Генри Вуд - Замок Ист-Линн

Спрашивая себя, вышла бы она сама за него, Бланш отвечала на этот вопрос положительно. Да, она бы вышла за него, она, но не юная, свежая, прелестная Алиса, которая не потратила лучшие годы своей жизни, ожидая этого негодяя.

Когда домочадцы легли спать и в доме все затихло, Бланш направилась в спальню к сестре. Алиса еще не раздевалась; она сидела в мягком кресле возле огня, положив ноги на каминную решетку, и читала любовное письмо от сэра Фрэнсиса.

— Алиса, я пришла, чтобы рассказать тебе одну историю, — спокойно сказала Бланш. — Ты выслушаешь меня?

— Погоди минутку, — ответила Алиса.

Она закончила чтение, отложила письмо в сторону.

— Что ты сказала, Бланш? Историю?

Бланш кивнула.

— Это случилось несколько лет назад. Девушка была молодой и хорошенькой, не слишком богатой — она принадлежала к нашему кругу. Ее полюбил некий джентльмен, также не слишком состоятельный, и добился взаимности. Жениться он не мог, ибо, как я уже сказала, был небогат. Они тайно любили друг друга в надежде на то, что наступят лучшие времена. Она отдала ему свои лучшие годы. Ах, Алиса, я не могу описать, как она любила его все эти годы, вплоть до настоящего времени. Несмотря на то, что люди говорили о нем дурно, она продолжала нежно и верно любить его; она льнула к нему, как лоза.

— Кто была эта юная леди? — перебила ее Алиса. — Это сказка о любви, или же все, о чем ты говоришь, произошло в действительности?

— Это случилось в действительности. Я знала ее. Все эти годы он поддерживал ее чувство, уверяя девушку, что он также любит ее. Спустя некоторое время он унаследовал состояние, и ничто больше не мешало им пожениться. Он в то время был за границей, но сразу же вернулся, получив известие о наследстве; их связь возобновилась, и ее бедное сердце снова воспрянуло к жизни. Однако до женитьбы дело так и не дошло. Он ничего не говорил о свадьбе, и она решилась сама спросить его. Теперь уже очень скоро, — ответил он, и она продолжала жить своей надеждой.

— Рассказывай, Бланш, — воскликнула Алиса, которую заинтересовала эта история, хотя она и не подозревала, что все это имеет отношение и к ней лично.

— Хорошо, я продолжаю. Поверишь ли, Алиса: вскоре после этого он встретил другую девушку, которая, как ему показалось, больше подходит для него. Он сделал ей предложение, забыв о чести, отрекшись от всего, что было между ними, даже от собственных слов и обещаний.

— Какой позор. Они поженились?

— Они собираются сделать это. Ты бы вышла за такого человека?

— Я? — ответила Алиса, которую возмутил этот вопрос. — Едва ли!

— Алиса, этот человек — сэр Фрэнсис Ливайсон.

Алиса Челлонер вздрогнула, и лицо ее побагровело.

— Как ты смеешь говорить это, Бланш? Это неправда. А кто же эта девушка, скажи на милость? Она, должно быть, клевещет на него.

— Нет, — спокойно ответила Бланш. — Эта девушка — я.

— Я знаю! — после неловкой паузы воскликнула Алиса, презрительно вскинув голову. — Он предупреждал меня, что может случиться нечто подобное: ты вообразила, будто он любил тебя, и злилась на него за то, что он выбрал меня.

— Алиса, сестра моя! Я позабыла о гордости и скрытности, присущей женщинам во всем, что касается их ошибок и самых сокровенных чувств. Я переступила через все это ради тебя. Клянусь небом: все, что я рассказала тебе сегодня — чистейшая правда. Я была помолвлена с Фрэнсисом Ливайсоном до тех пор, пока не появилась ты.

Далее произошла безобразная сцена. Бланш, которую неверие Алисы вывело из себя, рассказала все, что она знала или слышала об этом человеке: она упомянула и его подлое поведение по отношению к бедной леди Изабель Карлайл. Алиса разозлилась не на шутку. Она заявила, что не верит ни единому слову из рассказа Бланш о собственных несчастьях, а что касается прочих историй — что ей за дело до его прошлого?

На самом деле, Алиса Челлонер поверила сестре, ибо в словах ее звучало искреннее горе. Алиса не любила сэра Фрэнсиса всем сердцем, как Бланш, но ее, без сомнения, привлекала столь блестящая партия, и она не собиралась его уступать. Что же: если сердце Бланш разбито — значит, так суждено было случиться. Однако же, ей не стоило смешивать насмешки и колкости со своим нежеланием поверить Бланш, ей нельзя было открыто глумиться над горем сестры. Хорошо ли она поступила? Что посеешь, то и пожнешь, говорю я вам.

Она вышла за сэра Фрэнсиса Ливайсона, оставив Бланш с разбитым сердцем предаваться своему горю от этой несправедливости. И вот теперь, через три года после свадьбы, ее любовь к сэру Фрэнсису превратилась в презрение и ненависть.

Маленький мальчик, двух лет от роду, играл в той же комнате. Мать не обращала на него ни малейшего внимания, поглощенная своими собственными мыслями, видимо, не слишком приятными, ибо она хмурилась, и губы ее были сердито поджаты.

В комнату ленивой походкой, с выражением полнейшего безразличия на лице, вошел сэр Фрэнсис. Леди Ливайсон встала и обратилась к супругу, причем тон ее отнюдь не сулил приятного разговора.

— Мне нужны деньги, — сказала она.

— Мне тоже, — ответил он.

Она сердито топнула ножкой и высокомерно вскинула голову.

— И я получу их. Я сказала тебе об этом еще вчера. Ты что же, полагаешь, что я так и буду обходиться без карманных денег?

— Ты полагаешь, тебе стоит так злиться из-за этого? — язвительно ответил сэр Фрэнсис. — Ты вечно пристаешь ко мне с просьбами дать денег, и я отвечаю тебе, что у меня их нет, даже для себя самого. Ты с таким же успехом могла бы требовать их у нашего малыша.

— Лучше бы ему не родиться вообще! — яростно воскликнула она, — чем иметь такого отца!

Кровь, прихлынувшая к щекам сэра Фрэнсиса, яснее ясного свидетельствовала о том, что последнее замечание и, главное — презрительный тон, которым оно произнесено, заставят его дать немедленный отпор своей супруге, но в этот момент в комнату вошел слуга.

— Прошу прощения, сэр. Но этот Браун вломился в переднюю и…

— Я не могу принять его, — перебил его сэр Фрэнсис, пятясь в дальний конец комнаты с таким видом, словно он впал в ужас и потерял всякое присутствие духа. Леди Ливайсон презрительно скривила губы.

— Мы все-таки выпроводили его, сэр, с огромным трудом, но, пока мы препирались, в открытую дверь проник мистер Мередит. Он проследовал в библиотеку, сэр, и клянется, что не тронется с места, пока не увидит Вас, независимо от того, больны Вы или здоровы.

Сэр Фрэнсис замешкался на мгновение, вполголоса выругался и вышел из комнаты. Слуга последовал за ним, а леди Ливайсон схватила ребенка на руки и запричитала, уткнувшись лицом в теплую шейку малыша:

— Ах, Фрэнни, милый! Я бы бросила его, если бы посмела, но боюсь, что он не отдаст тебя.