Екатерина Вильмонт - Нашла себе блондина !

***

К метро "Университет" я примчалась в пять минут третьего, задыхаясь от волнения. Прошлялась минут десять вокруг метро, то и дело поглядывая на часы. И вдруг меня просто затошнило. От страха, что ли? Но я тут же сообразила, что ничего сегодня не ела. Хорошенькое дело, надо срочно хоть что-то сжевать. Неподалеку продавали пирожки с мясом. Я хотела купить, но вдруг вспомнила, как одна моя знакомая отравилась такими пирожками, так что в больницу попала. Обычно меня такие рассказы не пугают, но тут одна мысль, что в разгар фильма прихватит живот, повергла меня в панику.

Но голод не тетка, и я купила первую попавшуюся булку, сжевала ее, едва не подавившись. А запить было нечем.

И я начала икать. Просто напасть какая-то, икаю, не могу остановиться. Смотрю на часы - половина третьего. Сейчас он подъедет, а я икаю! И тут же услышала его голос:

- Таня!

От ужаса я замерла, боясь даже обернуться. И хотела броситься наутек, но он схватил меня за руку:

- Куда?

Я ахнула и перестала икать. С перепугу! Он стоял передо мной и ласково улыбался.

- Танечка, привет!

- Здрасте!

- Пошли, у меня тут машина.

У него была белая "Волга", показавшаяся мне просто верхом роскоши. Он усадил меня, закрыл дверцу и сел за руль.

- Ишь как глаза наваксила, - улыбнулся он, а я залилась краской. Я чувствовала себя совершенно несчастной. - Но тебе идет, ты такая красивая, глаз не оторвать. Значит так, сейчас мы едем на просмотр, а потом посидим где-нибудь, идет? Таня, не надо меня бояться, я девочек не обижаю, честное благородное слово.

- А почему вы.., почему вы...

- Хочешь спросить, почему я пригласил именно тебя?

- Да, - еле слышно пролепетала я.

- Объясняю: я этот фильм уже видел, моя жена тоже, Сашка со мной никуда ходить не желает, почему, не знаю. А мне страшно хотелось еще раз посмотреть фильм в компании непрофессионала, человека молодого, со свежими мозгами, так сказать... Вот я и вспомнил об очаровательной девушке, с которой застрял в лифте.

- А телефон... Вам Саша дала?

Он засмеялся.

- Нет, я сам нашел.

- Как это?

- Взял ее записную книжку, посмотрел на букву Т, а там один Тимур, три Тамары и всего две Тани. Но вторую Таню я знаю, это моя двоюродная сестра, так что все оказалось несложно.

...Народу было видимо-невидимо, Никите Алексеевичу с трудом удалось поставить машину, и не успели мы выйти, как кто-то сразу подскочил, спросил лишний билетик. Пока мы пробивались ко входу, билетики спрашивали каждую секунду, одним словом, ажиотаж был тот еще! Никита Алексеевич взял меня за руку, как маленькую, и тащил за собой, потому что в этой толпе я спотыкалась на каблуках. Наконец мы вошли. Он то и дело с кем-то здоровался.

- Тебе перед сеансом никуда забежать не надо? - тихонько спросил он.

Я обомлела от стыда, а он говорит:

- Нечего стесняться, мы все живые люди, иди вон туда, я буду тебя ждать у той колонны. Да не задерживайся.

Я, как глупая собачонка, побежала в туалет, раз хозяин велел, но при этом я была ему безумно благодарна, мне еще в машине захотелось, но я приготовилась терпеть сколько понадобится, а он обо всем позаботился.

Но с другой стороны, может, это означает, что ему на меня наплевать как на женщину, вернее, на девушку?

Я так была воспитана, что при мальчиках о таких вещах говорить нельзя ни в коем случае... Но он-то не мальчик, у него такая дочь, как я, и он все понимает. А я его за это люблю больше жизни. Я вдруг так отчетливо это поняла в клубном сортире... И еще подумала: раз он так обо мне заботится, значит, тоже любит меня? Хотя за что ему меня любить? Но тут я глянула в зеркало, и мне показалось, что меня есть за что любить...

- Какая ты красивая, Таня! - сказал он, когда я подошла. - Ну, пошли. - Он взял меня под руку и повел в зал. Когда погас свет, он шепнул:

- Таня, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но прошу, забудь обо всем и смотри фильм, как будто меня тут нет.

У меня кровь в лицо бросилась! Ну, думаю, дела Но я тут же решила сделать вид, что ничего не поняла, и смотреть фильм.

***

Ах, что это был за фильм! Я и вправду обо всем забыла. Многого, конечно, не понимала, но чувствовала - это настоящее И еще мне безумно понравилась актриса, которая играла взрослую Кети, она была такая удивительная, элегантная, красивая, аристократичная и чем-то напоминала тетю Нуцико. Один раз она тоже испекла такой громадный красивый торт на шестнадцатилетие Медеи... У меня текли слезы и щипало глаза от туши, но я боялась вытирать лицо, чтобы не размазать тушь окончательно. Уже перед концом фильма Никита Алексеевич вдруг сунул мне в руку платок. Но я боялась шелохнуться, и, когда зажегся свет, он взял платок у меня из рук и сам вытер мне лицо. Ни слова не говоря. А потом опять взял меня за руку, чтобы я не потерялась. Люди выходили потрясенные, взволнованные. Какой-то человек, чье лицо показалось мне очень знакомым, хлопнул Никиту Алексеевича по плечу.

- Да, старичок, если это пойдет широким экраном, я уж ни за какие устои не поручусь... А это твоя дочка?

- Нет, племянница, - сухо отозвался Никита Алексеевич:

- Ах, вот как, племянница, - насмешливо повторил тот тип, - ну-ну, сделаю вид, будто поверил! Пока, приятель!

В гардеробе Никита Алексеевич подал мне пальто, это было так приятно. Когда мы сели в машину, он спросил:

- Ну как, Таня?

- Я не знаю, как сказать.. Я не все поняла, наверное, но ужасно хочу посмотреть еще... А как фамилия этой артистки, ну которая играет Кети?

- Боцвадзе, Зейнаб Боцвадзе. Удивительно хороша.

А ты всегда в кино плачешь?

- Нет, очень редко.

- Ну хватит пока об искусстве, поехали обедать Была когда-нибудь в Доме литераторов?

- Нет.

- Довольно приличный кабак. Голодная?

- Нет, спасибо. - А у самой уж живот подвело.

- Да ладно, небось с самого утра маковой росинки во рту не было, засмеялся он. - Танечка, не надо стесняться. В ресторан ходят, чтобы поесть. И если тебе чего-нибудь захочется, говори, не мучайся. И не красней, хотя тебе это идет. Откуда ты такая, Таня?

Мы довольно быстро добрались до улицы Воровского. Спустились в подвальчик, он помог мне снять пальто, сдал его, мы опять поднялись, прошли мимо какой-то строгой тетки за столиком, которая мило улыбнулась Никите Алексеевичу, как доброму знакомому, и вошли в зал ресторана. Там было очень красиво - обшитые деревом стены, много резьбы, лестница наверх, камин, высокое окно с цветными стеклами, и народу много, и пахнет вкусно...

Столики в основном на четыре человека или на шесть, только справа у стенки два столика на двоих, один занят, а на втором табличка "Стол заказан". Вот за этот столик он меня и усадил.

- Ой, а разве можно? - испугалась я.

- Можно, можно, это я столик заказал.

У меня сердце трепыхнулось. Надо же, для меня столик заказал! Он сам взял с соседнего столика меню и протянул мне.