Кристин Сэлингер - Семейные тайны

— Только попробуйте, — предупредил мальчик с радостью и вызовом в глазах. — Одного из вас я обязательно за собой утащу.

— Ну-ну, испугал. — Филипп пригнул голову Сета. — Готовы? — спросил он, когда все собрались на берегу. — Хорошо. Давай, Этан.

— Вода же холодная! — взвизгнул Сет, чувствуя, что Этан разгибает руку. Но его поставили на ноги и повернули лицом к небольшому деревянному паруснику с небесно-голубыми парусами, мягко хлопающими на вечернем ветру. Мальчик открыл рот от изумления. — Что… откуда это?

— Плод наших трудов, — сдержанно отвечал Филипп.

— Это… кто его покупает?

— Он построен не на продажу, — сказал Кэм.

— Он… он… — Не может быть, с замиранием сердца думал Сет. В его душе боролись недоверие и надежда. Но надежда перевешивала. За последний год он научился надеяться. — Это мне?

— Среди присутствующих здесь день рождения только у тебя одного, — напомнил ему Кэм. — Хочешь взглянуть поближе?

— Он мой? — прошептал мальчик с таким восторгом и ошеломлением в голосе, что у Сибилл защипало в глазах. — Мой? — радостно завопил он и крутанулся на месте. — И я могу оставить его у себя?

— Ты хороший моряк, — спокойно заметил Этан. — И парусник хороший. Остойчивый и с отличным ходом.

— Вы построили его для меня? — Мальчик переводил взгляд с одного брата на другого. — Для меня?

— Нет, для другого щенка. — Кэм дал ему легкий подзатыльник. — Ну что задумался? Иди смотри.

— Правда? — дрожащими губами произнес Сет. — Я могу залезть в него? И посидеть?

— Ради Бога, — с волнением в голосе воскликнул Кэм, хватая мальчика за руку и переставляя его на палубу. — Он ведь твой!

— Думаю, нам лучше оставить мужчин. Пусть побудут одни несколько минут, — тихо сказала Анна.

— Они так любят его, — заметила Сибилл, наблюдая, как четверо мужчин восторженно обсуждают достоинства деревянного судна. — Наверное, я только сейчас это поняла по-настоящему.

— Он тоже их любит. — Грейс прижалась щекой к личику Обри.

И не просто любит, думала Сибилл, сидя за праздничным столом в шумной кухне. Ей опять вспомнилось потрясенное лицо Сета, пытающегося осознать, что кто-то любит его, любит настолько, что догадался о его сокровенной мечте. Догадался и воплотил ее в реальность.

Модель его жизни была сломана, изменена и преобразована. До того, как она вошла в нее. Теперь его жизнь текла по предначертанному руслу. Он нашел свою семью.

Но ей нет среди них места. Она не может здесь оставаться. Еще немного, и она не выдержит.

— Мне пора, — с учтивой улыбкой объявила Сибилл. — Разрешите поблагодарить вас…

— Сет еще не видел твоего подарка, — перебила ее Анна. — Пусть он вскроет его, а потом мы будем есть торт.

— Торт! — Обри, сидевшая на высоком стульчике, захлопала в ладоши. — Он задует свечи и загадает желание.

— Чуть позже, — сказала дочери Грейс. — Сет, отведи Сибилл в гостиную. Подарок там.

— Конечно. — Мальчик дождался, пока Сибилл встала из-за стола, и, передернув плечом, пошел из кухни.

— Я купила все это в Балтиморе, — смущенно начала она, — так что, если что-то тебе не понравится или не подойдет, Филипп сможет обменять.

— Ладно. — Сет вытащил коробку из первого пакета, уселся в позе лотоса на полу и спустя несколько секунд уже рвал в клочья подарочную упаковку, которую она так мучительно выбирала.

— Могла бы и в газету завернуть, — хмыкнул Филипп, усаживая ее в кресло.

— Обычная коробка, — озадаченно произнес Сет. Его скучающий тон резанул ее по сердцу.

— Да… я сохранила чек. Можешь вернуть в магазин в любое время и обменять на то, что нравится.

— Ага. — Тут он перехватил жесткий взгляд Филиппа и поправился: — Вообще-то коробка ничего, красивая. — На самом деле ему хотелось закатить глаза. Он лениво отогнул металлический крючок, откинул крышку. — Черт побери!

— Вот это да, Сет! — присвистнул Кэм, глянув через плечо на входившую в гостиную Анну.

— Боже, ты только посмотри! Тут есть все. И уголь, и пастель, и карандаши. — Он ошарашенно взглянул на Сибилл. — И это все мне?

— Это набор. — Она нервно крутила на пальце тоненькое колечко. — Ты так хорошо рисуешь, и я подумала… может, тебе захочется поэкспериментировать с другими материалами. Во второй коробке еще кое-какие принадлежности.

— Еще?

— Акварель, кисти, бумага… — Она пересела на пол, глядя, как мальчик с радостным нетерпением срывает бумагу со второй коробки. — Возможно, ты решишь, что тебе больше по душе краски, замешенные на акриловой смоле, или перо с тушью, но я сама больше склоняюсь к акварели, поэтому подумала, что, может, ты тоже захочешь попробовать.

— Я не умею рисовать акварелью.

— О, это очень просто. — Сибилл взяла одну из кистей и начала объяснять основные технические приемы. Рассказывая, она улыбалась ему, позабыв про свою нервозность.

Свет лампы косо падал на ее лицо, преображая черты, глаза и тем самым вызывая у него смутные воспоминания.

— У тебя в квартире на стене висела картина? Цветы, белые цветы в синей вазе?

Сибилл сдавила пальцами кисть.

— Да, в спальне. У меня в квартире в Нью-Йорке. Это одна из моих акварелей. Не очень удачная.

— И еще у тебя были цветные бутылочки на столе. Много. Разных размеров.

— Флакончики от духов. — У нее опять сдавило горло, так что она едва выдохнула. — Я их коллекционировала.

— Ты разрешила мне спать с тобой в твоей кровати. — Он прищурился, сосредоточенно роясь в обрывках воспоминаний. Мягкие ароматы, мягкий голос, мягкие цвета, формы. — Ты рассказывала мне сказку, про лягушку.

«Заколдованный принц». В воображении всплыл маленький мальчик. Он лежит возле нее, свернувшись клубочком. Его ярко-синие глаза неотрывно смотрят ей в лицо. Ночник рассеивает темноту, а она успокаивает его страхи волшебной сказкой со счастливым концом.

— Когда ты гостил у меня, тебе снились кошмары. Ты еще совсем маленький был тогда.

— И еще у меня был щенок. Ты купила мне щенка.

— Не настоящего. Мягкую игрушку. — У нее поплыло перед глазами, в горле застрял комок, сердце разрывалось. — Ты… у тебя не было игрушек. И, когда я принесла его домой, ты спросил, чей он. Я сказала: твой. Ты так и звал его: «Твой». Она не взяла его, когда… Мне нужно идти.

Сибилл вскочила с пола и стремительно кинулась к двери.

Она подбежала к своему автомобилю, дернула дверцу и только тогда сообразила, что машина закрыта. Глупая привычка жителя большого города, совсем неуместная в милом маленьком городке.

В следующую минуту она осознала, что выскочила на улицу без сумки, пиджака и ключей. Но о том, чтобы возвращаться в дом после столь постыдной вспышки, не может быть и речи. Лучше идти до гостиницы пешком.