Ксения Васильева - Извини, парень

Он мотнул головой и, повернувшись к ней, попросил: можно ли ещё раз попробовать?.. - Куда деваться, пробуй. Я уж потерплю, - сказала она, будто сидела в зубоврачебном или ином кресле, и врач с первого раза не сделал, что надо: вырвал зуб или что-то иное...

Второй раз был чуть лучше.

Возможно, "раз" мог быть и вполне приличным, но при таком холодном взгляде, при такой неподвижности и ощутимом шкурой презрении, Юрий Федорович терялся до слез, как мальчик на экзамене, что её злило, но намного, больше - забавляло. - Так как с "ровером"? - спросила Кика, когда "процедура" закончилась. - Как скоро?

Юрий Федорович, стараясь не показать, как ему тошно, ответил быстро и опять-таки по-ученически: - Я должен получить у нас в конторе очень неплохие деньги скоро, и тогда мы с тобой отправимся... - Отлично, - лениво протянула она, вот теперь она хотела спать! Пресыщение достигло кульминации, возбуждение спало, она никого и ничего не желала. - Иди к себе, я буду спать. НО?..

Она вдруг открыла свои голубые глаза и смотрела на него, не продолжая. Он знал, что это такое. Он всегда делал это после их "любви" сам, но сегодня он забыл свой долг. - Да, да, конечно, конечно, дорогая, замельтешил Юрий Федорович, залезая в карман и доставая несколько сотен баксов. Вот... - Положи на столик... - уже во сне пробормотала она, сворачиваясь клубочком.

Юрий Федорович смотрел на её пепельные, раскинутые волосы, и ему хотелось прикоснуться к ним рукой, просто так, безо всяких гнусных, - как она иногда называла его искреннее желание быть с нею, - мыслишек.

Но - нельзя, сегодняшний лимит общения исчерпан.

Он тихо вышел в свою квартиру и прикрыл за собою дверь.

Она проснется и закроется на ключ, как всегда бывало.

Сел в кресло и опять-таки, в который-то раз, задумался об их семейной жизни: Если говорить начистоту, то она, эта так называемая "их семейная жизнь", - полная бессмыслица, потому что она ни для чего... Детей у них нет, - так хочет Сашенька (имя Кика казалось ему неприятным), живут они раздельно - так тоже захотела она.

Секс у них довольно странный: всегда он выступает в роли низкого просителя, а она - никогда не хочет и радуется, когда он от волнения теряет хоть какую-то мужскую форму.

Для чего они живут?.. Хотя для чего она живет с ним - ему понятно: он фундамент её жизни, кошелек, благополучие - все, на чем стоит её жизнь. ... Но из чего состоит её жизнь?

Он побоялся даже себе признаться в том, что... - из ничего.

Он встал против себя на дыбы. ... Как ты смеешь! кричал он на себя. ТЫ! Здоровый мужик, получающий кучу денег, могущий очень многое, если не все, - по сегодняшним меркам... И ты смеешь упрекать хрупкую, нежную, слабую женщину-девочку?! А на кого ей опереться, как не на тебя? Кто у неё есть? ТЫ! И все. Может, хочешь выбросить её из своей жизни, чтобы она осталась одна во всем свете, а ты взял бы себе в жены какую-нибудь кухарку и нарожал от неё детей?

Ну и что? У них нет детей, как таковых, но есть ребенок, это она, Сашенька, Кика, Александра - царица его души и сердца.

Юрий Федорович тяжко вздохнул и лег на постель.

Его предназначение в этой жизни - быть отцом, покровителем, защитником этой женщины-девочки, которая просто не понимает, что такое любовь, страсть и прочее... Да, она такая. Такой её создала Природа - значит, это нужно, чтобы жила такая вот женщина и приносила радость только своим присутствием.

Он налил себе рюмку коньяка, сел и предался воспоминаниям.

Все, что было давным-давно, потекло перед его глазами...

Вот они едут с выпускного из артиллерийской академии - трое здоровых, чуть пьяноватых лбов - ржут как кони на весь вагон метро, рассказывая друг другу давно им известные анекдоты про преподавателей и зубрил, и вдруг Серый подталкивает локтем Юрку (он был когда-то "Юркой!", светловолосым, светлоглазым, курносым и, говорят, симпатичным, потому что многие девицы, приходя к ним на вечера, просили ребят с ним познакомить! Был стройным, без живота и лысины, без двойного подбородка, заводилой и весельчаком... Куда это делось?.. Без остатка) и шепчет, что напротив сидит обалденная мидинеточка и на них глазеет с восхищением, хорошо бы сейчас к ней подкатиться, но больно молода - лет четырнадцать (Кике тогда было восемнадцать, а выглядела она скромненькой семиклассницей), стра-ашно!

Юрка посмотрел на девочку, которую не замечал до этого, встретился с её голубыми в черных ресницах глазами и замер - странный был у неё взгляд, - не восхищенный, как сказал Серый, а скорее вбирающий, без дна, который втягивал, как в воронку. ... И вовсе не четырнадцать, дурак Серый, ей лет шестнадцать-семнадцать, подумал Юрка, - и приколоться можно вполне!

Девочка была одета в маленькое клетчатое платьице с белым воротничком и белые же туфельки на школьном каблучке.

Волосы её платиновые, почти белые, были настолько густые, что наезжали на щеки (она всю жизнь носила прическу "каре"), а челка доходила до глаз.

И личико - треугольное, бледненькое, с тонкими губами и немного загнутым вниз носиком (сейчас Кике говорили, что она похожа на кинозвезду Мэрил Стрип... Наверное.) - вовсе не красавица и совсем без форм, что не ценилось курсантами.

Но настолько притягивающим был этот взгляд, и такой хрупкой и маленькой она выглядела в своих туфельках без каблуков среди огромных, в принципе, мужиковатых, красавиц ростом под сто восемьдесят, что вызывала желание тут же начать её защищать - от кого и от чего - неизвестно, но! ЗАЩИЩАТЬ И ОБЕРЕГАТЬ!

Они все трое прикололись к ней и узнали, как её зовут (Александра, гордо сказала девочка, Кикой она стала позже, может быть, он виноват, что она стала "Кикой" во всех смыслах этого странного, колючего и злого имени?..), узнали, сколько ей лет, и назначили все трое свидание на завтра, но провожать её поехал Юрка, и с того дня он уже не принадлежал себе.

Жила Сашенька на Красных Воротах в коммуналке с больной матерью, полулежачей. Комната у них была огромная, разделенная занавеской на две части: так сказать, официальную, гостевую столовую, и спальню, где лежала её мать и что-нибудь читала, - у неё была какая-то болезнь позвоночника, от которой она вскоре и скончалась.

Александра осталась одна.

Но нет, не одна!

С ней рядом был верный Юрка, которого взяли в Хорошую Контору, и он получал не только приличные, а просто большие деньги, и сделал Александре предложение, как говорили в старину, руки и сердца. Она согласилась. А что ей было делать? У неё никого и ничего не было, кроме этой комнаты. Учиться она не хотела, работать тоже, - что ей оставалось? Выйти замуж за Юрку, который нравился ей не больше и не меньше, чем другие парни, которые время от времени приставали к ней.

Но она была девушкой, и не потому что блюла себя, а потому что пока не понимала, что хорошего в сексе?