Айрин Хант - Счастливая встреча

— Зачем же тогда твой шантаж? Я не понимаю. Зачем втягивать в эти игры меня?

— Воспользуйся снова своим богатым воображением, дорогая. — Он хищно улыбнулся и направился к ней грациозной походкой пантеры. Она настолько была запутана и смущена его умными, логичными рассуждениями, что даже не оказала ни малейшего сопротивления, когда он взял ее за руки и поднял с кресла.

Он опрокинул все ее доводы, все доказательства! Невероятно, он действительно умеющий внушить доверие дьявол. Он держал ее в объятиях, тела их слегка соприкасались, а ее сумасшедшее сердце вновь бешено колотилось, соприкосновение их тел вызвало в ней дрожь, побеждая неистовые предупреждения разума.

Она не могла больше сопротивляться ему, как не может цветок не раскрыться навстречу лучам солнца, и поэтому, когда он коснулся ее губ, они разомкнулись, мягкие и податливые, дрожащие от желания, которое только он мог удовлетворить. Она окаменела от разочарования, когда он, с холодным равнодушием коснувшись ее губ, сказал:

— Иди спать, Селина. У тебя был трудный день. Наутро все прояснится.

Она не смогла ответить. Ей было стыдно, что ее тело так жаждет его поцелуев. Сокрушительная сила его ласк противоречила тому, что он был к ней совершенно равнодушен. Она не понимала ни себя, ни его. Не понимала, что же происходит в ее жизни. И что еще хуже, она не думала, что когда-либо сможет понять это…

Когда она послушно шла к двери, то чувствовала, как его глаза буквально жгут ей спину. Все что сейчас происходит — нереально; проснувшись утром, она должна обнаружить, что все было не чем иным, как кошмарным сном.

Чемодан раскрылся, и все вещи вывалились на крыльцо дома Адама.

— Черт! — раздраженно процедила Селина.

Случившееся не способствовало улучшению настроения, которое за последние десять дней превратилось из плохого в очень плохое. Она не могла сказать, что в ее раздражительности повинен Адам. С тех пор как она переехала к нему, они виделись редко: раза три, когда он возвращался до полуночи, они вместе ужинали и каждое утро завтракали. Во всех случаях он вел себя безукоризненно, спрашивал, как она провела день, иногда рассказывал о своем дне, интересовался, звонила ли она Мартину, что, естественно, она всегда делала, и ни разу не заговорил о замужестве, нависшем над ней свинцовой тучей, ни разу не попытался дотронуться до нее, поцеловать…

А ей хотелось как раз этого! Если их совместная жизнь будет проходить в таких прохладных вежливых рамках, то она, пожалуй, будет благодарна ему и за случайно брошенный ласковый взгляд.

Проклиная плохие замки на чемодане, мелкий дождь, накрапывающий с черного вечернего неба, она кинула в сумку ключи и наклонилась, чтобы собрать рассыпавшуюся одежду в чемодан.

Дома ли Адам? Наверное, нет. Его машина, за которой она и припарковала свою «вольво», была здесь, на булыжной площадке перед домом, но это ни о чем еще не говорит. Когда он уходил куда-нибудь вечером, он обычно брал такси, особенно когда ехал на какой-нибудь званый обед. А сегодня суббота, так что вполне возможно, что он где-нибудь развлекается, решила она.

Лучше бы ей привыкнуть жить в неведении относительно того, где он бывает, считала она. Ведь он не изменит своих привычек даже посте того, как она принесет себя в жертву, выйдя за него замуж! Наклонившись, чтобы извлечь атласную косынку из вазона с пальмой, она почувствовала, как у нее начинает болеть голова. День был чертовски тяжелым.

В течение последних полутора недель она была просто завалена работой, часто оставалась допоздна в офисе, и у нее не было времени, чтобы съездить домой за машиной и кое-какими вещами. Она попросила секретаршу, чтобы та купила ей самое необходимое — белье, пару недорогих юбок и блузок, — а потом засела за работу, чтобы побыстрее разделаться с неожиданно нахлынувшим на нее потоком дел, выкраивая время только для того, чтобы каждый день звонить Мартину.

Прошла неделя, как он вернулся в Лоуер Холл; он сообщил ей, что рассказал своим о ее предстоящей свадьбе с Адамом. Он признался, что Ванесса ничего не сказала — ни плохого, ни хорошего.

Зато сегодня она сказала достаточно!..

Селина наконец-то закончила дела, взяла такси и поехала в Лоуер Холл, предвкушая возможность отдохнуть денек от пребывания в доме Адама, но встретила там Ванессу с холодным, как из мрамора, лицом.

— Удивительно, что ты сумела расстаться со своим женихом, чтобы приехать навестить своего дядю, — начала она разговор, а Селина не могла сказать ей, что не испытывает большой радости от того, что живет в его доме; с гораздо большим удовольствием она бы вернулась сюда, в свой дом. Но сказать это — значит разоблачить свою ложь об их любви.

Селина покорно последовала за ней в гостиную, где Ванесса холодно сказала:

— Я хочу поговорить с тобой, прежде чем ты встретишься с Мартином. — Однако она молчала в течение нескольких долгих и напряженных минут, стоя у камина и держа свои худые руки над огнем; чувствовалось, как напряжена ее спина под облегающим платьем из тонкой шерсти фиолетового цвета с длинными рукавами.

— Итак, — наконец спокойно начала Селина, не выдержав дольше напряжения и бледнея, потому что, когда ее тетка повернулась, она в полную меру ощутила исходящую от нее враждебность.

Да, ее тетя все еще была красивой женщиной; имея такую форму лица, она будет выглядеть привлекательной в любом возрасте, но ее черты были сейчас искажены неприязнью к Селине, которую она еле сдерживала.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? Я всегда делала для тебя все, что могла, воспитывала тебя как родную дочь. А ты отплатила мне ударом в спину!

— Почему? — нежным голосом спросила Селина, вовремя вспомнив, что она должна вести себя как влюбленная женщина и поэтому видеть мир как бы сквозь розовые очки. — Я никого не хотела обидеть, ты ведь знаешь, тем более вас с Мартином.

— Не надо разыгрывать передо мной этот сентиментальный спектакль! — нанесла ответный удар Ванесса, недовольно поведя головой. — Ты знаешь, кто этот человек и что он из себя представляет, и все же ты, похоже, собралась за него замуж. — Она неуверенными шагами прошла к бару и налила себе бренди.

Селина широко раскрыла глаза. За исключением каких-то особых случаев Ванесса никогда не притрагивалась к алкоголю до обеда — вечером же это могла быть рюмка шерри или бокал вина во время еды.

— Мы любим друг друга, — Селина была вынуждена защищаться этой ложью. Мартин никогда не должен узнать правды! Но эта постыдная ложь застряла у нее в горле, и она произнесла ее сдавленным голосом, а Ванесса саркастически засмеялась.

— Любовь? Да он не знает, что это слово значит!