Робер Гайяр - Мари Антильская. Книга первая

Тот уж было поднял руку, готовый отдать приказ к отплытию, как тут воздух сотрясся от оглушительного взрыва. В море, будто в каком-то гигантском котле, образовалась огромная воронка; восемь — десять качавшихся поблизости на волнах лодчонок, подхваченные всасывающим вглубь водоворотом, опрокинутые кверху днищами, на несколько мгновений исчезли в пучине. Потом раздались громкие крики боли и ужаса.

Едва Дюпарке, опрокинутый наземь взрывной волной, поднялся на ноги, как он увидел, что к причалу толпою устремились другие колонисты.

— Берегитесь! — заорал он громовым голосом. — Берегитесь!

Дело в том, что он опасался новых взрывов, но волонтеры даже не слушали его предостережений. До отвала наевшись, вволю напившись, они не думали об опасности. Прямо со всеми своими тяжелыми доспехами они бросились в воду, готовые протянуть руку помощи попавшим в беду товарищам. Многие из тех, кого не задел сам взрыв, тонули, и ничего нельзя было сделать для их спасения. Ведь невозможно было даже увидеть, как они исчезали в пучине моря…

Без особого труда были выловлены лодки, не пострадавшие от взрыва. Другие же навсегда исчезли вместе со всем содержимым.

Генералу так никогда и не суждено было узнать, из-за какой преступной оплошности случился этот взрыв. Раненые, которых удалось вытащить из волн, были доставлены на песчаный берег. Среди них оказались самые отчаянные любители не только схватиться с англичанами, но также поесть, выпить и покурить. Двоим до самых бедер оторвало ноги. Они потеряли так много крови, что спасти их было уже невозможно. Другие отделались ожогами на лице, руках или груди.

Похоже было, что какой-то неосторожный курильщик бросил в лодку не погасший до конца окурок, отчего порох немедленно воспламенился. Но оттого ничуть не менее тяжело было смотреть даже на тех, кто, казалось бы, пострадал менее прочих, ведь не прошло и часа, как они весело праздновали долгожданное отправление на войну, и вот теперь горько рыдали над своим несчастьем. И причиною отчаяния было не их собственное плачевное состояние, а то, что теперь им уже не суждено отправиться вместе с остальными.

Пришлось позвать на помощь людей из форта, которые доставили пострадавших в лазарет.

Вместе с лодками, в которые уже был загружен порох, Жак недосчитался шести бочонков. Это было прискорбно много, однако ничто в сравнении с потерями, которые понесли люди. Точное число жертв пока еще было неизвестно, о нем можно было узнать только во время переклички на борту «Святого Лаврентия».

Обходясь лодками, которые остались невредимы, стали торопиться с отплытием. Дюпарке впрыгнул в последнюю, отходившую с песчаного берега острова. Когда он смотрел на удаляющийся берег, на котором еще можно было различить часовню Форт-Руаяля, подле которой находилась хижина главы иезуитов, ему вдруг вспомнились пророчества Мелоди. А ведь тот предсказал ему «большой шум, который заставит умереть много людей».

Он невольно вздрогнул, подумав о зловещих сношениях негра с Сатаной, о которых говорил ему отец Бонен. Однако, немного поразмыслив, не без удовольствия мысленно представил себе успех, который предсказал ему раб. И это послужило ему утешением в том трауре, каким ознаменовалось начало их экспедиции.

Подсчет, проведенный капитаном Сент-Обеном, выявил, что погибло шесть человек. Среди пострадавших оказались не только те, кто находился на взорвавшейся лодке, но и многие другие колонисты, которые бездумно бросились в воду, спеша на помощь своим друзьям. Кроме того, у каждого осталось тяжелое воспоминание о зловещем эскорте акул, что, привлеченные идущим от лодок запахом крови и трупов, еще долго сопровождали «Святого Лаврентия».

На корабле хватало охотников послушать и рассказать о своих былых подвигах, приукрашивая их все новыми и новыми подробностями. Среди волонтеров мало было таких, кто бы хоть раз не выстрелил в англичанина. И не то чтобы они испытывали какую-то особую ненависть к этому народу, просто их мучила жажда битвы.

Внимательно прислушиваясь к этим разговорам, генерал скоро понял, что никто не питает никакой вражды лично против господина де Пуэнси, более того, этот последний все еще вызывал немало добрых чувств в сердцах тех, кто вот-вот собирался сыграть с ним весьма злую шутку. Нет, единственное, что вдохновляло в те часы колонистов, это предвкушение заманчивого приключения…

«Святой Лаврентий», едва отчалив от берега, шел очень быстро, и эту скорость он с таким завидным постоянством сохранял на всем пути, что, когда впереди уже показался остров Сен-Кристоф, Дюпарке был вынужден просить капитана Деклие, командовавшего фрегатом, спустить паруса, иначе им пришлось бы высадиться на берег задолго до наступления ночи.

Шел час за часом, а «Святой Лаврентий», казалось, совсем не двигался с места. Однако тропическая ночь опускается с поразительной быстротою, всего за каких-нибудь несколько минут, поэтому, как только появились первые ночные тени, фрегат тут же вновь поднял паруса и, погасив все огни, проскользнул к мысу Пуэнт-дю-Сабль.

Тотчас же Сент-Обен выделил двадцать человек для сопровождения генерала. Их отобрали среди самых надежных, а также среди тех, кто считался наиболее закаленным в боях. Глубокое разочарование охватило волонтеров, когда они узнали, что, скорее всего, никакой схватки не будет и им предстоит захватить племянников командора практически без единого выстрела! Однако стоило капитану выделить вслед за этим еще два небольших отряда, человек по пятьдесят каждый, дабы они в случае необходимости оказали поддержку тем, кто высаживается на берег, как улыбки вновь вернулись на их лица, ибо кто-то высказал мнение, что вряд ли французы, которые сторожат племянников господина де Пуэнси, совсем уж слепы и что наверняка потребуется подкрепление.

К восьми часам вечера ночь сделалась совсем непроглядной. На темно-синем небе с трудом можно было различить даже растущие прямо из стволов лохматые верхушки посаженных на прибрежных дюнах кокосовых пальм.

Капитану Деклие уже не раз случалось бывать на острове Сен-Кристоф, однако никогда еще прежде не доводилось ему бросать якорь в таком почти пустынном месте, каким был мыс Пуэнт-дю-Сабль. И из осторожности он плыл, то и дело бросая лот.

Прежде чем свернуть на реях паруса, он снабдил с десяток матросов длинными шлюпочными баграми и с их помощью медленно продвигал вперед корабль, пользуясь замерами глубины, которые делал специально отряженный для этих целей человек.

Это был маневр одновременно как трудный, так и необходимый, тем более что для возвращения, которое, возможно, будет напоминать скорее бегство, было важно пройти тем же самым путем, дабы не попасть в руки неприятеля.