Рози Томас - Скверные девчонки. Книга 2

— На вот, держи. Легче будет управиться с завтраком.

Джулия взяла стакан и, даже не пригубив, отставила в сторону. Она подошла и обняла подругу. Какое-то мгновение Мэтти оставалась напряженной, а затем уронила голову Джулии на плечо. Джулия гладила ее по волосам, и ее голос звучал приглушенно из-за копны Мэттиных волос.

— О Мэтт, ты по-прежнему много пьешь?

— Нет. Впрочем, да. Это помогает. — И через минуту добавила: — Вообще-то от этого мало толку, но я не знаю, что мне еще делать. Я так тоскую по нему, что даже начинаю его ненавидеть.

Джулия продолжала гладить ее волосы.

— Бедняжка Мэтт. Несчастная Мэтти и несчастная любовь.

Вдруг Мэтти икнула, и изо рта ее пахнуло перегаром.

— Дай мне выпить, — попросила она. — Будь так добра.

Она выпила и распрямила плечи. Джулия подвела ее к кухонному столу и усадила на стул. Налила две тарелки супа из кастрюли, стоявшей на плите, и тоже села к столу.

— Ну-ка, поешь немного, — приказала она и, чтобы подать подруге пример, начала есть суп. Но Мэтти не притронулась к еде. Вместо этого она закурила сигарету, и легкий дымок медленно поднимался над ее густыми волосами. Джулия посмотрела на нее.

— Мэтти, я не хочу, чтобы ты продолжала здесь жить одна и вести подобный образ жизни.

— Мне лучше быть одной, — в голосе Мэтти послышались резкие нотки. Для нее это действительно было так, и она защищала свои позиции.

— Но Митчу бы это не понравилось.

— Какого черта ты можешь знать, что понравилось бы Митчу?

Джулия слегка покраснела, но не отвела взгляд. Мэтти неловко наклонилась к ней.

— Прости, я не хотела тебя обидеть. Не обращай внимания, я не имела в виду ничего оскорбительного. Теперь ты видишь, что мне лучше остаться одной?

Она заметила, что Джулия уже придумывает аргументы, желая сделать еще одну попытку.

— Что бы ты ни говорила, Мэтти, выслушай и меня тоже. А не продать ли тебе этот дом? Если хочешь жить самостоятельно, купи другой, но только в городе. Хотя я предпочла бы, чтобы ты поехала со мной в Монтебелле. Хотя бы ненадолго. Что скажешь?

Как будто не слыша слов Джулии, Мэтти повторила:

— Митч любил этот дом.

Сама она уже не любила его. В нем не было ничего надежного, и куда бы она ни взглянула, всюду видела мужа, и ей некуда было спрятаться от болезненного ощущения его отсутствия. Но продать дом она не могла, как не могла и покинуть его. Продать дом было равносильно предательству. И она чувствовала, как этот дом засасывает ее.

Джулия наклонила голову, пряча лицо. Она съела суп, не заметив даже, из чего он сварен. Мэтти же не притронулась к еде, а только пила виски.

Джулия приготовила кофе. Она принесла в гостиную поднос с чашками, а Мэтти — бутылку с виски. Хотя тяжелые бархатные шторы были задернуты, комната имела прежний опрятный вид. Так же лежали на диване подушки и на столиках стояли фотографии в серебряных рамках. Но теперь здесь царила атмосфера безысходности, и Джулия содрогнулась. Подойдя к окнам, она отдернула шторы. Мэтти покосилась на ворвавшиеся лучи солнечного света, но ничего не сказала. Когда она села, Джулия подтащила поближе к ней стул и ласково спросила:

— Чем же ты здесь занимаешься, когда совсем одна? Рядом с тобой должны быть друзья, которые тебя любят. Мы хотим помочь тебе.

Глядя вниз, на свои руки, Мэтти нахмурилась.

— Чем я занимаюсь? С трудом засыпаю. Потом просыпаюсь. И еще смотрю телевизор.

Она умышленно приняла вопрос в буквальном смысле, прекрасно понимая, о чем спрашивала Джулия: «Почему ты не приедешь и не погорюешь с нами?» Но на этот вопрос Мэтти не хотела отвечать. Суть заключалась в том, что дружба требовала больше, чем она могла дать. С утратой Митча Мэтти чувствовала себя банкротом по части эмоций, которые могла бы предложить взамен на дружеское участие. Хуже того, несмотря на острое осознание горя — осознание, которое оставалось болезненно острым, как бы усердно она ни пыталась заглушить его с помощью виски, — она все же улавливала под внешней добротой Джулии негласное предъявление старого счета. Что-то вроде того: «Посмотри, я твой друг. Не отстраняйся, потому что у меня есть потребность помочь тебе. Я сделаю так, что тебе станет легче, и тогда мне самой станет легче. Вот как это делается, поняла?» Пребывая в состоянии полного опустошения, Мэтти не могла довериться кому бы то ни было, но она не хотела, чтобы Джулия знала ход ее мыслей. Ведь это причинит ей боль.

Мэтти пыталась собраться с мыслями и пожалела, что выпила слишком много.

Она сделала жалкую попытку засмеяться.

— Я ничего не могу тебе дать, Джулия.

— Что? — ошеломленно взглянула на нее Джулия.

— Что это я говорю? — Смех прозвучал слишком неестественно, но, возможно, Джулия отнесет это за счет опьянения. «Мне лучше остаться одной. Я всегда это знала». — Извини. У меня путаются мысли.

Джулия встала со стула и присела на корточки перед Мэтти. Она была так близко и смотрела так пристально.

— На это потребуется много времени, Мэтти, поверь, я знаю это. Постарайся быть к себе добрее. — Со своей стороны Джулия понимала нелепость своих попыток сочувствия. В смятении она чувствовала, что нужные слова, в которых так нуждалась Мэтти, были где-то близко. Но каждое срывавшееся с языка слово подчеркивало ее несостоятельность в данной ситуации.

— Тебе станет лучше, — шептала она. — Я уверена в этом.

Мэтти смотрела поверх ее головы тусклым взглядом. Эта отстраненность самой близкой подруги обостряла боль.

Мэтти страстно захотелось снова остаться одной. Но для этого она должна убедить Джулию, что с ней все в порядке. Нужно создать видимость.

— Знаешь, я ведь не только пью и смотрю телевизор, я еще занимаюсь и другими делами. Мне нужно уже приступать к съемкам в коммерческой телепрограмме.

Джулии это понравилось, и выражение удовольствия на ее лице тронуло Мэтти.

— Ну и как, получается?

На этот раз Мэтти не смогла удержаться от смеха.

— Не все блестяще. Я там прилично напилась. Но они были очень внимательны ко мне.

Джулии не было смешно.

— У тебя сейчас нет подходящей работы, верно?

— Отчего же, в настоящее время я читаю сценарий. Вполне приличный. — «Но если я не работаю на самом деле, то что мне остается?» — Она резко встала. — Эта комната действует мне на нервы. Как только я пытаюсь все перевернуть, является миссис Гоппер и тут же наводит порядок. Пойдем пройдемся по саду.

Они вышли из дома. Апрельское солнце грело еще слабо, но было ослепительно ярким. Подруги медленно побрели по неподстриженной траве мимо розовых кустов, покрывшихся набухшими красными бутонами. Мэтти усиленно отворачивала голову от того угла дома, где виднелась посыпанная серым гравием дорожка.