Юлия Нет - Рядом (СИ)

*** Макс

.

Позапрошлой ночью я слукавил - должность генерального в финансово успешной компании никак не относилась к среднему звену. Но сейчас мне не хотелось кичиться этим перед Евой. Хотелось забыть ту жизнь, наполненную предательством и изменами, и начать всё заново.

Я вспомнил Кристину. Её жаркие клятвы в вечной любви, страстные ночи, проведённые с ней. Как это разнилось с её поступком. Я же делил с ней всё – свои печали и успехи, старался работать как вол, чтобы обеспечить ей беспечную жизнь. Мне казалось это приоритетным.

Сердце снова больно кольнуло от воспоминаний того вечера. Я почти почувствовал ту же тупую боль где-то внутри груди, тот же шум в ушах, которые меня поглотили от открывшейся мне картинки. Мой рабочий стол, Роберт на моём стуле с блаженным выражением лица, обнажённая Кристина сверху. Меня шатнуло в дверях, как от порыва сильного ветра, я стоял и не мог поверить своим глазам, пока не услышал её испуганный вскрик.

Я не слышал её оправданий, только шум, окутавший моё сознание. Картинки как в немом кино. Картинки, мучившие меня ночами, не дающие уснуть.

Какими же бесстыжими были её глаза, смотрящие на меня, когда я застал её с лучшим другом. Глаза, которым я верил всегда, и которые так жестоко меня обманывали. Что же заставило её совершить это? Я всегда считал наши отношения крепкими и долговечными. Всё шло размеренно и спокойно. Она казалась мне совершенно счастливым человеком, окружённым заботой и достатком. Только спустя время, находясь здесь, я, анализируя свою жизнь, стал вспоминать тревожные звоночки, свидетельствующие о приближении нашего краха. Её сетования на мою постоянную занятость, её попытки пробудить во мне легкомыслие и бесшабашность, её умение в любую секунду сорваться с места в поисках веселья – всё это я не воспринимал всерьёз, считая, что со временем она остепенится, станет более серьёзной… Как я… Я хотел сделать из неё себя…Но она не была таковой. Беззаботность и лёгкость – вот что не мог я ей дать, и что смог дать ей Роберт.

Роберт… Он же был единственным человеком, кому я доверял. Доверял как самому себе. Как же он мог? Его предательство для меня стало даже более болезненным. Это было равно тому, чтобы потерять последнего в мире человека и остаться на Земле одному.

Размышляя об этом, я вдруг осознал, что вспомнил о прошлой жизни первый раз с того дня. С того самого дня, когда в моей чёрной жизни появился светлый лучик, упавший в слезах почти к моим ногам. С того дня, когда появилась Ева. Она за эти три недели каким-то невообразимым образом вытеснила все скорбные мысли из моего сознания, заполнив его нежностью и теплом. И этот небольшой огонёк в моём сердце разрастался всё сильнее с каждым днём. В сердце, которое, как мне думалось, я потерял, которое казалось не способным биться так часто. Но оно билось! Билось позавчера так оглушительно, когда она была рядом. Я лежал так близко, ощущая её теплоту, мягкость, вдыхая её запах, что моё тело стало реагировать на неё. Меня напугала моя реакция – не здесь, не сейчас, этого не должно было произойти! Я отвернулся спиной к Еве, стараясь глубоко и ровно дышать, но кровь в моём теле почти вскипала, разнося по организму мириады гормонов.

Слыша сейчас мирное дыхание Евы, я понял - она уже уснула, что мне сделать бы никак не удалось. Темнота за окошком постепенно начинала рассеиваться, близилось утро. Я осторожно повернулся, всматриваясь в её лицо. Длинные ресницы чуть вздрагивали во сне, чувственные губы были приоткрыты – она так юна и красива. Той ночью её удивление было неподдельным, когда она узнала о моём реальном возрасте. Я наверное и вправду выгляжу медведем рядом с ней. Она бы наверняка удивилась ещё больше, увидев меня в прошлой жизни, в идеально выглаженном деловом костюме, с безупречной прической и гладковыбритым подбородком. Физическое состояние, в котором я находился здесь, не волновало меня до того момента, пока не появилась Ева. Рядом с ней хотелось выглядеть человеком.

И вдруг меня посетила одна забавная идея.

Однажды, в первую неделю моего пребывания здесь, Хасан в очередной раз спустившись ко мне, буйствовал больше обычного. Его прихлебалы били меня в тот день с особым остервенением. Хасан был пьян, в руках у него была бутылка крепкого алкоголя, который он пил из горла. Я тогда не понимал, чем вызвана его особая ярость. Он орал что-то остервенело и бессвязно в мою сторону, размахивая руками, и бутылка выскользнула, разбившись о бетон. Осколки стекла разлетелись по полу. Их собрала женщина в тёмном спустя какое-то время. Но вечером, когда я, чуть оправившись от боли, пошёл к воде, я ногой наткнулся на один из них. Осколок был довольно приличный по размеру с острыми ровными краями. Я незаметно от камер поднял его и спрятал. Много ночей потом я рассматривал его при лунном свете, чувствуя, что он чем-то ценен для меня, но не находя ему применения.

Конечно, я мог бы ранить им одного из «мальчиков» Хасана, но смысла в этом не видел: они были вооружены и быстро отразили бы моё сопротивление. А причинить вред Хасану я бы не смог – он никогда не заходил внутрь камеры.

И вот сейчас, вспомнив об осколке, я вдруг понял, что он всё-таки может мне послужить.

Я осторожно встал, стараясь не потревожить Еву. Вытащил осколок из-под матраса и ушёл за перегородку.

На ощупь, сантиметр за сантиметром я пытался избавиться от щетины, густо покрывающей моё лицо. Бриться стеклом было непривычно, крайне неудобно и малоэффективно. Оно выскальзывало из рук, резало кожу. Но спустя час я, ощупывая своё лицо, понял, что почти справился. Давно я не испытывал такого чувства удовлетворения. Осталось только терпеливо дождаться утра и предстать перед Евой во всей красе.

Опускаясь осторожно на матрас, я поймал себя на мысли, что улыбаюсь во весь рот.

Это раннее утро длилось необычно долго для меня. Я сидел и ждал её пробуждения, как ждал ребёнком когда-то нетерпеливо, пока проснётся моя мама, чтобы показать ей модель самолёта, собранную мною самостоятельно. Я испытывал настоящий детский восторг.

*** .

Сегодня Ева спала непривычно долго, видимо потому, что вчера провела большую часть ночи за разговорами с Максом. Когда она открыла глаза, было уже совсем светло. Её конечности затекли от неудобного положения, и Ева потянулась, разворачиваясь от стены в сторону Макса, но так и застыла ошеломлённая с вытянутыми руками.

Он сидел перед ней на корточках. Лицо его было всё изранено и ободрано, с воспалёнными красными участками, но он был без своей бороды, лишь частые неровные пеньки тёмных волос напоминали о ней. Она не могла узнать в этом молодом человеке своего вчерашнего соседа по клетке – угрюмого и заросшего.