Генри Вуд - Замок Ист-Линн

— Я знаю, какой он пользуется репутацией. Это честный, благородный человек, которого любят его друзья и уважают все без исключения. Вы с ним являете разительный контраст. Спросите вдову Вашего дядюшки, что в свете говорят о мистере Карлайле.

— Если бы моим противником был кто-нибудь другой, я не стал бы состязаться, — злобно ответил сэр Фрэнсис. — Меня подстегивает мысль о том, что именно он — мой оппонент. Я сражусь с ним и сокрушу его.

— Смотрите, как бы Вас самих не сокрушили, — едко заметила Алиса Ливайсон. — Подлецам не всегда везет.

— Я рискну, — насмешливо ответил сэр Фрэнсис.

М-р Карлайл и Барбара завтракали, когда, к их немалому удивлению, к ним пожаловал м-р Дилл. Буквально следом за ним вошел судья Хэйр, за ним — сквайр Пиннер, а в арьергарде следовал полковник Бетел. Все четверо явились самостоятельно, не договариваясь друг с другом, и все четверо тяжело дышали, словно бежали наперегонки.

Сначала мистер Карлайл просто не мог понять, что привело их в его дом. Все четверо говорили одновременно в крайнем возбуждении, и одной ярости судьи Хэйра хватило бы для того, чтобы оглушить его слушателей. Однако же вскоре м-р Карлайл уловил суть дела.

— Другой кандидат? Оппонент? Ну что же, пусть, — добродушно воскликнул он. — Посмотрим, кто победит, в конце концов.

— Но Вы не знаете, кто это, мистер Арчибальд, — воскликнул старый Дилл. — Это…

— Состязаться с ним! — вскричал судья Хэйр. — Да он…

— Этого парня надо вздернуть, — вмешался полковник Бетел.

— Или же утопить, — предложил сквайр Пиннер.

Все это они выпалили одновременно и вынуждены были замолчать хотя бы на мгновение, чтобы затих шум, вызванный этим тройным словесным залпом. Барбаре оставалось лишь изумленно переводить взгляд с одного джентльмена на другого.

— Так кто же этот ужасный противник? — спросил м-р Карлайл.

Ответом ему было молчание. Все гости, люди достаточно деликатные, не горели желанием произнести имя этого человека при м-ре Карлайле. Первым заговорил, понизив голос, м-р Дилл.

— Мистер Арчибальд, этот кандидат — не кто иной, как… Ливайсон.

Лоб м-ра Карлайла побагровел; Барбара опустила голову, но глаза ее сердито сверкали.

— Сегодня рано утром Бенджамен проехал через город, чтобы немного прогнать лошадей, — запинаясь, сказал судья Хэйр. — По возвращении он рассказал мне, что на стенах появились плакаты «Даешь Ливайсона!», «Голосуйте за сэра Фрэнсиса Ливайсона!». Я чуть было не стукнул его. «Это так же верно, хозяин, как то, что я грешник, — сказал он. — Я кое с кем переговорил, и мне рассказали, что он прикатил вчера вечером». Вот такие новости приходится выслушивать перед завтраком респектабельному джентльмену!

— Он приехал последним поездом, — сказал м-р Дилл, — и остановился в «Оленьей Голове». Должно быть, наборщики трудились всю ночь, чтобы подготовить плакаты. С ним приехал агент или что-то в этом роде, а также еще один парень — говорят, от правительства.

— Они хвастаются, что поле боя всегда за ними после первой атаки, и подсчет голосов будет пустой формальностью! — добавил полковник Бетел, яростно пристукнув тростью. — Да он сумасшедший, если выставляет свою кандидатуру здесь!

— Это сделано специально для того, чтобы оскорбить мистера Карлайла, — робко вставил сквайр Пиннер.

— Вы имеете в виду, чтобы оскорбить нас всех, — резко ответил полковник Бетел. — Посмотрим, как он запоет, когда ему придется убираться отсюда.

— Ну, Карлайл, теперь-то Вам отступать некуда, — воскликнул судья Хэйр.

М-р Карлайл безмолвствовал.

— Вы же не позволите этой скотине запугать Вас? — громко спросил полковник Бетел.

— В десять часов в «Оленьей Голове» состоится собрание, — сказал м-р Карлайл, оставив без ответа последний вопрос. — Я буду там с Вами.

— Вы сказали, что он тоже в «Оленьей Голове»? — спросил сквайр Пиннер. — Я ничего об этом не слышал.

— Он находился там, — поправил его м-р Дилл. — Я полагаю, его уже выселили к этому времени. Я спросил у хозяина, о чем он думал, когда брал такого постояльца, и что, по его мнению, скажут на это господа судьи. Он поклялся мне, что через час этого парня и след простынет, а также добавил, что не пустил бы этого человека на порог, если бы знал, кто он такой.

Поговорив еще немного, гости удалились. М-р Карлайл спокойно сел и занялся своим завтраком. Барбара приблизилась к нему.

— Арчибальд, ты же не позволишь этому наглецу нарушить твои планы? Ты не откажешься от борьбы? — прошептала она.

— Думаю, что нет. Он в этом деле ведет себя дерзко и вызывающе, а для меня, я полагаю, лучше всего будет обращать на него не больше внимания, чем на грязь под ногами.

— Правильно, — ответила она, зардевшись от гордости за мужа.

Вскоре м-р Карлайл уже входил в Вест-Линн. Действительно, рядом с его плакатами висели и плакаты Ливайсона, этого труса, причинившего ему наибольшую боль, которую один мужчина может причинить другому. Этот человек, должно быть, и в самом деле не ведал стыда: м-р Карлайл подумал то же самое, что сказала сэру Фрэнсису его жена.

— Арчибальд, ты уже слышал? Это возмутительно! — воскликнула мисс Карлайл, которая налетела на брата, словно корабль под всеми парусами. Щеки ее пылали, глаза сверкали с той немалой высоты, которой достигала ее величественная фигура.

— Я знаю, Корнелия. А если бы не знал, меня просветили бы стены Вест-Линна.

— Он что, сошел с ума?

— Я полагаю, он просто не все продумал, — ответил м-р Карлайл.

— Теперь ты должен сражаться, — с пылающим лицом продолжала она. — Раньше я противилась этому, но теперь я снимаю все возражения. Ты мне будешь не брат, если спасуешь перед ним.

— Я и не собираюсь этого делать.

— Хорошо. Иди своим путем, а он пусть ползет своим. Обращай на него не больше внимания, чем на гадюку. Арчибальд, ты должен сейчас же начать сбор голосов.

— Нет, — сказал м-р Карлайл. — Вот увидишь, Корнелия: меня изберут и без этого.

— Ну что же, мой равнодушный братец: если ты сам не снизойдешь до сбора голосов, это сделают за тебя. Я лично не пожалею тысячи фунтов на эль для избирателей.

— Не спеши, — рассмеялся м-р Карлайл. — Оставь тысячу фунтов при себе, Корнелия. Я не хочу, чтобы меня сняли под предлогом «подкупа и коррупции». А вот и сэр Джон Доубид несется к нам галопом, и лицо у него красное, как солнце в тумане.

— Пожалуй. Он тоже знает Говорю тебе, Арчибальд: Вест-Линн буквально взбудоражен, а такого с ним давненько не случалось.

И мисс Карлайл была совершенно права. Обитатели городка преисполнились возбуждения и негодования. Люди буквально сплотились вокруг м-ра Карлайла: и горожане, и сельские жители.