Робер Гайяр - Мари Антильская. Книга первая

— Что ж, как вам будет угодно, — поспешно ответил Пьер, которого демон игры уже вовсю тянул к столам. — Но не забудьте, что здесь можно встретить не только приятных собеседников, но и на редкость хорошеньких женщин…

— Да, я уже заметил, да только все эти красотки становятся доступны только в двух случаях: если вам достался крупный выигрыш или если муж их проигрался до нитки…

— Однако учтите, что последнее случается куда чаще, чем вы думаете! — уже удаляясь, бросил на прощанье Пьер.

Оставшись в одиночестве, Диэль стал слоняться от одной группы к другой. Теперь, когда ему уже не нужно было сдерживаться перед братом, лицо его вдруг приняло озабоченное выражение. И он решительно направился в тот конец залы, куда всего пару минут назад, когда он разговаривал с Пьером, был устремлен его пристальный взгляд. Не стал ли он жертвой галлюцинации, или это было какое-то невероятное сходство?

«Да нет, — уговаривал он сам себя, — конечно же, я обознался. Это никак не может быть она. Каким, интересно, чудом девушка с постоялого двора может оказаться в этом игорном доме, в обществе стольких именитых богачей?»

Не иначе, все дело в каком-то поразительном сходстве, а Мари по-прежнему преспокойно живет себе в Дьепе и даже не помышляет ни о Париже, ни обо всей этой роскоши.

Впрочем, такая ошибка с его стороны вполне извинительна. Ведь, в сущности, он и видел-то ее всего несколько минут, когда она подавала ему вино с ветчиной. Только и успел рассмотреть, что сияние светло-карих глаз, цвета лесного ореха. Конечно, потом было продолжение, когда они остались вдвоем, но все остальное происходило в кромешной тьме. И снова промелькнула перед глазами вся эта бурная ночь, шум дождя и завывание ветра, его схватка с Мари из-за масляной лампы… Ему вспомнился испуг девушки, как трепетала она от холода и лихорадочного возбуждения, ее ледяные пальчики и поцелуй, которым они обменялись на прощание, в память о приключении, которому не суждено было иметь продолжения…

Несмотря на то, что теперь он уже не сомневался, что обманулся поразительным внешним сходством, воспоминания о Мари настолько взбудоражили его, что он воспылал непреодолимым желанием познакомиться с юной дамой, чьи черты напомнили ему о Мари.

«А вдруг, познакомившись с этой дамой, я обнаружу, что у нее нет с Мари ровно никакого сходства?.. С той Мари, которую я с тех пор ни разу не видел уже почти целый год и которая, скорее всего, давным-давно и думать-то забыла обо мне!..»

Пьер оказался прав: в салоне мадам Бриго и вправду попадались весьма хорошенькие женщины, но Жак, казалось, даже не замечал их присутствия. Он искал свою незнакомку. Не слышал он и перебранок, то и дело доносившихся из-за карточных столов, где игроки с горячностью подвергали сомнению ходы партнеров.

Он уже почти отчаялся отыскать двойника Мари, когда вдруг наткнулся на президента Фуке. Старик, с видимым удовольствием потирая руки, как раз только что закончил партию.

— Эй, Дюпарке! — окликнул он его. — Да что это с вами? Что-то вы нынче очень уж рассеянны!

Жак даже вздрогнул от неожиданности, увидев прямо перед собой всесильного президента Островной компании, и, не мешкая, отвесил ему почтительный поклон.

— Покорнейше прошу простить меня, сударь, — проговорил он в свое оправдание, — просто мне показалось, будто я узнал в толпе одного человека, которого уже давно потерял из виду и весьма желал бы снова встретить. Но видите, мне все равно повезло, потому что я встретил вас…

— Вас здесь нечасто встретишь.

— Я просто приехал с братом, — пояснил Диэль.

— Гм-гм… Ах да, вы ведь, Жак, старший брат Водрока и, кажется, даже немного его опекаете… Позволительно ли мне будет дать вам один совет?

— Буду вам чрезвычайно признателен.

— Водрок слишком много играет, а игрок из него весьма скверный. Если он выигрывает, это еще терпимо, но стоит ему начать проигрывать, как он тут же принимается осыпать партнеров всякими словами весьма оскорбительного свойства. Надо бы вам поговорить с ним и положить этому конец…

— Мой брат еще молод, так что не стоит судить его слишком строго…

— Я понимаю… дело молодое… Но все же пусть поостережется, не то подобная невоздержанность в речах рано или поздно не доведет его до добра… Как вы знаете, нам удалось навести в этом доме некоторый порядок… О, разумеется, весьма относительный, И только один Водрок все еще позволяет себе всякие дерзкие демарши… Не скрою от вас, мой дорогой Дюпарке, есть люди, которые настаивают на том, чтобы заказать ему вход в этот салон… Поймите меня правильно, сударь, и не держите на меня зла за то, что я вам только что сказал. Вы мне симпатичны, и, поверьте, единственно уважение к вам движет мною в эту минуту… Кстати, мой милый, почему бы нам с вами не встретиться как-нибудь на этих днях, я хотел бы с вами кое о чем потолковать. Ваш дядюшка говорит о вас с большим почтением. Сразу видно, что вы с ним одной крови… Вот такие-то люди, черт побери, и нужны нам, чтобы достойно управлять нашими Американскими островами.

— Подумать только, как раз нынче вечером мой брат Пьер говорил мне, как счастлив был бы отправиться на Сен-Кристоф…

— Да нет, Дюпарке, компания предпочла бы людей вашей закваски. Водрок же еще слишком зелен, чтобы можно было бы доверить ему серьезные дела.

— Не стоит судить о нем, господин президент, по тому, как он ведет себя здесь…

Фуке вдруг положил руку на плечо Жака и доверительно заметил:

— Друг мой, коли уж мы заговорили об островах, то позвольте мне представить вам одного человека, которого, возможно, компания вскорости назначит представлять ее интересы на Мартинике. Кто знает, может, ему удастся перетянуть вас на нашу сторону, да и вы тоже, благодаря сведениям, почерпнутым из рассказов вашего дядюшки, могли бы сообщить ему немало интересного… Пойдемте же скорее…

Жак Лешено де Сент-Андре имел титул генерального откупщика и только что отпраздновал свое шестидесятилетие. Это был человек высокого роста, на редкость поджарый и с холодным, бесстрастным выражением лица, которое отнюдь не соответствовало его истинному темпераменту… В свое время он вел весьма распутную жизнь, но с годами остепенился. Под маскою заносчивого высокомерия скрывался характер робкий и нерешительный. Однако ходили слухи, будто бы он пользуется особым доверием кардинала Ришелье, а уж если ему удалось ввести в заблуждение даже самого всесильного кардинала, то не следовало слишком удивляться, что и компания тоже легко поверила в его таланты.

Господин де Сент-Андре рассеянно ответил на приветствие Жака, явно не проявив к нему ровно никакого интереса. И президенту пришлось еще раз настойчиво повторить, что это родственник Белена д’Эснамбюка, чтобы старик наконец-то удостоил его ледяным взглядом и из чистой вежливости поинтересовался: