Имоджен Эдвардс-Джонс - Отель Вавилон

— Что, простите?

— Я купил кукурузу в початках и не знаю, как ее готовить, — повторяет звонящий.

— Кукурузу в початках?

— Правильно, кукурузу в початках.

— Э-э…

— Я имею в виду, надо ли ее обжаривать? Теперь все кладут на сковороду, так ведь?

— Прошу прощения, — говорю я. — Когда, вы говорите, останавливались у нас?

— Дайте подумать, — отвечает мой собеседник. — Боже. — Громко вздыхает. — Уже года два назад. Я тогда привозил в Лондон жену. На выходные. Теперь мы в разводе. Примерно с той самой поры.

— А, понятно, — произношу я. — Я на вашем месте не стал бы жарить кукурузу.

— Не стали бы?

— Нет. Если уж говорить о кукурузе в початках, я бы придерживался старых традиций: отварил бы ее, намазал маслом и перцем и умял бы за обе щеки.

Теренций смотрит на меня так, будто я спятил. Даже во взгляде изнуренного Патрика возникает вопрос.

— Любопытно. — На звонящего мои слова явно произвели впечатление. — Замечательная мысль.

— Спасибо.

— Какие могут быть «спасибо»?! — восклицает он. — Вы здорово мне помогли.

— Ну и отлично. Так, ради интереса — такое впечатление, что вы на приличном расстоянии, — откуда вы звоните?

— Из Нью-Йорка. Доброй ночи и спасибо.

— Доброй ночи, — отвечаю я, кладя трубку.

— Похоже, звонок был несколько странный, — произносит Теренций.

— Не сказал бы, — говорю я, снова приковывая взгляд к стойке.

По сути, ничего особенного в звонке действительно нет. Время от времени нам постоянно звонят бывшие гости и интересуются разными рецептами. Все дело в том, что им хочется приготовить примерно такие блюда, какие некогда они пробовали у нас. Джино тоже все названивают клиенты из прошлого — пьяные и трезвые. Спрашивают, как приготовить коктейль из мартини с малиной или мартини с шоколадом. Бывает, звонят даже из других ресторанов, говорят, за столиком на шестерых требуют, чтобы им подали коктейль «Белый русский», точно такой, как делают у вас. Или что-нибудь еще. Не дадите рецептик? В таких случаях мы чаще всего отвечаем «нет». Раз уж кому-то так хочется именно нашего «Белого русского», пускай снова приезжают к нам. Всем же остальным стараемся помочь. Даже сумасшедшим хозяйкам, которые звонят во время собственных вечеринок и интересуются, как приготовить соус бешамель или сабайон из шампанского. Я столько раз рассказывал нашим прекрасным соотечественницам и иностранкам, какие ингредиенты входят в состав голландского соуса, что, наверное, смог бы приготовить его во сне. Но это одна из моих обязанностей. Заставлять людей почувствовать, что они — часть нашей гостиничной семьи.

В вестибюле появляется Джино в темно-синем пальто и кашемировом шарфе. Проходит к стойке, притворно пошатываясь от усталости, и тяжело опускает голову.

— Удачная ночка? — интересуюсь я.

— Ног под собой не чувствую, — говорит он.

— Да уж… — бормочу я.

— Но… — Джино поднимает голову, и его лицо озаряется торжествующей улыбкой. — Но я заработал больше восьми сотен чаевых, сумел загнать бутылку «Далвинни» 1919 года и полбутылки коньяка «Наполеон» 1796-го.

— Черт! — восхищаюсь я.

— Не черт, — поправляет меня Джино. — А мистер Мастерсон, шейх и его друзья-арабы.

— Заснешь сегодня как убитый.

— Сначала хотелось бы пропустить пару бокальчиков — отпраздновать. Не знаешь, куда подались остальные ребята?

— Гм, — бормочу я. — Прости, я не особенно к их разговору прислушивался. Не то в «Саманту», не то в «Омбрес».

— Ну, поищу. В свое удовольствие. — Джино улыбается. — Доброй ночи, — добавляет он, поднимая воротник. — До завтра.

— Надеюсь, нет, — отвечаю я.

— В общем, до скорого, — говорит бармен, направляясь к выходу.

Из стеклянных дверей выходит Деннис, и Теренций нетерпеливо ерзает на диване.

— Как ты быстро, — отмечаю я.

— Я это, — Деннис шмыгает носом, — решил проверить, не отлынивает ли кто от работы, раз уж спустился вниз, и разыскал троих. Спали в кладовке, в дальней части кухни. Напугал их до полусмерти. Сказал, сейчас же, мол, выпейте кофе и быстро за дела. Вы еще здесь, Теренций?

— Да, — говорит Теренций. — Сомневаюсь, что в ближайшее время смогу уснуть.

Деннис садится за стол, достает папку, в которой Тони хранит театральные билеты, ручку и делает вид, что очень занят. Взгляд Теренция блуждает по вестибюлю, приостанавливаясь на огромной люстре и разнообразных цветочных горшках, что стоят тут и там. Потом задерживается на тропическом украшении стойки.

— Удивительные штуковины, — произносит он. — Интересно, откуда…

К счастью, раздается телефонный звонок. Приподнимаю руку.

— Прошу прощения, — произношу я одними губами. — Я должен ответить. Ресепшн.

— О, здравствуйте, — звучит из трубки едва различимый женский голос. — Мне нужна ваша помощь.

— Конечно, мадам, — шепчу и я. — Чем могу быть полезен?

— Возле моего номера человек, — сообщает клиентка. — Стучит в дверь. По-моему, хочет вломиться.

— Не открывайте.

— Этого у меня и в мыслях нет, — шипит она. — Но пожалуйста, отправьте кого-нибудь наверх. Вызовите полицию, кого угодно. Только пусть он уйдет.

— Да, мадам, непременно, — произношу я. — Уже бегу.

— Скорее, — торопит меня клиентка. — Пожалуйста. Номер триста шесть.

— Бегу. — Кладу трубку. — Простите, — говорю я Теренцию. — На четвертом этаже проблемы. Деннис, — выскакиваю из-за стойки, — постоялица утверждает, что к ней рвется извращенец, я сбегаю проверю.

— Хорошо, — отвечает Деннис. — Может, пойти с тобой?

— Если понадобишься, я тебе позвоню.

— Ладно, — говорит Деннис, и я несусь сквозь стеклянные двери к главной лестнице и наверх. Так будет гораздо быстрее, чем ждать, пока приедет лифт.

Оставив позади шесть лестничных пролетов, вбегаю на четвертый этаж. Иду по коридору к триста шестому, с трудом переводя дух. Пора завязывать с курением, приходит в голову мысль. Чтобы бороться с извращенцами, нужно быть в форме. Поздно ночью в коридорах довольно темно. Свет приглушили, чтобы он не просачивался под дверьми в номера и не мешал постояльцам спать. У меня разыгрывается воображение. Так и кажется, что сейчас придется мериться силами с волосатым амбалом в кожаном костюме и автомобильных крагах. Вместо него, когда я заворачиваю за угол, вижу создание чуть повыше Голлума из «Властелина колец».

— Черт возьми, — бормочу я, обводя его взглядом.

— О, слава Богу, — произносит невысокий голый мужчина, старательно прикрывающий руками гениталии. — Слава Богу, вы пришли, — повторяет он, умоляюще глядя на меня большими глазами. — Я по ошибке захлопнул дверь и не могу попасть назад.

— Что, простите? — Признаться, я в изумлении. Поскольку готовился столкнуться отнюдь не с голым коротышкой.