Рози Томас - Скверные девчонки. Книга 1

— Не хочешь ли ты дать мне совет, что отвечать Блиссу, когда он позвонит в следующий раз? Знаешь, мне бы не хотелось придумывать очередную ложь. Тем паче, что он этому не верит.

— Я сейчас же позвоню ему, — сказала Джулия. — Извини, Мэтти.

— Пустяки, — ответила Мэтти. — Надеюсь, игра стоит свеч.

Призрачное счастье висело на волоске, но отдельные его моменты были так прекрасны!

Джулия опять сняла телефонную трубку, собираясь набрать номер Леди-Хилла. Она представила Лили в кроватке, ее приподнимающуюся круглую мордашку и растопыренные пальчики, тянущиеся, чтобы схватить руки матери. Плечи Джулии поникли от охватившего ее острого желания увидеть дочь. Ей захотелось взять ее на руки, поддерживая рукой влажную, тяжелую головку ребенка, защитить ее, зарыться лицом в складочки нежного тельца. Она представила, как Лили, захлебываясь от смеха, запускает ручонки в ее волосы. И Джулию охватила такая тоска по дочери, что желание увидеть ее стало почти нестерпимым.

Эти три дня стены маленького белого домика как бы отгораживали ее от действительности. Даже от Лили, которая значила для нее больше, чем все остальное в этом мире.

Мэтти сказала: «Надеюсь, игра стоит свеч».

А Джош говорил: «Не лги никому, особенно себе и Лили».

И теперь Джулия должна узнать правду. Она должна задать этот вопрос, каким бы ни был ответ.

Тихонько положив телефонную трубку, она прошла на кухню. Джош читал газету.

Джулия тихо спросила:

— Что же мы будем делать дальше?

Он опустил газету и взглянул на нее.

— Может, сходим в Тэт и посмотрим картины?

Стоял прекрасный летний день. Солнце спокойно освещало красные лондонские автобусы с японскими туристами и палисадник у магазина Джорджа Трессидера на Кинг-роуд. Но его лучи не проникали в домик чаек. Это было заточение без света и тени, и Джулия внезапно ощутила страстное желание вырваться из него. Теперь она ясно видела Джоша. Он предусмотрительно опустил веки, и его настороженность стала особенно заметной.

— Я не имела в виду то, что происходит сейчас. Сегодня мы будем делать то же, что и вчера, и позавчера. Прятаться и притворяться. Но я хочу знать, что будет с нами через неделю, через год.

Она ощутила, как ее захлестнула волна беспокойства. Теперь, когда она задала этот вопрос вслух, ее охватило странное чувство, похожее на ликование. Она вдруг поняла, насколько ее угнетало состояние ожидания и надежды. Джулия хотела давать и брать в равной степени, а не принимать смиренно те крохи, что ей предлагали. Таково было ее убеждение.

Она чуть не рассмеялась вслух. Какая может быть надежда, даже сейчас? Но, по крайней мере, она могла спрашивать, о чем хотела, и делала это без притворства. Она прямо посмотрела в лицо Джошу.

— Я оставила Александра и Лили, чтобы поехать к тебе в Лондон. Я не хотела выходить замуж за Александра и не должна была заводить от него ребенка, но я сделала это, и ничего теперь не изменишь. Однако я бы хотела избавиться от необходимости лгать им, по крайней мере, из-за тебя. Я должна была сказать им, что еду сюда, понимаешь, но я не сделала этого, потому что слишком боялась. Знаю, я трусиха, но сейчас стараюсь не быть такой. Я приехала сюда, потому что люблю тебя и всегда любила, с самого начала, ты ведь знаешь. И поэтому я спрашиваю тебя, могу ли я остаться с тобой?

Джулия подняла руку и провела по глазам, как бы отбрасывая сомнения.

— Я спрашиваю тебя, можем ли мы остаться с тобой, Лили и я? Я не могу ее бросить. Я не могу так скверно поступить с ней, понимаешь? Если иначе нельзя, мы поедем в Штаты. Мы можем не вступать в брак, если ты в него не веришь. Просто жить вместе. Обыкновенной жизнью, — Джулия обвела рукой кухонные полки с посудой, новую белую плиту, — как живут эти люди. Потому что знаю, мы можем быть счастливы. Я уверена в этом.

После столь длинной речи она с трудом перевела дыхание. Последние слова прозвучали еле слышно. Джош сложил газету сначала пополам, потом еще раз и отложил в сторону. Его взгляд задержался на газете, он медлил, ему нелегко было взглянуть на Джулию.

— А как же Александр? — спросил он.

— Не спрашивай меня об Александре! — Взволнованный голос Джулии прозвучал резко. Перед ее глазами пронеслись картины. Пожар. Их свадьба. Перевязанные руки Александра. Потом он с Лили на руках. Его работа, разложенная на столе в беседке. Лицо Сэнди.

Джулия понимала, что обязана хранить все, что произошло, в себе. Ее страдания никого не касаются. Если она хотя бы раз позволит им выйти наружу, это скажется и на их отношениях с Джошем с той же вероятностью, с какой были отравлены все последние годы. Она не должна позволить ему даже догадываться об этом.

— Я беспокоюсь об Александре, — прошептала она.

Джош нервно зашагал по кухне. Она следила за ним взглядом, машинально отмечая про себя золотистый загар его кожи, маленький красный ярлычок на заднем кармане его джинсов, манеру сжимать пальцы, тень, отбрасываемую рубашкой с открытым воротом.

Она ощутила сильную безраздельную тягу ко всему его существу.

— Ты помнишь Монтебелле? — спросил Джош.

— Я думала о нем все время с тех пор, как мы здесь.

Джош кивнул.

— Да. Сейчас ты такая же, как тогда, не правда ли? Там ты была такой неистовой. Даже страшно становилось. Ты хотела получить все, чего не имела раньше. Любовь, опыт и многое другое.

— Сейчас у меня уже есть опыт, — печально заметила Джулия.

Джош улыбнулся ей, и в этой улыбке было столько тепла, что она сразу поняла, почему он вызывал в ней такое же ответное чувство.

— Ничего не закончилось, — сказал он. — Жизнь очень мудрая штука. Она вновь и вновь совершает свой круговорот. И это весьма утешительно. Не думай только, что ты уже все повидала в твои-то двадцать три года.

Джулия вздохнула. Она вдруг почувствовала себя смертельно уставшей.

— О чем ты толкуешь, Джош? Все это пустые слова.

— В Монтебелле я говорил тебе, что не могу дать того, что ты хочешь. Я не хочу жениться или обещать вечную любовь. Я не смогу обеспечить тебе стабильное существование. Пока не смогу. Я не смогу взять тебя с собой обратно, потому что там у меня ничего нет. Это просто место, где я живу, моя работа, положение. А ты хочешь иметь свой дом, пристанище. Ведь так? Все то, что мы делим с тобой здесь. — Он развел руками, обводя пространство. Хотелось рассмеяться над этим странным объяснением, в то время как правда была такой неприкрытой. — Я думал, Джулия, ты это поняла.

Она тупо смотрела на него, не в силах ответить.

Он продолжил уже менее уверенным тоном:

— Я думал, ты приехала сюда развлечься… то есть мы хотели развлечься. Как друзья и любовники. Провести вместе время, потому что мы что-то значим друг для друга. А затем каждый пойдет своим путем, как только это станет удобным, разумеется.