Санта Монтефиоре - Шкатулка с бабочкой

— Я намерена поехать с Хэлом в Чили, — сообщила она Сэму.

— Когда? — встревоженно воскликнул Сэм.

— Как можно скорее. Ему необходимо уехать из нашей страны. Есть только один человек, который сможет помочь ему справиться, поскольку мне он тоже помог.

— И кто это? — спросил Сэм, чувствуя, как невидимая рука сжимает его горло.

— Мой отец.

— Твой отец?

— Да, в нем истоки проблемы Хэла.

— Но как он сможет помочь? — спросил Сэм, глядя на дорогу перед собой и вцепившись руками в руль в попытке сдержать свои эмоции.

— Я не собиралась тебе говорить, боясь, что это покажется тебе смешным, но папа посылал мне анонимные записки с потрясающими поэтическими строками. Вероятно, он сам их написал, ведь не следует забывать, что он не только известный прозаик, но и талантливый поэт.

— Понимаю, — напряженным голосом произнес Сэм. Его сердце разочарованно стучало, но он не в силах был лишить ее радости и рассказать, что все послания в действительности пришли от него.

— Он человек большой силы духа и философского склада ума. Думаю, что его записки раскрыли мне глаза и помогли ясно увидеть свое положение как бы со стороны. Я ощущала, что не одинока, что он мне помогает. Он придал мне сил, чтобы избавиться от Торквилла, и я должна поблагодарить его. Но думаю, что и Хэлу он сумеет помочь.

— Как долго ты намерена там оставаться?

— Столько, сколько потребуется. Здесь меня ничто не удерживает.

— Понятно, — вяло согласился он, проглатывая обиду с тем, чтобы потом пережить ее уже в одиночестве. — Конечно ничто.

Хэл выразил намерение изменить свою жизнь. Полли заявила, что это первый и очень мужественный шаг к тому, чтобы стать другим человеком. Элен вначале испугалась, но Федерика стояла на своем.

— Ему необходимо переменить обстановку, — сказала она. — И мне тоже.

Элен сопротивлялась, говоря, что вначале она должна помочь ему вернуть здоровье.

— Ради бога, тебе нет никакой необходимости везти его через весь мир, — восклицала она, обиженная готовностью Хэла к дальней дороге и униженная тем, что оказалась неспособной помочь ему сама.

— Мы намерены разыскать папу, — решительно заявила Федерика. — Я знаю, что корни проблем Хэла лежат в его чилийском детстве. Отец должен обязательно поговорить с ним.

Элен побелела от негодования, будто Федерика обвинила ее лично за то, что она ушла от Рамона. Она сидела, поджав губы, злясь, переполняясь чувством вины и ревностью и ощущая, будто ее выставили за дверь.

Артур, обрадованный тем, что кто-то все же взял на себя ответственность за Хэла, купил им билеты до Сантьяго.

— И не говори мне спасибо, — сказал он Федерике, — все это благодаря тебе. Ты просто не знаешь, как я тебе признателен.

Федерика понимала, что он благодарит ее не только за сохранение здоровья своего пасынка. Она поцеловала его в пухлую щеку и прошептала:

— Не забывайте о хороших временах с мамой, ладно? Ведь хорошего было больше, чем плохого.

Но Артур был решительно настроен на ожидание. К сожалению, у него не было иного выбора. Если Элен не вернется по собственной инициативе, ему придется распрощаться с ней навсегда.

Сэм был подавлен тем обстоятельством, что Федерика покидает Польперро, и обижен ее словами о том, что у нее нет причин оставаться. Он хотел встряхнуть ее, сказать, что любит всем своим сердцем и душой, но он знал, что если поступит так, то разом перечеркнет все свои надежды.

Она придет к нему, когда будет готова, или не придет вообще. Но он должен быть очень терпеливым. Накануне ее отъезда он приехал в дом Тоби и Джулиана, чтобы попрощаться. Сэм купил ей подарок, рассчитывая, что она будет вспоминать его каждый раз, когда будет им пользоваться.

— О Сэм, тебе вовсе не следовало покупать мне подарок, — сказала она, принимая у него пакет. Он стоял, засунув руки в карманы своего дырявого свитера, едва справляясь с холодом, пробиравшим его до костей. Она развернула упаковочную бумагу и обнаружила под ней шикарную профессиональную камеру «Пентакс». — Мой Бог! — воскликнула она. — Вот это камера!

— У нее есть даже устройство трансфокации [10] Трансфокация (или зум) — изменяемое фокусное расстояние объектива цифровой камеры. (Прим. ред.) , — сообщил он, улыбаясь, чтобы скрыть охватившее его в последние дни отчаяние.

— Спасибо, Сэм, ты так добр ко мне, — ответила она, целуя его в щеку. Он вдохнул ее запах, борясь с желанием прижать к себе и поцеловать по-настоящему, как сделал это когда-то в памятном амбаре.

— Не забывай своих друзей, — произнес он, подавляя свои эмоции.

Она посмотрела на него с благодарностью.

— Ты был для меня таким хорошим другом, Сэм. Я так обязана тебе. Если бы не ты, я не знаю, как пережила бы последние несколько недель.

— Ну, не забывай, что ты сделала все своими руками, — заметил он. — Тебе больше никто не нужен, у тебя теперь есть уверенность в своих силах.

Федерика нахмурилась, размышляя над тем, что же скажет ей отец.

Мариана только вернулась с прогулки по побережью, когда вдруг зазвонил телефон. Она взяла трубку и услышала отдаленный гудок и затем высокий голос молодой женщины.

— Хола, куэн эс? — спросила она, прижав ладонь другой руки к уху, чтобы приглушить голос Рамонсито, комментировавшего свою азартную партию в шахматы с дедом.

— Это Федерика.

Мариана затаила дыхание.

— Феде? Это ты? — ахнула она уже на английском языке.

— Абуэлита, это действительно я! — воскликнула та, ошеломленная ураганом ностальгических ощущений.

— Прошло столько лет! Как ты поживаешь?

— Завтра я прилетаю в Чили вместе с Хэлом. Мы можем у вас остановиться?

— О Боже, конечно можете, — возбужденно ответила Мариана. — Я не могу поверить. Мне казалось, что вы о нас совсем забыли.

— Я никогда не забывала тебя, Абуэлита. Мне так много нужно тебе рассказать, так много… — говорила Федерика. — Папа живет с вами? — охрипшим от волнения голосом спросила она.

— У него дом на побережье между нашим поселком и Запалларом.

— Но он сейчас там?

— Да, — радостно ответила Мариана. — Он будет так счастлив увидеть вас обоих! Я пришлю за вами машину. — Затем она с надеждой добавила: — Сколько вы намерены гостить?

Федерика не могла сдержаться и рассмеялась, поскольку бабушка совсем не изменилась.

— Не знаю, — ответила она, подумав, что, быть может, вообще никогда отсюда не уедет.

Когда Мариана появилась на террасе, ее старые глаза излучали счастье. Игнасио оторвал взгляд от шахмат.

— Что случилось? — спросил он, гадая, какое чудо могло заставить ее лицо так засиять.

Не в силах сдержать свою радость, Мариана удовлетворенно потирала руки.