несмотря на то, что она любила Пикассо, — как и я — никто из нас не мог позволить себе иметь его.

«Может быть, ты и не можешь. А вот она действительно могла».

И он продолжал:

— А у вас он есть?

«Интересно, почему голос Тони понизился на полтона? Он что, совсем меня не слушает?» Набравшись терпения, Элинор ответила:

— Нет. Но может быть, когда-нибудь это будет возможно, если мне удастся выгадать деньги.

— Могу ли я помочь вам найти что-нибудь, подходящее по цене?

В ее голове зажглись желтые огни тревоги: «В обмен на что?»

И в эту минуту ее не интересовало, что это будет. Она вообще не была в настроении играть в игры. Игры существуют для людей, чьи жизни не лежат на земле, разбитые вдребезги.