Элизабет Ренье - Прелюдия любви

Энтони пожал плечами и подвел ее к стулу.

— Ты принимаешь это слишком близко к сердцу. Тот факт, что ты была на этом утомительном судебном разбирательстве, не имел никакого значения. Ты с таким же успехом могла быть…

— Не ищи для меня оправданий. Если бы я была где-нибудь еще — каталась в парке, сидела с тобой, даже ходила по магазинам, — кто-нибудь да знал бы, где я нахожусь. Они могли позвать меня, и я бы успела. Но поскольку это было…

— Что заставило тебя отправиться в суд? Я никогда не слышал, чтобы ты интересовалась судебными делами.

— Меня интересовало не столько судебное дел, сколько… сколько его исход. Я стала глубоко интересоваться отменой рабства.

На одно мгновение в его глазах мелькнул испуг. Потом Энтони непринужденно сказал:

— Моя дорогая маленькая Сара, хорошенькие женщины не должны забивать себе голову такими вещами. Даже если бы тебе все подробно объяснили, ты все равно бы не поняла.

— Но одно я поняла очень хорошо. Мне представили две точки зрения, и я ломала голову, какая из них верна. Энтони, есть еще кое-что, что я должна тебе сказать.

Теперь, когда решительная минута настала, Сара уже не была так спокойна, как надеялась. Она встала, расправила юбку и передвинула несколько безделушек на маленьком столике. Энтони стоял позади, его пальцы нежно гладили ее руку.

— Моя маленькая Сара, мне совсем не нравится видеть тебя мрачной. Нам уже пора пожениться, чтобы я мог взять на себя большую часть обязанностей, большую часть проблем.

Сара обернулась к нему:

— Но что тебя от этого удерживает? В качестве моего будущего мужа ты обладаешь несомненным правом освободить меня хотя бы от некоторых моих обязанностей.

Улыбаясь, Энтони коснулся шелковой перевязи:

— Но, моя любовь, я только оправился от болезни.

— И кроме того, это не показалось бы тебе забавным, не так ли? — Сара услышала в своем голосе горечь.

— Конечно, Сара, — он отвечал подчеркнуто терпеливо, — в последнее время ты немного расстроена. В противном случае ты не стала бы говорить в таком тоне.

Сара отодвинулась от него:

— Энтони, я больше не ребенок, не невинное дитя, которому ты сделал предложение. Я думаю, ты сам начал убивать во мне чувства, когда не смог подождать даже недели и бросился к своей любовнице на следующий же день после нашей помолвки, когда ты лгал мне и обманывал ради нее. Ты едва не расстался с жизнью по собственной глупости. И тем не менее, зная о твоей неверности, я вернулась к тебе в тот же миг, как услышала о твоем ранении. Потому что считала свои долгом утешить тебя во время болезни. Но в эти последние недели, когда я нуждалась в твоей поддержке, где был ты? Я полагаю, с другой женщиной?

Она увидела, как он вспыхнул от гнева, но быстро овладел собой и ответил ей знакомой, мальчишеской улыбкой:

— Как ни странно, ты ошибаешься. В последнее время я веду себя крайне достойно. — Его глаза потемнели, и их взгляд стал странно жестким. — В конце концов, Сара, твой отец так и не узнал о скандале. Я и не думал, что мне еще раз так повезет. Так что до тех пор, пока мы не поженимся, я поклялся быть рассудительным. — Он пожал плечами, придвинулся к ней и накрутил на палец белокурый локон, выбившийся из-под чепца Сары. — Теперь, конечно, положение изменилось. Вряд ли ты станешь ожидать от меня, чтобы я вел монашескую жизнь в течение целого года, пока мне придется тебя ждать.

Сара вырвалась:

— Разумеется, я не должна от тебя этого ожидать. Как ты сказал, положение изменилось. Во всяком случае, в одном: если ты снова захочешь взять у меня взаймы денег для себя или для того, чтобы отдать их очередной женщине, которая вызовет твою страсть, говорю тебе — не стоит и пытаться.

— Что ты хочешь сказать?

Сара скрестила пальцы.

— В будущем у меня будет очень мало денег.

— Сара, ты сама не знаешь, что говоришь. Сэр Уильям был баснословно богат. Каждый это знает. А ты — его единственная наследница.

— Это правда. Но я не коснусь ни единого пенни из денег моего отца.

Энтони разинул рот.

— Моя дорогая, ты переутомилась. Тебе нужно показаться доктору.

— И что еще более важно, я уже повидалась с поверенным папА. Существует, конечно, пожизненное содержание для моей мачехи. Думаю, когда она в достаточной мере оправится, то переедет в дом поменьше. Этот дом я продам вместе со всей мебелью. Я продам также кареты и лошадей, кроме моей собственной кобылы. Я должным образом обеспечу слуг, как того пожелал бы мой отец. Я перестрою отцовские корабли, и они будут использоваться для… для каких-то других целей. Не сомневаюсь, что они станут куда менее прибыльными. После того…

Левой рукой Энтони поймал девушку за запястье и сдавил так сильно, что она вскрикнула.

— Сара! Что ты пытаешься мне сказать? Что ты намерена сделать с этим состоянием?

Она посмотрела на него бесстрашно, хотя выражение лица Энтони почти ужаснуло ее.

— Я отдам его в любой фонд, который ищет способа исправить зло, совершенное… совершенное теми, кто торгует человеческими жизнями.

Одно мгновение Энтони смотрел на нее в крайнем изумлении. А потом злобно произнес:

— Я должен был догадаться. Данси ответит мне за это. Он гоняется за твоими деньгами и потому наговорил тебе с три короба лжи, чтобы сбить тебя с толку.

Ее вспыхнувшая злость была не меньшей.

— Это не имеет никакого отношения к Криспину. Я не виделась с ним и не получала от него весточки со времени смерти папА. Да, он и его друзья открыли мне глаза на правду о рабстве. Но решение я приняла единолично. Пока папА был жив, а я оставалась несовершеннолетней и жила под его крышей, я была беспомощна и ничем не могла помочь делу по отмене рабства. Но теперь он мертв… — У Сары сорвался голос, и она закрыла лицо руками. — Теперь он мертв, — продолжала она, и голос Сары превратился в шепот, — и я вольна сделать так, как пожелаю, и я никогда не потрачу ничего из денег, добытых этой чудовищной торговлей. Я буду жить лишь на то, что завещала мне моя собственная мать. Во всяком случае, в моих глазах эти деньги не запятнаны человеческой кровью и слезами.

Энтони продолжал пристально смотреть на нее, его лицо пылало, глаза стали жесткими. Наконец, расслабившись, он взял ее за руку и усадил на стул.

— Сара, дорогая маленькая Сара, совершенно естественно, что ты глубоко страдаешь, неспособна ясно мыслить…

— Никогда в жизни я не мыслила более ясно.

Он сжал ее пальцы. В голосе Энтони послышалась безжалостная нотка, которая когда-то так напугала ее.

— Дорогая моя маленькая любовь, ты не должна торопиться, принимая необдуманные решения, вроде этого. Конечно, твое сердце было тронуто сказками, которые тебе рассказывали — о положении ничтожного количества несчастных рабов. Но ты должна поверить, что в целом с ними обращаются чрезвычайно хорошо. Вспомни, к примеру, маленького Бижу моей матери. Он куда счастливей в Англии, чем был бы в своих родных джунглях. Правду сказать, работорговцы оказывают неграм услугу, забирая их из диких мест. Рабы только рады получить шанс работать на плантациях.