Деннис Робинс - Невеста рока. Книга первая

Сен-Шевиот, казалось, не обратил внимания на ее слова. Уставившись на портрет, он продолжал:

— Как старая и верная служанка этого дома, она сочла своим долгом сообщить мне, что вы слишком много времени и энергии тратите на то, чтобы подниматься в эту студию и подолгу оставаться здесь. Вам лучше было бы выезжать в новом фаэтоне, осматривая владения или заглядывая к соседям. Уверяю вас, такое поведение больше соответствовало бы достоинству знатной леди. Скажем, вам следовало бы больше обращать внимания на соблюдение некоторых условностей.

Кровь бросилась в лицо молодого художника после недвусмысленных намеков Сен-Шевиота. Однако Флер оставалась по-прежнему смертельно бледной. Наконец она проговорила:

— Полагаю, миссис Динглефут совершенно не касается то, что я здесь делаю. Я возмущена подобным вмешательством в мои дела!

Сен-Шевиот повернулся и сердито посмотрел на нее.

— Моя дорогая леди Сен-Шевиот, миссис Д. действует по моему приказу.

— То есть шпионит?.. — вспылила Флер, но тут же осеклась и продолжила: — По-моему, нам не следует смущать Певерила, обсуждая наши личные проблемы в его присутствии.

И тут Сен-Шевиота словно хлыстом ударила догадка. Возможно ли это… Возможно ли такое, размышлял он, разглядывая украдкой стройную фигурку в светлом платье. Совсем еще недавно… ну конечно… ведь это могло быть причиной недомоганий ее светлости по утром!

Он встал, зевнул и недовольно воззрился на Певерила.

— Вы требовали, чтобы ее светлость тратила на вас очень много времени. Сеансов позирования было предостаточно, — произнес Сен-Шевиот. — Заканчивайте портрет в отсутствие миледи.

— Как будет угодно вашей светлости, — отозвался Певерил, учащенно дыша.

Прервать и без того краткие мгновения радости… видеть леди Сен-Шевиот только издали… больше не беседовать с ней… какое невыразимое страдание! Его лишали всего! Он с тревогой взглянул на Флер. Она пристально смотрела в пол, словно не хотела встречаться с ним взглядом. Боже, как же она побледнела, как дрожит!

— Между прочим, теперь, когда я увидел портрет, у меня есть кое-какие замечания, — добавил барон. — Эти свежие краски и цвет волос чрезвычайно хороши. О таком даже старуха Кларисса Растинторп (а ведь она тонкий знаток искусств) сказала бы, что это напоминает работы венецианских мастеров. Но почему отсутствуют украшения? Я пришлю вам бриллианты рода Сен-Шевиотов. Напишите их на портрете ее светлости, ведь он когда-нибудь будет висеть в галерее среди портретов других знатных дам.

Резкость этого приказа не удивила Певерила. И он, и Флер догадывались, что Дензил когда-нибудь произнесет эти слова. Но он не мог больше вынести ее взгляда, взгляда утопающей, который появился у Флер, едва его светлость обнял ее. Сен-Шевиот произнес:

— Вы не очень хорошо выглядите, мадам. Ну ладно, пойдемте. Миссис Д. оказалась права. Самое время было приехать домой и лично заняться вами. Пойдемте же!

Она открыла рот, словно собираясь возразить, но промолчала. Казалось, все ее тело дрожало от прикосновения мужа. Она ужаснулась тому, что он возвратился. Это означало, что кратким мгновениям невинной радости в студии пришел конец.

— Если его светлость позволит еще один сеанс… — робко начал Певерил.

— Нет, — отрезал Сен-Шевиот грубо. — И не забудьте написать бриллианты. Желаю вам доброго утра. — Затем добавил: — Послезавтра маркиза Растинторп пришлет за вами карету. Сейчас у нее гостит внучка. Я пообещал, что вы примете заказ на внучкин портрет. Омерзительно некрасивая девчонка, но постарайтесь сделать все от вас зависящее.

Тогда заговорил Певерил:

— Милорд, мое самое заветное желание — начать самостоятельную карьеру. И если бы я добавил деньги за портрет внучки маркизы к тем небольшим средствам, которые скопил, то мне хватило бы их на то, чтобы открыть небольшую студию в Лондоне.

Сен-Шевиот, который уже подходил к двери, обнимая за талию Флер, посмотрел на Певерила через плечо и нахмурился.

— Я скажу, когда настанет ваше время уехать из Кадлингтона! — рявкнул он.

«Сен-Шевиот счастлив только тогда, когда отнимает свободу у других, держа их, словно в тюрьме, чтобы удовлетворить свои порочные наклонности, — подумала Флер. — Увы, бедняжка Певерил! Скоро он перестанет радоваться здешней благотворительности».

Юноша понял, что сейчас не время возражать его светлости. Однако ярость вскипела в нем… вместе с возмущением, вызванным подобным тиранством.

Внезапно Флер почувствовала сильное головокружение и, приложив ладони к вискам, прошептала:

— О, прошу вас, сэр, поддержите меня… боюсь, что я близка к обмороку.

Могучие руки Сен-Шевиота мгновенно подхватили ее.

— Черт подери, она и вправду нездорова, — процедил он сквозь зубы.

Певерил с сочувствием и тревогой озирался по сторонам.

— Увы, у меня нет здесь ни уксуса, ни перьев, чтобы поджечь их…

— Неважно! Я отнесу ее вниз.

И, не попрощавшись с художником, он повернулся и начал медленно спускаться вниз с бесчувственным телом жены на руках.

Певерил закрыл дверь студии. Ливень обрушивался на башню, свирепо ударяя в окна и заливая долину Эйлсбери. Юноша подошел к мольберту и с отчаянием посмотрел на портрет. Затем опустился на стул, на котором еще совсем недавно сидела Флер. Он сжимал подлокотники так, словно в его руках находился ее живой призрак.

Флер положили на постель в ее изысканной опочивальне. Сен-Шевиот послал за служанками, приказал принести сердечные капли, жженые перья и уксус. Главного слугу он отправил в селение на холме за местным врачом. Этот старый доктор по фамилии Босс был весьма компетентен в своем деле и бодр, несмотря на преклонный возраст.

Флер с большим трудом приходила в сознание, но мгновенно очнулась, увидев рядом с собою мужа. Спустя некоторое время она обнаружила, что спальня полна людей. Одетта натирала ей виски уксусом, прикладывала женные перья к ноздрям. Зловещая миссис Динглефут в накрахмаленном переднике и в чепце приказала служанкам принести горячей воды, чтобы приложить грелки к холодным ногам ее светлости. Лилии, наполнявшие опочивальню сильнейшим ароматом, были вынесены.

Сен-Шевиот склонился над молодой женой.

— Итак, любовь моя, вы пришли в себя, — произнес он ласковым голосом, которым всегда разговаривал с ней в присутствии слуг. Пусть по крайней мере соседи знают, что он преданный, любящий муж.

У Флер кружилась голова, ее подташнивало. Ужасное чувство охватило ее в тот момент когда к ней возвратилось сознание, ибо она вспомнила. Никогда больше ей не позволят подняться в студию на башне и видеться с Певерилом Маршем. У нее отняли последнюю и единственную радость. Слеза скатилась по ее щеке.