Мэри Шелдон - Ящик Пандоры

— Я так беспомощна. Хотя бы знать, что будет дальше.

Сверху спускается Эммет. Увидев Мисс Ящик, он разыгрывает великую драму:

— Детка, что у тебя случилось?

Она снова распускает нюни — так ли она живет, может, она выбрала неверный путь и т. д. и т. п.

Эммет никогда не упустит возможности вмешаться.

— Солнышко, да тебе надо срочно к экстрасенсу.

Чтоб он сдох! Этот экстрасенс такое может ей внушить. Но слишком поздно что-то делать. Она явно заинтересовалась:

— Экстрасенс? О, нет, это так страшно.

Я пытаюсь как-то отвлечь Эммета, но его понесло. Он знает какую-то Клариссу, она потрясающе гадает на картах Таро. Ни разу не ошиблась.

Мисс Ящик разволновалась.

— Неужели она может предсказать будущее?

Эммету словно предоставили трибуну. Он заливается соловьем. Кларисса сказала ему то, Кларисса сказала ему се…

Глаза у нее выпучены, рот открыт.

— Ну, если она действительно так хороша… В любом случае хуже не будет… Может, что-нибудь и выйдет, может, у нее случится озарение…

Она метнула Эммету улыбку:

— Вы меня убедили. Я пойду.

Потом она посмотрела на меня. Я знала, что сейчас последует.

— Лори, а ты пойдешь со мной?

Куда ж я денусь? Мне надо все время держать руку на пульсе. Я должна знать, что ей скажет эта Кларисса.

— И тебе она тоже погадает. Я заплачу за нас обеих.

Я изображаю страшное волнение. А что мне остается?

Звоню этой бабе, договариваюсь о встрече. По телефону по крайней мере она вполне вменяема.

А может, все не так уж и плохо. Возможно, даже выйдет что-нибудь путное. Вдруг ей будет видение, что Мисс Ящик подцепит кого-то в возрасте. И даже если это не прозвучит явно, я смогу внушить ей, вобью Джона Брэдшоу ей в голову.

— Лори, у меня прекрасная идея. Давай сначала пообедаем вместе, а потом уж пойдем к гадалке.

Я отказываюсь — у меня свои планы.

К часу еду на Хайленд, останавливаюсь у нужного дома. Мисс Ящик уже там, ходит туда-сюда.

— Я так нервничаю, Лори! Вдруг она скажет что-нибудь ужасное?

Дом — просто вонючая дыра. Похоже, у экстрасенсов сейчас не лучшие времена. Я звоню в дверь, и нам открывает унылая старая кляча, словно снятая с вешалки магазина «Все за 99 центов».

— Кто первый?

— Лори. — Мисс Ящик выталкивает меня вперед, как и в мастерской Рея.

Мы входим в столовую. Обои как в борделе, пластмассовые стулья, липкие на ощупь. Кларисса протягивает мне стопку карт Таро и просит взять одну. Я беру. Она раскладывает остальные. Я пью чай, и она пристально смотрит мне в чашку. Мне от этого не по себе.

— Вы очень решительная девушка.

Тут я совсем задергалась. А ну как она сейчас продолжит и расскажет, на что я решилась, но она уже перемешивает карты.

Потом начинает говорить — полное фуфло, как я и ожидала. Сплошная липа. Ну, будет что рассказать Трою. А пока я просто отключаюсь.

Остается последняя карта. Она открывает ее, и лицо ее меняется. Она бросает на меня быстрый взгляд, и неожиданно я понимаю, что это больше не смешно.

— В жизни у вас было двое черноволосых мужчин. Очень плохих мужчин. Одного уже настигла смерть, скоро умрет и другой.

В ту ночь умер мой отец, и я стояла на верхней площадке, а внизу к двери шли полицейские. Миссис Макс, у нас плохие новости.

Скоро умрет и другой.

Женщина собирает карты и убирает их. Она не смотрит на меня, она знает, что сделала.

Улыбаюсь Ящику:

— А сейчас тебе прочитают твое будущее. Готова?

Она вскакивает с места:

— Нет, по правде говоря, я передумала.

Она заставила меня пройти через это, а сама чуть в штаны не наложила от страха. Я еле сдерживаюсь от бешенства.

Она отдает женщине деньги, и мы уходим. Я иду к машине, не говоря ни слова. Она кладет руку мне на рукав и останавливает меня.

— Лори, я вижу, что ты очень расстроена, но не забудь, она ведь сказала, что они плохие люди.

Я так боюсь сорваться, что без единого слова поворачиваюсь и иду прочь.

Скоро умрет и другой. Я знала это. Я всегда знала, что в конце концов Трой бросит меня.

В ту зиму я работала как никогда в жизни. В какие-то дни просто ни на минуту не могла оторваться от дел. Контракты один за другим, суета переговоров, бесконечные телефонные звонки. Но мне это нравилось, и все чаще и чаще, подписав контракт или добившись для клиента прибавки, я ловила себя на мысли: дядя Джин гордился бы мной.

Однажды в начале февраля я стояла в очереди в банке, и ко мне подошла пожилая рыжеволосая женщина:

— Вы Пандора Браун?

Я кивнула.

— Меня зовут Алисия Эпштейн. Я дружила с вашим дядей. Вы, как я слышала, теперь управляете его агентством? Ну и как идут дела?

— Довольно хорошо. Хотя мне, конечно, далеко до дяди. Я таким агентом никогда не стану.

— Надеюсь, вы станете лучше.

— Что? — опешила я.

— Ваш дядя был очень славным, но удивительно несовременным. Он жил прошлым. Поэтому он так и не стал первоклассным агентом.

Ее слова не шли у меня из головы. Они преследовали меня — он жил прошлым. Как ни печально признавать, но это правда. Больше всего он любил поговорить о добрых старых деньках и своих тогдашних успехах. Мы с папой через некоторое время знали наизусть все его договоры, неважно, что большинство из них заключены десять лет назад. Тогда это внушало трепет, а теперь вдруг показалось грустным.

Я спросила Лори, насколько хорошим агентом был дядя Джин.

— О, самым лучшим.

Но ответ ее прозвучал слишком быстро.

На выходные я поехала домой в Палм-Спрингс. Дорога оказалась ужасной. На автостраде 10 машины двигались еле-еле, пока окончательно не остановились где-то в районе Помоны. Я просидела в машине три с половиной часа, пока совсем не стемнело. Потом я узнала, что на дороге выставили полицейский кордон. Какой-то человек застрелил из обреза свою жену и четверых детей. После того как он наконец вышиб мозги себе, движение возобновилось.

Когда я приехала домой, папа мучился от страшных болей. Мы с мамой усадили его в раскладное кресло и натерли ему ноги маслом. Его ступни в моих руках выглядели такими беззащитными, такими бледными, мягкими.

— Это было чудесно, Энди-Пэнди, — сказал он, облегченно вздохнув. — Но все-таки мне интереснее тебя послушать. Расскажи все, что там делается. Надеюсь, ты всех поставила на уши?

Я знала, как он будет рад услышать о моей сделке с «Хондой», и рассказала ему. Когда я дошла до того, как выбила прибавку Энрико, он даже порозовел. Он так резко поднялся с кресла, что мне показалось, будто он сейчас взлетит.

— Ты просто молодец! Твой дядя сделал бы то же самое!

Я вспомнила, что сказала Алисия, и решила никогда больше об этом не думать.

— Спасибо, — сказала я папе, — лучшего комплимента ты мне не делал никогда.