Лайза Беннет - Идеальная ложь

— Ты во второй раз составляешь слово «ток». Ты могла бы выбрать другое, «кот», например. — Он опять сел рядом с ней. — Я всегда стараюсь обращать внимание на мелочи, они могут рассказать о многом.

— Именно так ты узнал о Бекке и Этане?

Мэг надеялась, что переход к новой теме разговора получился не слишком грубым. В течение всего уик-энда она ждала, не заговорит ли Эйб об этом по собственной инициативе. Прошлой ночью он отвечал на ее вопросы односложно. Но запутанные обстоятельства измены Бекки не давали Мэг покоя с тех пор, когда Ларк рассказала ей, как Бекка бросалась Этану на шею. Какой муж может выдержать подобное унижение? Оставить такого умного и внимательного мужчину, как Эйб! Ей очень хотелось услышать, что об этой истории скажет он сам.

— Ты можешь не отвечать… — начала Мэг.

— Могу? — Он повернулся к ней, брови его иронично поднялись. — Правда? И ты счастливо проведешь уик-энд в доме, который Бекка помогала проектировать и отделывать, где каждая вещь носит отпечаток ее вкуса и индивидуальности, — действительно не нуждаясь в том, чтобы услышать, что же произошло? Будешь спать со мной на огромной кровати, которую выбирала она? На черном белье, которое она специально заказывала?

— Ларк говорила мне, что ты выбросил все, что ей принадлежало, и то, что она тебе дарила.

— Ну, сделать это довольно сложно, разве не так? — Эйб встал, чтобы подбросить полено в огонь, хотя в этом не было никакой необходимости. — Что принадлежало только Бекке? А что было нашим? Наполовину моим? Тут не может быть четкого разделения. Этот дом? — Он развернулся и воздел руки к высоченным, как в соборе, потолкам. — Мы построили его вдвоем. Вместе принимали решения относительно отделки из фактурного клена, моравской черепицы — мне бы пришлось развалить тут чертову уйму всего, чтобы избавиться от воспоминаний о ней.

— Поэтому постель ты оставил?

— Я не ответил на твой вопрос, да? — сказал он, поняв ее намек.

Она наклонила голову и улыбнулась.

— Ты выглядишь сейчас такой расслабленной, такой очаровательной, — продолжал он. — Тебе действительно хочется говорить об этих отвратительных вещах?

— Мне казалось, я тебе объяснила. Если мы собираемся попробовать, я хочу, чтоб это было по-настоящему. За последнее время мне пришлось иметь дело со слишком большим количеством лжи и полуправды.

— Хорошо, тогда позволь тебя кое о чем спросить, — сказал Эйб, скрестив руки на груди. — Тебе нравится Бекка?

— Я ее почти не знаю.

— Это не имеет значения. Первое впечатление редко бывает обманчивым. Когда ты впервые увидела Бекку, что ты подумала?

— Что она сногсшибательная. Правда. Она по-настоящему красивая женщина. Очень изящная. С естественной элегантностью.

— Но тебе она не понравилась.

— Мне казалось, что она никому не оставляла места вокруг себя. Она была слишком занята собственной персоной. Но кто мог бы винить ее? Или тебя? Могу себе представить, как это выглядело. Я имею в виду, что, по-видимому, большую часть времени тебе было достаточно просто на нее смотреть.

— Именно так, — сказал Эйб, улыбаясь своим мыслям. — Как будто живешь с изображением белой лилии кисти Монэ. Я любил ее красоту так сильно, как ничто другое в своей жизни. Я знаю, что это характеризует меня не с лучшей стороны, но я не мог думать без ее улыбки, без ее глаз. И, знаешь, очень важным для меня было сознание того, что она была моя. Это вопрос обладания. Я чувствовал себя собственником. Этот невероятный шедевр висел в моей гостиной. Я не хотел, чтобы кто-нибудь еще смотрел на нее. Это была одна из причин, почему я хотел переехать сюда. Чтобы изолировать нас. Помешать людям на нас таращиться.

— Но тебе нравится это место, — заметила Мэг, стараясь направить критику Эйба с собственной персоны на бывшую жену. — И у вас с Беккой были проблемы. Мне Ларк говорила.

— Бекка продолжала работать моделью. Самая «разъездная» профессия в Европе. Мы ссорились с ней, потому что я ненавидел, когда она от меня уезжала, и потому что она всегда возвращалась «под кайфом». Каждый раз, черт побери! Я бы мог помочь ей поправить ситуацию к тому времени, когда ей пришло время улетать — в обоих смыслах этого слова. Но дело еще в другом: когда мы поженились, она говорила, что хочет иметь детей. Мы стараемся сделать малыша, а она нюхает кокаин! Действительно, у нас с Беккой были проблемы.

— Я не знала, что ты хочешь иметь детей.

— А вот как я, в конце концов, узнал об Этане. Хотя на подсознательном уровне я знал — знал уже давно. Я понял, в чем дело, когда у меня появилось какое-то новое взаимопонимание с Ларк. Я чувствовал, что она — на вечеринках, у Йодера, на почте — как бы тянется к общению со мной. Я не знал, почему. Я не понимал, что это часть ее поразительного сострадания, этой невероятной поддержки, которую она оказывала Этану. В какой-то момент я даже неправильно истолковал ее сигналы, думал, что я ей нравлюсь, и попробовал мягко объяснить, как я люблю Бекку. Сейчас я вспоминаю тот ее печальный, понимающий взгляд, и мне хочется плакать.

— Когда ты все выяснил?

— Около года назад Бекка сказала мне, что была беременна.

— Беременна?

— Да, беременна. Она не была уверена, чей это был ребенок, мой или Этана, — но она его не захотела. По какой-то причине счет из больницы попал ко мне. Типичная неразбериха в бумажной работе страховиков — Бекка оплатила аборт в тот же день, когда ей его сделали.

— О Эйб!

— Н-да. Бедный глупый Эйб, — сказал он, поворачиваясь к огню. На этот раз пламя действительно нуждалось в его помощи, хотя Мэг почувствовала, что он возится, раздувая его, возвращая к жизни, дольше, чем это было необходимо. — Когда я пришел к ней с уликами, она не отпиралась. Рассказала мне правду. В лицо. Она думала, что большую часть этого я уже знаю. Что она уже больше года крутит роман с Этаном. Она была удивлена, когда новость меня шокировала. Она думала, что я обо всем знал, но просто закрывал на это глаза. Вот так мы объяснились.

— Извини…

— Знаешь, ведь она тогда знала, что теряет его, — продолжал Эйб так, как будто не слышал Мэг. — Она мне этого не говорила. Это мне Ларк потом рассказывала. Он уже уехал, устал от ее домогательств. Я не сомневаюсь, что Бекка любила Этана. Сейчас я могу испытывать к ней настоящую жалость. На самом деле он водил ее за нос точно так же, как она водила меня. Аборт она сделала потому, что знала, что Этан посматривает на сторону, и не хотела потерять свою фигуру, особенно тогда, когда ей нужно было быть «во всеоружии», чтобы вернуть его. Не думаю, что она хоть на миг задумалась, что по этому поводу скажу я.

— Я заезжала к ней на днях, — сказала ему Мэг. — Мне было необходимо спросить у нее, что она делала в мастерской в то утро, когда Этан был убит.