Фред Стюарт - Титан

— Сегодня я переговорю со своими лондонскими банкирами. Не беспокойся, Диана, я не беру назад своих слов.

— Разве? Однажды ты взял назад свое слово.

Он кивнул.

— Если ты хотела меня лишний раз лягнуть, то это тебе удалось. В этот раз я тебя не подведу. — Он повернулся к Лоре. — А как с вами? Что думаете делать?

Официант поставил бутылку в судок со льдом и молча вышел из комнаты. Лора пожала плечами.

— Не знаю, может, тоже здесь останусь, — сказала она. — Мне больше просто некуда ехать.

— А как насчет Нью-Йорка?

Она удивилась:

— Нью-Йорк?

— А почему бы и нет? Я готов устроить вам неплохую квартиру и дать столько денег, сколько потребуется.

— Но я не говорю по-английски.

— Поселитесь в Берлине.

Она посмотрела на Диану, затем опять на Ника.

— Месье Флеминг, — сказала она. — Я признаю, что продалась немчику из-за того, что в Париже тяжело жить. Но это вовсе не значит, что я продаюсь всякому. — Она поднялась из-за стола. — Простите, я провела очень беспокойную ночь и слишком устала. Спасибо за ленч.

Она вышла из номера, он проводил ее взглядом.

Диана пригубила вино.

— Она поедет с тобой, — сказала она. — Просто ей надо немного поломаться. Но ты совершишь глупость, если свяжешься с нею. Прежде чем бросить тебя, она выдоит несколько миллионов. — Она поставила стакан. — Если ты умный, то найдешь себе вторую Эдвину.

Ник нахмурился:

— Диана, я оплачу тебе свой долг, но я не нуждаюсь в твоих советах относительно моей личной жизни.

— Возможно. Надеюсь, ты не собираешься на ней жениться?

— А кто говорит о женитьбе?! Я просто считаю, что она очень хороша собой и к тому же показала себя во всей этой истории молодцом. Почему бы мне и не дать ей возможности поехать в Нью-Йорк? Я могу то же самое предложить и тебе, если захочешь.

— Нет, благодарю.

Она откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Она чувствовала легкое головокружение от вина и усталости.

«Ах, если бы он меня желал! — думала она. — Если бы! Но нет, я вечно буду Дамой под вуалью. А за этой тонкой тканью — уродливые шрамы!..»

Вдруг ей на память пришел один разговор… Это было месяц назад в «Семирамиде». Она проводила время в обществе Немецких офицеров. Они говорили ей о каком-то хирурге-пластике из Лондона, который разработал новую технику пересадки кожи и применил ее на жертвах немецких бомбежек. Слухи о чудесах, которые он творит, достигли даже Германии. Как его имя? Доктор Тремейн или что-то в этом роде. Тогда она восприняла рассказы немцев скептически, но сейчас… раз уж она в Лондоне.

Она взглянула на Ника.

«Если только я смогу когда-нибудь снять вуаль, — думала она. — Если только я смогу когда-нибудь снова быть красивой. Или, по крайней мере, нормально выглядеть. Я стала бы ему хорошей женой. Женой, какой я всегда хотела ему быть…

О, Боже, Ник! Я все еще люблю тебя! Может, ты мне оставил хоть шанс?.. О Боже, может, есть еще шанс?..»

Ник устал. Напряжение, в котором он пребывал во Франции, теперь навалилось на него. Да, им удалось взорвать крепость Де-Морле и сиять угрозу перелома в войне. Этим он гордился, это позволило ему облегченно вздохнуть. Но в следующем месяце ему стукнет уже пятьдесят шесть. Несмотря на то что он был все еще в хорошей форме, его уже никак нельзя было назвать молодым. А пройдет несколько лет — и его никто не назовет и человеком средних лет. Осознание своей смертности, которое посетило его в первый раз в день пятидесятилетия, нарастало теперь год от года. Теперь он не хотел войны. Ему хотелось мира, покоя, комфорта, любви. Он хотел вернуть молодость.

Он хотел Лору.

Тем же вечером около тести Лора благодушествовала в горячей ванне своего номера на четвертом этаже, как вдруг услышала звонок в дверь.

— Я открою, — сказала горничная, которая стелила Лоре на ночь постель. Лора не поняла ее, но продолжала тереться губкой. Потом она услышала голос горничной: — Но она сейчас принимает ванну, сэр! Вам туда нельзя входить!

— Спасибо. Только и всего, — раздался голос Ника.

И снова голое горничной, которая прятала в карман подаренный ей фунт стерлингов.

— Благодарю вас, сэр. Спокойной ночи.

Затем стук закрываемой двери.

Вдруг в ванную вошел Ник и стал смотреть на Лору тем же жадным взглядом, который она подметила раньше.

— Могли бы и постучаться, — сказала она.

— Дверь была открыта. Предлагаю вам и Диане посетить завтра утром магазин Адриана Пелла. Я уже договорился. По слухам, это лучший модельер из молодых. Поскольку вам пришлось оставить в Париже всю одежду, вы нуждаетесь в новом гардеробе. — Он окинул взглядом ее нежные розовые плечи в мыльных хлопьях, едва видимые под мыльной водой полные груди. — Я распорядился, чтобы Пелл прислал счет мне.

— Благодарю вас, но я в состоянии заплатить за себя сама.

— В Париже вы не платили.

— Если вы еще раз вздумаете попрекать меня Парижем, то лучше убирайтесь к черту! — крикнула она.

— На сегодняшний вечер я заказал для нас столик в «Булестине». Это лучший в Лондоне ресторан.

— Мне не нравится английская кухня!

— Там будет французская.

— У меня сегодня свидание с генералом де Голлем!

Он стал смеяться.

— Да! — крикнула она. — Почему у меня не может быть с ним свидания? Разве я теперь не считаюсь героиней Сопротивления? Может, он наградил меня медалью!

— О, вы заслужили медаль, с этим не поспоришь.

— Не я ли раздобыла для вас информацию? Вытянула ее из моего немчика? Не я ли все устроила так, чтобы вы могли расправиться с ним? Не я ли всю ночь просидела рядом с его отвратительным трупом? Без меня ваш великолепный план можно было бы выбросить в мусорную корзину!

— Согласен. Я восхищаюсь всем, что вы сделали. Я полагаю, вы изумительны. Я также думаю, что вы самая красивая женщина из всех, что я когда-либо видел. — Он сделал паузу, потом добавил: — С тех пор, как умерла моя жена.

Теперь он был серьезен. Теперь и она была серьезна. Жена? А он красив. Кроме того, ее восхитила его руководящая роль во всей этой истории с подрывом крепости. Да, это был человек, привыкший командовать. Диана говорила, что он к тому же один из самых богатых людей Америки.

Америка… После четырех лет, проведенных в Европе, разрываемой страшной войной на части, мирная Америка казалась какой-то сказочной мечтой…

— А еда точно будет французская? — спросила она уже мягче.

«По крайней мере, мне не придется закрывать глаза и думать о Кларке Гейбле, — думала она. — С мистером Флемингом можно держать глаза открытыми».

Той же ночью после великолепного обеда с бутылкой марочного «Луис Редерер кристал» они занимались любовью в его номере. В течение последних месяцев Лора не знала ничего, кроме пьяных и бессильных попыток своего парижского «мясника». По сравнению с ним объятия Ника выглядели настоящей бурей страсти. Она упивалась его силой, жаждой, желанием и запахом. Он вошел в нее и стал двигаться сначала медленно, но со все возрастающей страстью. Их руки сплелись в крепком объятии… Волна нежности разлилась по всему ее телу, и Лора забыла и о войне, и о немчике, и о смерти… Она думала только о жизни, радости, любви. Приятный покой удовлетворенного желания наступил у них одновременно.