Екатерина Вильмонт - Нашла себе блондина !

Конечно, я хотела, какая женщина этого не хочет, но поняла, что нельзя ему об этом говорить, а почему, и сама не знаю.

- Нет, - сказала я. - Не хочу!

- То есть как? - опешил он. - Почему?

- Потому что тогда тебе будет со мной неинтересно. Ты поживешь со мной, поживешь и опять начнешь на сторону смотреть, и я стану для тебя обузой. А я не хочу! Лучше будем так жить... Невенчаные, как говорила моя бабка... Надоем я тебе, ты уйдешь, ты мне надоешь, я уйду...

Он побледнел! Разве он может кому-то надоесть, такой талантливый, такой красивый и умный? А я поняла, что сделала правильный ход. И еще поняла, что вот именно сегодня я стала женщиной!

С этого дня он часто смотрел на меня задумчиво, как будто пытаясь понять, что я за штучка. А я любила его на всю катушку Мне было с ним так интересно! Он столько мог рассказать, столько всего знал... И друзья у него были интересные. Особенно один композитор, Леонид Николаевич, мужчина Никитиных лет, с длинными, совершенно седыми волосами. Трезвый он всегда молчал, но стоило ему немного выпить, как он заводил такие разговоры о музыке и музыкантах, что я слушала, открыв рот. И хотя далеко не все понимала, но каждый раз у меня было ощущение, что это со мной говорит не пьяноватый московский композитор, а сам Моцарт, к примеру, или Шопен... А потом он мог взять гитару и начать петь блатные песни, но они у него звучали совершенно особенно..

Никита даже иногда ревновал меня к нему.

А еще я начала заниматься английским с пожилой преподавательницей из МГИМО. Она сказала, что у меня неплохие способности к языкам и ей приятно со мной заниматься. Одним словом, все у нас было хорошо!

В середине мая мы стали собираться в Пярну.

Дня за три до отъезда позвонила Райка и, задыхаясь от счастья, пригласила меня на свадьбу.

- Приходи с Никитой! Народу не так много будет, но публика опупенная! Если не придете, обижусь смертельно, все-таки свадьба не каждый день бывает!

- Райка, поздравляю! Что тебе подарить?

- Да ничего, Тань! Мы ж через неделю уезжаем! А на свадьбу всегда посуду какую-нибудь дарят, на фиг мне посуда, не попру же я ее в Париж! Поэтому просто приходите и все, ну цветы можете купить...

- Раечка, ну я-то приду, не сомневайся, а как Никита, я не знаю, у него перед отъездом много дел...

- Ничего слышать не желаю! К шести часам жду в Хаммеровском!

- Ого!

- А ты как думала! Была там?

- Нет.

- Ой, Танька, я тебя там на лифте покатаю!

- На лифте? Зачем?

- А там такие лифты клевые! Прозрачные! Танька, ты мое платье увидишь - обалдеешь! Глен из Парижа привез, умереть - не встать!

- Рай, а тетка твоя тоже там будет?

- Ой, не говори! Я не хотела, но мать уперлась, мол, родная кровь, как же без нее и все такое... Что-то Зинуля не вспоминала, что я родная кровь, когда в ментовку донос писала на нас... Но фиг с ней! Все, Танька, мне пора, дел невпроворот!

Я была почти уверена, что Никита откажется. Он всегда говорил, что терпеть не может советские свадьбы, особенно сейчас, в пору антиалкогольной кампании. Но тут неожиданно согласился.

- Я тебя одну не отпущу, это раз, а потом мне даже интересно. С чисто профессиональной точки зрения.

Но тебе, Танюха, надо какой-то шикарный туалет!

- Какой туалет?

- Придумаем! Но моя женщина должна быть лучше всех! И будет!

Он достал записную книжку, кому-то позвонил, а потом посадил меня в машину и куда-то повез. Когда у него возникала какая-то идея, он не успокаивался, пока ее не осуществлял. Он привез меня в дом на улице Академика Павлова, в обычную пятиэтажку.

- А что здесь? - удивленно спросила я. Я ведь думала, что мы поедем в "Березку" или в какое-нибудь закрытое ателье, а тут...

- Не что, а кто! Будущее советской моды! - засмеялся он.

Мы поднялись на четвертый этаж. Нам открыла худенькая, не очень молодая и совсем некрасивая женщина.

- О, Никита! Привет! Это и есть твоя девушка? Красива, ничего не скажешь! Только уж очень молоденькая!

Стареешь, что ли?

- Все мы не молодеем! Познакомься, это Танечка!

А это наш великий модельер, Тина Примак!

- Что у вас за оказия? Свадьба? Но не ваша, так?

И что вы себе мыслите?

- Я не знаю... - растерялась я.

- Ну это должно быть вечернее платье в пол или маленькое вечернее, или платье для коктейля? Где будет свадьба, народу ожидается много? Что за публика? Мне все надо знать, чтобы девушка в моем платье чувствовала себя удобно.

- Тинуша, эта история надолго? - поинтересовался Никита.

- Вы спешите? - недовольно поджала губы Тина.

- Танечка не спешит, а я, признаться, предпочел бы не присутствовать... Это ваши женские дела... Целиком полагаюсь на твой вкус. Кстати, моя Таня тоже девочка со вкусом, надеюсь, вы найдете общий язык и без меня.

Я заеду часика через полтора.

- Лучше через два, - твердо заявила хозяйка квартиры.

Никита ушел.

- Ну, Таня, что надумали?

- Мне кажется, лучше всего костюм или платье-костюм, ну, чтобы можно было носить.., как говорится, и в пир, и в мир, и в добрые люди... испуганно выпалила я.

- Весьма здраво, - улыбнулась Тина.

Сама она была в джинсах и легкой полосатой рубашке.

- То есть длинное платье ты не хочешь?

- Нет, я не умею длинные платья носить.

- Наука, конечно, нехитрая, но... Что-то сегодня холодно, извини, я что-нибудь накину. - Она вышла в другую комнату и вернулась.., в моем пончо, черно-белом с кисточками. Я обалдела.

- Откуда это у вас?

- Нравится? Мне тоже! Я его еще зимой в Измайлове купила. Ну так что у нас...

- Это я его сшила...

- Что ты сшила?

- Пончо! И я их продавала в Измайлове!

- Нет, я точно помню ту девушку, такая темненькая, востроглазенькая.

- Это Райка, моя подруга, я на ее свадьбу иду!

- Да неужели? Вот совпадение! - рассмеялась Тина. - А я это пончо просто обожаю, такая удобная штука... Значит, мы в известном смысле коллеги? Отлично! Ну, коллега, у меня есть ткани, давай поглядим, выберем, и я наколю прямо на тебе. Я шью по наколке... А пока будешь выбирать, расскажи-ка мне про подружку, за кого это она замуж выходит, если свадьба в Хаммеровском центре?

Она выложила передо мной целую кучу отрезов и рулонов. И я сразу увидела то, что хочу! Легкий шелк бирюзового цвета.

- Вот это можно?

Она набросила на меня ткань.

- Точно, это, твое! Надо же, глаз-алмаз! Немного, конечно, вызывающе, но в твоем возрасте и с твоей внешностью будет отлично, а фасон надо скромный и элегантный.

Она долго со мной возилась, накалывала ткань то так, то эдак, вертела меня во все стороны.

- Ну что ж, пожалуй, все более или менее ясно. - Она еще чертила что-то мелом на ткани, потом набросала фасон на листке бумаги. - Вот так примерно это и будет выглядеть. С жакеткой скромный костюм, а если снимешь, все попадают. Спина будет голая, вот только тут сделаем небольшую планочку... Нравится?