Ксения Васильева - Удар с небес

- Хочешь грушу? - Спросил он, увидев, какими голодными глазами смотрит Тинка на сочащуюся мякоть у него на блюдечке.

- Хочу... - Протянула она и добавила, - я есть очень хочу, бабки нет, Алена ничего не готовит. Мне даже нехорошо...

- Знаешь, я понял, что тоже безумно хочу есть, даже не есть, а жрать. Давай-ка мы сейчас хорошенечко подзаправимся.

- Давай, - обрадовалась Тинка, ожидая, что как всегда "приедет" сервировочный столик с разными вкусностями.

Но нет.

Казиев воодушевился.

- На кухне, в холодильнике, есть чудный кусок свинины, парной, я её даже в мороз не закладывал. И перцы красные, сладкие. Ну и конечно, самое любимое, - картошка. Она хороша тушеной, с грибами...

У Тинки текли слюнки, по-настоящему, она их только успевала сглатывать. Как славно они сейчас поедят, как вкусно!

- Чего ж ты сидишь, моя радость? - Удивился Казиев, - иди, готовь! Ты же моя будущая жена!

- А-а, я не умею... Яичницу - да, а мясо - нет...

- Неужели, милочка? - с преувеличенным удивлением откликнулся Казиев, - а кто же все это будет делать?

- Ты... - ответила Тинка и сразу же ощутила как летит куда-то в пространство.

Это Казиев скинул её с кресла и стоял над ней как Справедливейший судия.

- Ты, моя милая, мыслишь, как я понимаю, так: я, режиссер, мыслитель, буду стоять на кухне, при фартуке, и готовить ТЕБЕ, именно тебе, мясное-жаркое, чистить картошку, может быть, варить щи? Ты - в своем уме? Ты для чего мне нужна? Только для постели? Не-ет. Для этого у меня целый склад на кинофабрике и везде, где я появляюсь. Если ты чего-то хочешь со мной серьезного, - то тебе нужно уметь стирать...

Она продолжала неловко лежать на ковре, с подвернутой ногой, которая очень болела. Но её любимый человек как бы не видел этого.

- Убирать квартиру - он загибал пальцы, - все, кроме моего кабинета! Ходить за покупками, готовить, причем вкусно и РАЗНООБРАЗНО! Ну,там, мыть посуду, чтобы чистое белье было и прочие мелочи... И вот тогда!.. Тогда я возможно стану тебя любить. Не терплю это слово - затерли его, как... Ты встаешь или будешь валяться на ковре до завтра?

- Помоги мне, - пролепетала Тинка, - у меня нога подвернулась.

- Вот теперь у неё подвернулась нога! - Обратился как бы к аудитории Казиев. - Какая же слабая молодежь выросла!

Он рывком поднял её с пола и усадил в кресло. Нога и вправду вспухла в колене.

- Какая ты неприспособленная, изнеженная, что за жена из тебя выйдет! Не знаю...

- А можно нанять домработницу, вот у Алены...

- Домработницу! - Загремел Казиев, - да ты, золото мое, думаешь, что я - миллионер! А я - средний служащий. Вышел фильм - слава Богу, есть деньги на некоторое время, нет - на нет и суда нет. Ты идешь готовить отбивные?

- Нет, - подумав ответила Тинка. - Давай лучше поедим в ресторане...

Казиев устал играть и притворяться.

Он взял из вазы грушу и кинул её Тинке, - на, ешь, раз ничего не умеешь. А в ресторан мы не пойдем, потому что у меня сейчас слишком мало денег, чтобы платить бешеные бабки за какую-то дрянь, когда дома у меня лежит в холодильнике...

Он опять взорлил и ещё долго распространялся о чем-то подобном, а Тинка, съев грушу, и боясь взять вторую, решила, что надо уходить.

- Я пойду... - Прошелестела она, совершенно ослабевшая от голода, и нравоучений Казиева.

... Какой же Тим бывает злой, подумала она вдруг.

А он ущипнул её за сосок, отчего она уже готова была лечь на тахту и стягивать трусики. Но Казиев устал, и все же не тридцать ему, и даже не сорок... Он молча открыл ей входную дверь, сунув подмышку пакет с "бумажками". Фотографию оставив себе.

Сразу же за воротами Тинка купила у уличного торговца жуткий пирожок с сосиской, наверное, недельной давности, и, запивая слезами, съела эту каменную гадость с таким счастьем, будто отбивную у Казиева. Который в этот момент именно это и делал, - ел отбивную. В микроволновке он моментально разогрел ресторанный обед, - иной раз он себе это позволял - заказывал, и сейчас, в одиночестве, наслаждался горячей, ароматной едой.

23. "СОШЛИСЯ ТЬМА И ПЛАМЕНЬ"...

Все девицы оказались дома.

Возвратилась из "той семейки" Алена,

Прибыла какая-то злобно-веселая Ангел.

И тихо вползла Тинка с пластиковым пакетом.

Алена зазвала подруг в гостиную, - почаевничать как раньше. том, что она побывала у Казиева, Ангел не рассказала, - не хотелось. Рукопись пока засунула в прихожей в комод почему-то.

Ангел, посмотрев на Тинку, удивленно спросила, - а что это ты с пакетом за стол?

Тинка покраснела и пробормотала, что совсем о нем забыла...

- Да брось ты его здесь, что там у тебя золото? - Рассмеялась Алена.

Тинка хихикнула, только Ангел даже не улыбнулась.

Никак не могла она пережить свой позорный поход к Казиеву.

А вообще, подумала она, чего я мельтешусь? Я же решила уехать? Решила. Вот и надо уезжать. Отнесу старику его бумажки, возьму паспорт, а если тот не захочет отдать, то и не надо...

И уеду. Хватит с меня всего.

В свой Славинск, к своим. А Леонид Матвеичу расскажет про его "друга", Великого Казиева!

Тинка вышла, чтобы отнести на кухню пакет и сделать все как было. Там достала рюкзак и всыпала на пол бумажки из пакета.

ФОТОГРАФИИ НЕ БЫЛО!

Тинка села на пол и перебрала все. Не было фотографии!

Ее прошиб холодный пот. Что она теперь скажет? А ничего. Положит сейчас все бумажки, а там пусть Ангел разбирается: может, это она сама потеряла фотку, когда бежала от старика. Она, Тинка, какое отношение имеет к рюкзаку Ангела? Никакого. Ведь какая Ангел хитрая! Ни-че-го не сказала им об этих листках и фотографии! Сама хороша!

Но все же Тинка расстроилась.

Всегда она виновата! Вечно её преследуют неприятности, а она? Да она ничего такого не делает! И вообще, пошли все они ( кто - "они"? Все!) к черту!

И слизывая языком слезы, появившиеся о жалости к себе, Тинка стала раскручивать тесьму.

Она жутко волновалась, хоть и уговаривала себя, что ни в чем не виновата, все - "они", которых, время от времени, она посылала, куда подальше, - но тесьма не раскручивалась.

И, когда перед ней выросла фигура Ангела, Тинка сидела на полу как кукла, раскинув ноги, с рюкзаком в руках...

По мокрым щекам шли грязные разводы, - рюкзак-то был давно пыльный.

Ангел же увидела перед собой страннейшую и удивительную картинку: Тинка что было сил разматывала её рюкзак, а на полу валялся пакет и лежали какие-то листы... Не какие-то! Нет! Те листы, которые она взяла у старика! (Имела на это право - он не отдавал ей паспорт и рукопись Леонид Матвеича. А что нужно Тинке?)

- Ты что делаешь? - Заорала Ангел.

Может быть, она так бы и не заорала, если бы не последнее событие, которое надорвали ей нервы.

- Ты зачем в мой рюкзак лезешь, а?

Ангел подняла с пола листки.

- Это мои листки, почему они у тебя?! Ну, ты, сучка мелкая! Давай, колись!