Нэнси Гэри - Несостоявшаяся свадьба

Если бы не хорошая школа, которую все пастыри проходят перед посвящением в сан, когда учат скрывать свои эмоции, держать их в узде, отец Уитни разразился бы дьявольским хохотом.

— Вы пришли обвинять меня в чем-то, чего сами не знаете. Вы ничего не поняли. Хоуп ненавидела своего отца за то, что тот сотворил с нею, и свою мать за то, что та молчала… Она обратилась к церкви, видя в ней единственный путь к очищению. Конечно, узнав, что я замешан, пусть косвенно, в подобном грехе, она утеряла ко мне доверие. Я старался многое ей объяснить, примирить ее с Аделаидой, хотя и осуждал поведение матери в такой щекотливой ситуации. Один бог рассудит, правильно ли я себя вел.

— А ведь Хоуп угрожала тебе разоблачением, приятель. У тебя не намокли штаны? — Элвис явно попал в точку, но священника нелегко было положить на лопатки в словесном поединке.

— Я как служил, так и служу во славу господа нашего и на пользу прихожанам, как наделенным благосостоянием по милости господней, так и сирым и бедным. Спросите у них — кто их истинный пастырь?

— Лучшего священника им и не пожелать. Чистого, свободного от скверны…

— Твоими устами, Элвис, говорит сатана. Не забудь, что ты находишься в храме.

— Хоуп не ошиблась, обвиняя вас во многих грехах, — вмешалась Фрэнсис. — А как вы сами расцениваете свои поступки?

— Я грешен и каюсь. Смерть Джинни буквально выбила меня из строя. Я даже начал сомневаться в своей вере. Я страдал не меньше, чем виновный в прелюбодеянии отец Бёрджес.

— А потом, настрадавшись вдоволь, решили, что наказаны достаточно?

— Господь сам избирает меру наказания для каждого.

— Вот об этом я и говорю. — У Фрэнсис перехватило дыхание от мысли, что вот-вот откроется истина. — Не посмела ли Хоуп взять на себя миссию господню? И вы испугались. Она не собиралась молчать, как послушная овечка. Она была готова открыть вашим прихожанам глаза на то, кто вы есть на самом деле, а может, и идти дальше, в светский суд, не доверяя божьему суду. Она уже почти вырвалась из оков, из петли…

После произнесенного слова «петля» Фрэнсис сама ужаснулась, до какой опасной черты она дошла в своей прокурорской речи, не имея на то никакого права.

— Я непричастен к ее смерти. Я сожалею и каюсь…

Эта фраза отца Уитни лишь повысила температуру в уже кипящем котле. Фрэнсис забыла, где она находится, забыла и все правила поведения, внушенные ей долгим и дорогостоящим юридическим образованием.

— Раскаяние не означает прощение!

— Вы меня обвиняете в чем-то конкретном?

— Обвиняю? Вас? Вы сами себя обвинили, святой отец. Ваше лицо обвинило вас! Ваша жалкая защита со ссылкой на суд божий…

— Да будет бог нам судья, — замкнулся в своей непоколебимой уверенности Уитни.

— Вы убили ее! — воскликнула Фрэнсис, в ярости от того, что преграда, вставшая перед ней, непреодолима.

— Стоп! Хватит, — отрезвил ее Элвис, и он же, обняв ее за плечи словно ледяными руками, погасил пылавший в ней жар.

Она спустилась с вершин своего гнева на скучную землю. До ее сознания дошло, почему Элвис обратился к преподобному Уитни как к давнему знакомому. Та девушка, та несчастная Джинни! Он принимал участие в расследовании ее самоубийства, выслушивал показания, видел… трогал пальцами в резиновых перчатках ту петлю. Петлю!

Сколько воспоминаний, деталей, картинок может пронестись в мозгу человека за считаные секунды? Никакая ускоренная съемка их не запечатлеет. Но память выдает то из своего запаса, что требуется на данный момент.

Лицо мужчины, шедшего ей навстречу по палубе вскоре после убийства Карла! Как обрадовалась Фрэнсис, какое ее охватило чувство облегчения, когда она узнала в нем священника! Теперь ее посетила злорадная мысль, что никакой господь не уничтожит отпечатки пальцев, оставленные где-нибудь на лодке его «праведным» служителем.

Карл знал о прошлом Хоуп, о ее неврозах и проблемах. Карл хоть и был чужаком и неприятной личностью, но мог стать свидетелем в суде над достопочтенным пастырем.

В памяти Фрэнсис всплыл утопленник с пробитой головой. Он требовал отмщения.

А потом ее взор заслонила мужская спина. Это преподобный Уитни отвернулся от пронзающих его взглядов и, смиренно опустившись на колени, вознес молитву господу.

Элвису стало невмоготу наблюдать за этим лицемерным спектаклем. У него в руках появились припасенные заранее наручники.

— Эдгар Уитни, вы арестованы за убийство Хоуп Лоуренс и Карла Ле Флера.

Отец Уитни повернулся и покорно подставил руки под стальные браслеты.

Паром медленно, но неуклонно приближал Фрэнсис к Лонг-Айленду, а далее ее ждал короткий путь в обжитой уголок, где она мечтала затаиться и, ощущая ненавязчивое присутствие Сэма, постараться забыть об ужасах прошедшего лета. Нос парома мягко резал спокойную гладь воды, крикливые чайки отстали, понимая, что в открытом океане добыча им не светит, а сотни пассажиров и сотни постепенно остывающих двигателей их машин погрузились на пару часов в дремотное состояние.

Сэм встретил ее у сходней парома. Два пластмассовых стаканчика с дымящимся черным кофе он держал в руках.

— За этим мне пришлось выстоять в длиннющей очереди.

— Ты настоящий герой. И провидец… Знал, что мне потребуется прежде всего.

Сухость во рту и упадок сил стали результатом двухнедельного общения с прокурором Марком О’Коннором и, как ни странно, вечно бодрым Элвисом, когда распутывалось дело преподобного Уитни.

Один волосок, оставленный отцом Уитни в каюте «Леди Хоуп», и еще отпечаток пальца на дверце кухонного шкафчика, по недосмотру не стертый в основном очень аккуратным преступником, легли в основу обвинения.

На втором убийстве священник попался — были улики. Первое преступление, а именно убийство Хоуп, подтверждалось лишь косвенными доказательствами. Присяжные будут решать, стоит ли их принимать во внимание.

Марк сделал все, что было в его силах, чтобы обвинение не рассыпалось в суде, как это часто случается. Полиция действовала мгновенно и успела найти в квартире Уитни оригинал нескольких страниц из дневника Хоуп, тех, которые он использовал, трудясь над подделкой ее почерка. Что ему стоило обратить их в пепел? Беспечность или забывчивость привели к этой непростительной ошибке. На слушании был зачитан и запротоколирован истинный текст дневника Хоуп:

«Я столько раз взывала о помощи, но никого не было рядом, и теперь я поняла почему. Даже когда рана открыта и кровоточит, даже когда Джинни мучилась на глазах у отца Уитни, молчание было предпочтительней. Сейчас он гневается на меня за то, что я хочу победы справедливости над ложью. Вчера он сказал мне, что силой заставит меня молчать, если я не сделаю это по собственной воле. «От меня ничего не зависит, а сделанного не изменить. Почему я должен расплачиваться за других? То было давно, а жизнь продолжается, и зачем ее портить, теперь уже по твоей вине?» Если я еще раз услышу это из его уст, я буду кричать… кричать… я сойду с ума…