Тереза Крейн - По велению сердца

— И все это на деньги Беатрис?

— Очевидно, так. — Он потянулся за портсигаром.

Кэрри перехватила его руку.

— Лео, это не твоя вина. Это никак не связано с тобой.

— Я знаю.

Она смотрела на него, пока он закуривал и задумчиво выпускал колечками дым в потолок.

— Лео?

— М-м?

— Что ты собираешься делать с Анжеликой?

— Что я собираюсь делать? А что я могу сделать? Италия — свободная страна. Не могу же я запретить Анжелике оставаться в Багни-ди-Лукка, не так ли?

— Наверное.

— Если я не буду обращать на нее внимание, она сама оставит меня в покое.

— А если ты не будешь сторониться или избегать ее? — тихо спросила она.

Он быстро взглянул на нее, неуверенно пожимая плечами.

— Что ей от тебя нужно?

Он улыбнулся, но глаза его при этом оставались совершенно серьезными. Лео соскользнул с постели, подошел к окну и застыл, глядя на долину.

— Она хочет того, чего не хочешь ты. Чтобы я женился на ней.

— Лео…

Он повернулся с выражением нетерпения.

— Что? Что Лео? Я не выйду за тебя зам уж, потому что помешалась на той истории, что произошла пятьдесят лет назад, и уверена, что теперь придется каким-то образом расплачиваться? Я не выйду за тебя замуж, потому что сумасшедшая старуха убедила меня, что я буду наказана за это? Или, к примеру: Лео, я не выйду за тебя, потому что не люблю тебя настолько, чтобы расстаться со своей драгоценной свободой? Чтобы прожить с тобой всю жизнь? Любовник это одно, а муж — совсем другое. Так что ли?

— Нет! Ты же знаешь, что нет!

— Кэрри, я не вижу ничего, что могло бы препятствовать нашему браку. Моя точка зрения такова: то, что произошло с Беатрис, Леонардом и Генри давным давно, не имеет к нам никакого отношения. Сейчас важно одно — любишь ты меня или нет. Да или нет. Все очень просто.

— Ты же знаешь, все совсем не просто.

— Беатрис не хотела, чтобы мне достался ее дом. Все дело в этом, так? А если ты выйдешь за меня замуж, я буду иметь в нем свою долю.

— Ты уже имеешь ее, — ответила она тихо.

— Неужели? — В его словах было столько горечи, что она почувствовала физическую боль, будто он ударил ее. — Неужели? — Он потянулся за одеждой и, накинув на плечи рубашку, стоял, глядя на нее.

— Выходи за меня замуж.

Она бессильно уронила голову, и распущенные волосы закрыли лицо. Когда она подняла ее, Лео в комнате не было.

Эта ссора, после которой он ушел из дома, была похожа на летний ливень: такая же яростная, внезапная и короткая. Вскоре мир был восстановлен.

В течение нескольких дней Лео оставался таким, как прежде — любящим, ласковым, заботливым и больше не пытался разговаривать с ней на тему замужества. Кэрри начала уже надеяться, что он смирился с ее отказом или, по крайней мере, дает ей возможность разобраться в самой себе. Почти все свое время они проводили дома или в саду. Ящики из-под чая давно выдворили на чердак, а дом, благодаря неустанным заботам Изабеллы и Кэрри, вновь стал самим собой — просторным, со вкусом обставленным и гостеприимным. Кэрри с удовольствием бродила по комнатам, вдыхая приятный запах полировки и свежести, любуясь старинной мебелью, шторами и коврами. Хотя обивка и ткани уже выцвели, однако время было не властно над их элегантностью и изяществом. Каждый день Кэрри находила что-нибудь, что вызывало у нее восхищение: картину, которую не замечала прежде и которая при новом освещении привлекала к себе ее внимание, крошечный серебряный наперсток или вазу из венецианского стекла.

В саду тоже наметились перемены. Теперь, глядя на него, никто не посмел бы назвать его заброшенным. Хотя сделано было не так много, как хотелось бы Кэрри. Планы по реставрации сада, намеченные ею, были немалыми. Молодые итальянцы, нанятые в качестве садовников, оказались не слишком усердными, хотя Кэрри отдавала должное их жизнерадостности. Тем не менее, под бдительным присмотром Кэрри медленно, но верно разрушенные террасы были восстановлены, а сорняки прополоты. Кэрри часами изучала планы сада, которые составляла еще Беатрис, удивляясь, как много из задуманного бабушка успела сделать.

Как-то прогуливаясь по саду, на самой верхней террасе она обнаружила много больших глиняных горшков, в которые посадила яркую пахучую герань. И теперь, в жаркие знойные дни, герань буйно расцвела на террасах, благодаря за заботу крупными пышными шапками цветов самых разных оттенков. Кэрри расставила часть горшков на террасе возле кухни, а остальные на балконе в башенной комнате, хотя, как оказалось, это была не лучшая ее идея. Пару дней назад один из таких глиняных горшков свалился на землю рядом с тем местом, где она стояла, чем напугал ее до смерти. Ей пришлось заставить Лео переставить горшки на более безопасное расстояние.

Однажды на рассвете по предложению Лео они отправились в горы верхом на ослах, чтобы своими глазами увидеть расположенную на одной из вершин живописную деревушку Монтефегатези. Кэрри пришла в полный восторг. Воздух в горах был прохладнее, чем в долине, а луга, что расстилались выше лесной полосы, все еще изобиловали яркими цветами поздней весны. Они взяли с собой корзину с провизией и теперь, сидя на камне под ослепительно ярким солнцем, что сияло на прозрачно-голубом небосклоне, с аппетитом подкреплялись немудреными припасами. Воздух был столь же пьянящим, как вино, которое Лео, как всегда, щедрой рукой подливал в бокалы.

— Какой изумительный, чудесный день! — Кэрри раскинула руки, точно хотела обнять весь мир.

Прелестная маленькая деревушка прилепилась высоко на вершине горы напротив того места, где они сидели. Единственное свидетельство цивилизации среди девственной природы. Ниже под деревней паслось небольшое стадо коз. Даже на таком расстоянии до них изредка долетал перезвон колокольчиков.

Лео показал туда, где узкая тропинка, извиваясь, поднималась высоко в горы.

— Ну, что, отважная путешественница? Рискнем подняться немного выше? Вид с вершины, должно быть, просто восхитительный.

Кэрри с сомнением рассматривала тропу.

— Кажется, это козья тропа. Ты уверен, что она вообще куда-нибудь ведет?

— Разумеется, ведет. — Он вскочил на ноги и протянул ей руку. — Ну, давай попробуем. Животных можно оставить здесь. Они тут в полной безопасности. Пойдем.

Его глаза искрились озорными смешинками, свежий ветер трепал на лбу прядь непослушных волос. Она поднялась и оказалась в его объятиях. Его губы были прохладными, требовательными и терпкими от вина.

— Осторожнее, — мягко пошутил он, когда она, наконец, оторвалась от него, — осторожнее, моя дорогая кузина. Если мы видим отсюда деревню, держу пари, вся деревня видит нас, как на ладони. Мы ведь не хотим никого шокировать, правда? Ну, теперь вперед. Кто знает, что мы там найдем?