Памела Уэллс - Сердцеедки. Правила любви

Сидни облегченно выдохнула.

— Спасибо, — сказала она в микрофон и отступила назад. Потом с трудом пробилась сквозь толпу к маме. — Что ты здесь делаешь?

— Вчера мы с твоим отцом долго разговаривали по телефону, и он упрекал меня, что я совсем не бываю дома и не уделяю времени своей единственной дочери. — Миссис Ховард глубоко вздохнула. — Я поняла, что он прав. И приехала. И, кстати, очень вовремя. Стихи очень красивые.

— Спасибо.

— Я в молодости тоже писала стихи, записывала их в дневник. — Она отвела глаза. — Если честно, я и до сих пор их пишу.

Сидни даже не знала, как все это понимать. Мама так давно не проводила с ней время и не вовлекала ни в какие свои дела. Сколько продлится эта идиллия?

Словно прочитав мысли дочери, миссис Ховард сказала:

— Я взяла неделю отпуска, так что мы сможем где-нибудь пошататься вместе. А потом я постараюсь немного сократить свой рабочий график.

Сидни удивленно вскинула брови.

— Правда?

— Правда. — Миссис Ховард обняла Сидни. — Я люблю тебя, милая.

— Я тоже тебя люблю.

— А теперь, — миссис Ховард высвободилась из объятий, — мне кажется, тебя ждет кое-кто еще. Может, ты пойдешь, поговоришь с ним, а я подожду тебя дома?

Сидни украдкой глянула в другой угол, на Дрю. Ей отчаянно хотелось подойти к нему, обнять и попросить вернуться. Но придется ограничиться просто разговором, о котором он просил.

— Спасибо, — сказала она маме. — Я, наверное, буду дома около одиннадцати.

— Не спеши, — отозвалась миссис Ховард.

Сидни кивнула и нырнула в толпу, пробираясь к дальнему углу.

Рейвен могла бы по пальцам пересчитать те разы, когда ее тошнило. Но сегодня пальцев могло бы уже и не хватить, поскольку пришлось бегать в туалет, где ее выворачивало наизнанку. Сейчас она стояла за сценой, бледная, как полотно, и ждала, когда закончит выступление последний участник.

— У тебя все получится. — Горас ободряюще похлопал ее по плечу.

— Да, но моя мама…

— Как только она услышит твой голос, она поймет, что ты рождена для этого. — Он улыбнулся. — Рей, я в тебя верю. Я знаю, что ты справишься.

— Если только мама не стащит меня со сцены.

— Мы устроим тебе живой заслон.

Рейвен фыркнула.

— Кстати, вон та маленькая девчушка просила меня передать, что Сладкий Плюх желает тебе удачи.

У Гораса на щеках выступил румянец.

— А, да, это младшая сестренка Хоба. Я… это… — Он потупил взгляд. — Я называю ее Сладким Плюхом.

Рейвен рассмеялась.

— По-моему, очень забавно.

Он пожал плечами.

— Ну давай, скажи, как это глупо.

— Нет. Это забавно.

— Спасибо, что не стала поднимать меня на смех.

Публика поаплодировала двум комедиантам-первокурсникам, которые раскланялись и удалились со сцены. Рейвен почувствовала, как снова подкатывает тошнота. Мама вышла к микрофону и объявила их группу.

— Прошу поприветствовать следующих наших артистов, группу… — Она заглянула в бумажку. — …группу «Октябрь».

Название они выбрали вчера, после долгих споров. И это гениальное название всплыло только потому, что Дин увидел на стене старый забытый, календарь, на котором до сих пор был открыт октябрь, а Хоб решил, что это будет отличное название для их первого альбома, если они, конечно, когда-нибудь его запишут.

— Я прямо так и вижу, — сказал Хоб, изображая, что читает газету, — «Альтернативная группа «Октябрь» занимает первые строчки всех хит-парадов со своим первым революционным альбомом «Забытый с октября». Это просто великолепно.

— Это твоя реплика или заголовок? — спросил Горас.

— Заголовок.

Рейвен не смогла удержаться от смеха. Вчера вечером ей было очень весело, хотя на репетицию удалось вырваться только ценой вранья — она сказала маме, что пойдет заниматься в библиотеку.

Общаться с Горасом, Дином и Хобом было весело, а петь в группе — просто здорово. Ах, если бы ей только удалось убедить маму, что это вполне достойное хобби.

Парни вышли на сцену и заняли свои места: Горас — с гитарой, Хоб — с басами, Дин — за ударной установкой. Рейвен ждала за сценой, чтобы мама не сразу поняла, что она собирается петь.

Горас начал играть. Гитарные аккорды сразу привлекли внимание публики. Пальцы его легко порхали по струнам. Затем вступили Дин и Хоб, а следом на сцену вбежала Рейвен и сразу взяла в руки микрофон.

Она старалась не смотреть туда, где стояла мама.

Басовые аккорды, нежные переборы гитары и мерный ритм барабана заставили сердце биться чаще, разгоняя по жилам адреналин. Рейвен и думать забыла о тошноте и о гневе матери.

Пора вступать.

Рейвен запела. Сейчас для нее не существовало ни публики, ни мамы — только она и музыка, обе в полной гармони друг с другом.

Вот чем Рейвен хотелось бы заниматься. Прожить хоть месяц без подобного ощущения — это все равно что всю жизнь прожить без воздуха.

Когда песня закончилась, Рейвен взглянула на маму, опасаясь увидеть злость и разочарование на ее лице. Но мама лишь улыбалась, глаза ее затуманились. А рядом с ней стоял папа.

— Браво! — крикнул он и стал размахивать руками. Мама покосилась на него, но он продолжал кричать.

Мисс Валенти изумленно покачала головой и прошла на сцену объявлять следующего исполнителя. Но прежде чем взять в руки микрофон, она обняла дочь и шепнула ей на ухо:

— Никогда не видела тебя такой красивой и одухотворенной, какой ты была на сцене. Поговорим об этом дома. — Потом уже в микрофон она сказала: — Поприветствуйте мою дочь и группу «Октябрь».

Раздался шквал аплодисментов, к которому примешивались крики и свист. Рейвен против воли улыбнулась, когда Горас взял ее за руку и подмигнул. Она шагнула к нему, взяла его лицо в ладони и притянула к себе.

А потом она его поцеловала.

— Привет, — сказал Дрю, когда Сидни наконец добралась до него.

— Привет. Кстати, с прошедшим днем рождения.

Он улыбнулся.

— Спасибо.

— Вот, держи. — Она достала из кармана коробочку с кольцом, которое давно купила для него. — Я знаю, мы больше не вместе, но я приготовила подарок много месяцев назад, и было бы нечестно подарить его кому-нибудь другому.

Дрю повертел кольцо и прочел надпись: «Пока смерть не разлучит нас».

— Это правда, — сказала Сидни. — Я всегда будут любить тебя, даже если мы больше не будем общаться.

— Я тоже буду всегда любить тебя, — ответил он и надел кольцо на средний палец. Оно село как влитое. — Мне понравилось твое стихотворение.

Она встретилась с Дрю взглядом.

— Да?

— Понравилось настолько, что мне тут же захотелось поцеловать тебя.

Она кокетливо хихикнула. Боже правый, она хихикнула. Как давно она уже не кокетничала? Года два. С тех самых пор, как они с Дрю стали встречаться. Но сейчас в нем было что-то такое, что заставляло ее чувствовать себя беззаботной девчонкой.