Лайза Беннет - Идеальная ложь

— Мэг, ты покормишь девочек? — попросила Ларк, вздыхая с облегчением, и они с Беккой направились к машине.

В гостиной стоял запах сырой золы и затхлости. Дом выглядел заброшенным, мебель была покрыта слоем пыли. Мэг подумала, это из-за того, что в нем не было жизни. Каждый, кто находился в этом доме, жил наедине со своим горем. Сейчас все выглядело серым, совсем не таким, как раньше.

У девочек не было аппетита, хотя Мэг приготовила много салата и разогрела запеканку из макарон с сыром. Как только Брук и Фиби сели за стол, Мэг взяла Ферн и пошла по коридору в столовую, откуда было хорошо видно лужайку перед домом. Бекка включила мотор, из выхлопной трубы появилось облачко дыма. Окна запотели, и Мэг не удалось разглядеть, что происходило в салоне. Но было похоже, что женщины курили. Они говорили примерно двадцать минут. О чем? Мэг была озадачена. Разве Бекка не понимает, что сейчас не время надоедать Ларк со своими проблемами?

В отличие от Мэг, Ларк находилась с Беккой в дружеских отношениях. Не то чтобы они были близкими подругами, проводили вместе время и вместе развлекались, Ларк скорее всего была для Бекки своего рода психиатром, личным исповедником. Бекка зависела от Ларк, которая, в свою очередь, за советом и помощью обращалась к Франсин. Казалось, они всегда обсуждали одну и ту же проблему, но когда Мэг спросила, о чем они целый час говорили по телефону, Ларк ответила: «Она нуждается в том, чтобы ее выслушали. Я знаю, мы называем ее «красавица Бекка», но, поверь мне, быть красивой нелегко. За всем этим шиком скрывается ранимая отзывчивая душа. Я стараюсь помочь ей раскрыться».

Ларк — прирожденная спасительница. Она пойдет на все, чтобы мир стал лучше. Мэг видела, как дверца открылась и Ларк вышла из машины. Сердце наполнилось любовью к сестре. Ей было жаль, что именно сейчас, когда Ларк нужно было утешение и сочувствие, она не могла быть с ней рядом.

Она почувствовала себя еще более бесполезной, когда вечером пришла Франсин, чтобы окончательно обсудить детали предстоящей похоронной церемонии. Люди звонили и продолжали приходить. Клинт и Жанин тоже зашли, принесли уже готовый обед, потом Жанин осталась, чтобы помочь убрать посуду.

— Тебе помочь? — спросила Мэг у Жанин. Ларк повела дочек наверх, а Франсин ждала в гостиной.

— Нет, спасибо, Мэгги, дорогая, — ответила Жанин. Лицо ее раскраснелось от пара. — Я хочу быть занятой чем-нибудь, мне так легче. Я пекла все утро, чтобы не думать постоянно об этом ужасе. Я сделаю чай. Если можешь, отнеси его Франни вместе с печеньем.

Франни! Для такой солидной, серьезной женщины это уменьшительное прозвище совершенно не годилось. Но Жанин любила уменьшать все, начиная с имен людей и заканчивая маленькой рожицей, которой она украшала свою личную подпись. Это никого не волновало, Мэг даже думала, что никто и не замечал этого. Жанин так старалась угодить другим людям, что легко можно было забыть о том, что у нее тоже есть чувства и потребности.

— Что ты об этом думаешь? — спросила Мэг.

— О! Я просто… — забормотала она, но потом ее голос оборвался. — Все это так печально! — Жанин покачала головой, и хотя она стояла к Мэг спиной, было понятно, что она плачет. Она потеряла не только друга — в один миг изменилась вся ее жизнь. Дела в мастерской шли успешно благодаря работе Этана, его мастерству. Не известно, смогут ли Клинт и Жанин справиться без него.

— Прости, — сказала Мэг, подходя к ней ближе. Но что-то все же удержало ее от того, чтобы протянуть руку и успокоить ее. — Это тяжелое время для всех нас, я понимаю.

— Нет, никто не может знать, как все на самом деле! — Жанин вздохнула. Было видно, что она пытается взять себя в руки. — В любом случае, спасибо, что спросила.

Когда Мэг с подносом вошла в гостиную, Ларк с Франсин уже были там.

— Спасибо, — сказала Франсин, протягивая руку, чтобы взять чашку.

— Ты так много сделала сегодня, Мэгги, — быстро сказала Ларк. — Ты, наверное, устала?

Мэг поняла намек сестры: ее просили уйти. Младшая сестра искала утешения у Франсин, хотя Мэг с радостью могла бы помочь. Поднимаясь по лестнице, она чувствовала, как тень Этана преследует ее. Даже сейчас он стоял между сестрами. Он скрывал от жены правду, и сам не хотел смириться с ней, без зазрения совести втягивая Мэг в свои грязные дела. А сейчас ревность и недоверие, которые он посеял между сестрами, укоренились и все больше портили их отношения.

Позже, услышав, что Ларк плачет в гостиной, Мэг поднялась с постели. Но потом раздался монотонный голос Франсин, слов нельзя было разобрать. Казалось, она будет говорить бесконечно долго, объясняя и давая советы. Мэг лежала в кровати и слушала бессмысленный поток звуков, а в душе нарастало непонятное чувство страха. Она была уверена в том, что Ларк рассказала Франсин про их с Этаном отношения. Ситуация утопала во лжи, и Мэг была не в состоянии это исправить.

Мэг не могла объяснить, но у нее было чувство, что Франсин знает обо всех черных делах в городке. Она смотрела на прихожан сверху вниз, когда головы их склонялись в молитве, она знала грехи и потаенные мысли каждого. Дрожь пробежала по телу Мэг. Она боялась, что Франсин попытается глубже вбить клин между сестрами, пока недоверие и боль, посеянные Этаном, не лишат Мэг тепла и дома, в котором, как она думала, ей всегда будут рады.

Белое, с красными арочными дверями здание первой приходской церкви Ред-ривера могло служить образцом классической религиозной архитектуры Новой Англии середины XIX века. Окна украшали простые витражи, позади кафедры проповедника находились орган и хоровая капелла. Один главный проход разделял скамьи, сделанные из местного клена и тсуги [10] Американское хвойное дерево. . Над органом висел пурпурный стяг. В двадцатых годах прошлого века прихожанки вышили на нем золотыми нитками двух голубей, которые клювами держали надпись «ТЫ ЕСТЬ ПУТЬ ЖИЗНИ».

Несмотря на то что жители города неохотно ходили в церковь, Франсин за время своего служения удалось существенно увеличить количество прихожан путем проведения общественных мероприятий. Она организовывала кружки для школьников, обеды для престарелых и больных. Церковь была построена на холме, поэтому подвалом считался первый этаж, куда можно было войти прямо с удобной парковки, вымощенной камнем. Этот подвал стал общественным центром всего города. Каждую неделю на доске объявлений справа от парадных дверей под стеклом вывешивалась программа: регистрация свадеб, городские встречи, продажа домашней выпечки, пикники, чтение лекций.

Несмотря на то что был будний день, в церкви готовились к похоронам Этана, которые должны были состояться после обеда. Утро было ветреным и холодным, а к двум часам, как раз к началу церемонии, на город обрушился сильный град. Комочки льда с такой силой стучали о витражи, что казалось, кто-то яростно, с силой кидает на стекло целые пригоршни камней. Каждый раз, когда открывались входные двери, ветер с завыванием врывался в здание, носился по рядам, теребил ленточки на похоронных венках, стоящих у алтаря. Из-за плохой погоды многие не пришли, но среди пришедших были и те, кто десятилетиями не посещал церковь. Например, Ивар Дисон, сосед Этана, владелец фермы. Он даже надел свой единственный выходной костюм, который на несколько размеров был ему мал.