Энн Хэмпсон - Ласковый деспот

— Наверняка ты не так их поняла, милая. Наверное, дядя Саймон просто не знает, что делать с маленькими девочками. Но вот увидишь, все изменится, когда ты поживешь у него подольше и он к тебе привыкнет.

— Я живу у него год. И он все время так со мной обращается.

Нет сомнений, ребенок говорит правду, тревожно думала Клэр, разглядывая несчастное бледное личико. И закипала от негодования. Таких людей, как Саймон Кондлифф, и близко нельзя подпускать к детям. Закон должен запрещать им попечительствовать маленьким детям. Если Линди ему не нужна, почему не устроить ее в интернат? Все же лучше, чем ребенок будет расти ненужной, нелюбимой. Как можно не любить эту милую очаровашку, такую застенчивую и тихую, — у Клэр это не укладывалось в голове.

Когда они вернулись в конюшню, Линди улыбалась и была в хорошем настроении. Но как только увидела дядю, вся ее радость мгновенно испарилось.

— Как она себя вела? — В голосе Саймона Кондлиффа Клэр ясно различила беспокойство.

Она удивленно взглянула на него:

— Линди очень уверенно держится в седле. Честно говоря, мне кажется, она может ездить сама, без повода.

— Вы считаете? Но девочка так напугалась, когда несколько дней назад мы с ней поехали кататься верхом.

— А с мисс Харрис я не боюсь, — восторженно вмешалась Линди и тут же потупилась. — Прости, дядя Саймон.

Лицо дяди исказилось гримасой недовольства, словно извинения и робость племянницы раздражали его. Но это странно, если он же сам — первая причина ее боязливости и застенчивости!

— Иди в машину! — резко приказал он девочке, потом повернулся к Клэр: — Привезу ее завтра в это же время. Только больше советую не заставлять меня дожидаться начала. Итак, завтра в десять утра. Запишите время, чтобы ничего не перепутать.

Покраснев от злости, Клэр тем не менее промолчала. Ей придется быть с этим человеком повежливей, если она хочет сохранить за собой свое место.

— Да, мистер Кондлифф. Завтра в десять. Жду вас.

Весь день Клэр мыслями непрестанно возвращалась к мистеру Кондлиффу, а про Линди как-то забывала. Ее почему-то раздражало, что она думала о них порознь, и, подъезжая к дому Мег, была очень недовольна собой.

Однако теплая, уютная кухня, вкусные запахи от печки, широкая улыбка Мег восстановили доброе расположение духа. Клэр тихонько напевала что-то, направляясь в ванную вымыть руки и умыться. Когда она вернулась на кухню, стол уже был накрыт к ужину.

— Ну, деточка, как твоя работа? Пока нравится? — Мег Хардман, добродушная толстушка с круглым веселым лицом, серыми лучистыми глазами и белыми как снег волосами, широко улыбнулась. Она и ее муж работали еще у отца Клэр, когда тот был жив. Отец умер пять месяцев назад. После его смерти чета Хардман решила уйти на покой. Им повезло найти симпатичный домик в Мэлхарсте, очаровательной северной деревушке.

— Спасибо, Мег, все в порядке. — Клэр села за стол. — А где Джим?

— В саду. Он уже попил чай. — Женщина поставила перед Клэр тарелку с едой. — А у тебя сегодня была племянница мистера Кондлиффа?

— А ты откуда знаешь? — удивилась Клэр.

— Миссис Вилкинсон сказала. Вы проезжали мимо ее дома. — Мег помолчала. — Ну и как она?

— Линди? Очень милая девочка. — Клэр помедлила, но не удержалась и спросила: — А ты знаешь мистера Кондлиффа?

— Я с ним знакома. Он же владелец этого дома. Да и вообще почти весь Мэлхарст ему принадлежит. Очень милый господин — настоящий джентльмен.

— Мне так не показалось, — горячо возразила Клэр. — И его племянница, похоже, тоже придерживается иного мнения.

Мег изумленно уставилась на нее:

— Он тебе не понравился? Но его здесь все любят! Он в Мэлхарсте пользуется большим уважением.

— Он самый отвратительный тип, какого я видела! А как он обращается с бедным ребенком!

— Линди? Да что ты! Ты, наверное, что-то путаешь. Мистер Кондлифф в ней души не чает, буквально пылинки с нее сдувает. Откуда у тебя такое впечатление?

— Мне сама девочка все рассказала. Мег, она напугана, она его боится!

Мег только покачала головой и повторила, что Клэр ничего не поняла. Может быть, мистер Кондлифф порой бывает строгим, но, как она слышала, на то есть причины.

— Вот как? И какие же?

— Линди, когда попала к нему год назад, была совершенно избалованная, никого не слушала. То есть совершенно не умела себя вести. А что вытворяла, когда он ее вел куда-нибудь — страшное дело! Нам всем было так его жаль!

— Нет, не может быть! Неужели ты говоришь о Линди? — Клэр недоверчиво посмотрела на Мег и покачала головой. — Не могу поверить.

— Да тебе об этом любой в деревне скажет. Она вся пошла в мать, вот в чем беда. Конечно, мистеру Кондлиффу пришлось ее приструнить, иначе бы так все и продолжалось. — Мег разоткровенничалась и рассказала Клэр о матери девочки. О том, какой та была легкомысленной и ветреной. Вышла замуж против воли отца. Ее избранник оказался охотником за богатым приданым и бросил супругу сразу, как родилась Линди. Тогда брат взял их на свое попечение, а после смерти отца повез ее с ребенком домой. Но дамочка не захотела. Сменила адрес и вообще прекратила с ним всякие отношения. И так продолжалось до тех пор, пока не узнала, что смертельно больна. Несмотря на все свои недостатки, Линди она обожала и совершенно избаловала девочку. Поэтому, когда она умерла, а Линди в это время была в больнице после аварии, у брата на руках остался ребенок, не приученный к дисциплине, упрямый и капризный. Поначалу мистер Кондлифф так с ней намучился! Она распоряжалась слугами как хотела, а если они немедленно не исполняли ее указания, впадала в страшные истерики. Если что-то было не по ее, девочка падала на пол и визжала.

— Просто не могу в это поверить, — в изумлении раскрыла рот Клэр, вспомнив Линди, покорную, смирную, робкую и неуверенную в себе.

— Тем не менее так все и было. Мне их горничная рассказала. Она своими глазами все это видела. Но теперь дядя как будто излечил капризулю от истерик, и, говорят, она стала милой и послушной девочкой.

— Излечил… — Клэр налила себе в чашку молока. — Но какой ценой! Уж наверное, можно было все сделать помягче.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — озадаченно посмотрела на нее Мег.

— Если так будет продолжаться, ребенок скоро сломается, у нее не будет своей воли.

— Вот и хорошо. А если бы не мистер Кондлифф, жизнь ребенка была бы загублена. Она выросла бы такой же, как ее мать, и, может быть, пошла по ее стопам. Этого-то больше всего и опасается ее дядя. Он только хочет помочь воспитаннице подавить в ней врожденные дурные наклонности.

— Ерунда какая! — горячо возразила Клэр. — Ребенку нужна прежде всего любовь. Это главное. Неужели ты не понимаешь, какой для нее был удар, когда она после аварии вышла из больницы? Когда узнала, что единственный человек на свете, который ее любил, — ее мать — умерла? — Девушка вздохнула. — А сколько лет мистеру Кондлиффу?