Каролин Терри - Ловцы фортуны

Но как бы мучительно она ни размышляла и со скольких бы сторон ни рассматривала ситуацию, Миранда неизменно приходила к одному и тому же выводу: у нее есть единственная козырная карта. И случилось так, что именно с этой карты она не хотела идти, потому что между ней и ее преувеличенным чувством долга вторглись серые глаза, которые при всей их холодности, грели ее сердце больше, чем блеск любого алмаза.

Но о Рэйфе Деверилле было невозможно даже мечтать, в то время как брак с Антоном Элленбергером представлял собой несомненное решение проблемы, потому что Тиффани, в особенности после вчерашнего приема, нельзя было допускать к победе.

— Только через мой труп! — произнесла Миранда вслух.

— Надеюсь, что до этого не дойдет.

Он стоял в столовой, всего лишь в нескольких ярдах от нее, обезоруживающе улыбаясь.

Сердце Миранды от неожиданности сжалось.

— Хуже всего в моей глухоте то, что люди могут ко мне незаметно подкрадываться! — выдохнула она. — Как вы сюда попали, я же предупредила слуг, что для посетителей меня нет дома.

— Да, но я просто прошел через садовую калитку. В чайнике еще что-нибудь осталось?

Она сидела за завтраком, и тут же позвонила, чтобы принесли свежего чаю и еще одну чашку.

— Ваше появление доказывает, что вы хорошо знакомы с планировкой дома.

— Только снаружи. Когда я приезжаю в Кимберли, то останавливаюсь у старого армейского друга, который живет всего в нескольких минутах ходьбы — вы можете отсюда увидеть его дом, — Рэйф указал на крышу, видневшуюся за деревьями. — Поэтому я часто прохожу мимо, и, естественно, испытываю особый интерес к этому дому. Это своего рода паломничество.

— Представляю себе, — сухо заметила Миранда. — Значит, оттуда вы сейчас и прокрались!

— Через сад, — согласился он, — это очень легко. Если вы хотите оградить себя от посторонних, вам следует позаимствовать на шахте сторожевую собаку.

Оба они на миг умолкли, вспомнив Ричи и как огромный датский дог не позволял никому приблизиться к Миранде незамеченным. И снова Рэйфа охватила тревога за нее, когда он подумал о ее уязвимости.

— Правда, — продолжал он с деланной беззаботностью, — я не думаю, что прятаться в кустах в стиле Тиффани.

Миранда задумчиво взглянула на него.

— Спасибо, что помогли мне прошлой ночью, — медленно сказала она, — но почему вы это сделали?

Рэйф быстро взял себя в руки.

— Вы рассказали мне, зачем собираетесь в Кимберли. Легко было предположить, что Тиффани здесь по той же самой причине.

Миранда кивнула. Ей хотелось верить, что он на ее стороне, но она не могла побороть сомнений. Почему-то всегда, когда она думала о Рэйфе и Тиффани, ей было легко… слишком легко представить их вместе.

Она стояла у камина, и он, подойдя к ней, положил руки ей на плечи.

— Я последовал в Кимберли за вами , — подчеркнул он, — как и обещал. Разве прошлая ночь не положила конец нашей ссоре? Я прощен за контрабанду?

Она медлила с ответом.

— Вот что я вам скажу, — добавил он. — Вы меня кое в чем убедили. Даю вам торжественное обещание, что больше никогда не буду заниматься контрабандой алмазов.

— Вы даете мне слово джентльмена? — тон Миранды был полон скептицизма, но глаза ее улыбались.

— Друзья?.. — Он рассмеялся.

Она кивнула.

— По правде говоря, может и более, чем друзья.

Его руки стиснули ее плечи, и на миг Миранде показалось, что он хочет ее поцеловать, но, к ее разочарованию, он отпустил ее и, вернувшись в свое кресло, зажег сигарету, но пальцы его при этом слегка дрожали.

— Вражда между вами и моим отцом существовала задолго до того уик-энда в Брайтуэлле, — внезапно сказала Миранда. — Почему?

— Я могу изложить только свою точку зрения, не его! — Он задумчиво затянулся, потом кивнул. — Хотя, да, полагаю, вы имеете право знать. Во-первых, ваш отец в самых недвусмысленных выражениях потребовал, чтобы я держался подальше от женщин его семьи.

— Джулия? — предположила Миранда.

— Ее имя было упомянуто, — сухо согласился он, — но в меньшей степени. Нет, он боялся, что моему роковому очарованию подвергнется Лора, хотя почему, представить не могу — во всей Англии нет более верной жены, и я уверен, что Мэтью Брайт имел возможность в этом убедиться. Однако он упоминал также и вас… в особом смысле.

Она не верила, что ее мечты о Рэйфе могут стать еще более недостижимыми, но это оказалось именно так.

— Это все? — отчаянным голосом спросила она.

— Нет. Теперь о моих враждебных чувствах к нему. Их причина менее личная, но совершенно искренняя. Для меня Мэтью Брайт — один из тех всемогущих алмазных магнатов, в чьих интересах была развязана война с бурами, и чьим именем были совершены многие преступления этой войны.

— Какие преступления вы совершили?

— Вы когда-нибудь слышали о концентрационных лагерях?

Она кивнула.

— Джулия много говорила о них. О том, что происходящее там выглядело… позорно… — Миранда поморщилась, полагая, что произносит неподобающее выражение.

Он хрипло рассмеялся.

— Как-то раз сержант Кинг сказал так: «Все это выглядит позорно, сэр». Он заявил это, когда мы сожгли первую ферму в наказание за то, что ее обитатели застрелили трех моих лучших солдат. Поэтому я спросил доброго сержанта, есть ли у него другое предложение, другой способ помешать бурам превращаться из мирных жителей в партизан и назад, ведь таким образом они могли продолжать войну до бесконечности и убивать наших солдат так же, как тех, что лежали перед нами в грязи. Лорд Китченер, сказал я, рад будет альтернативному решению.

Миранда молчала, продолжая смотреть на него.

— Естественно, сержант не мог предложить альтернативы — никто не мог. Буры избрали партизанскую войну, и нашим единственным ответом была тактика выжженной земли. Итак, мои солдаты перебили скот и свалили во дворе всю домашнюю утварь. Была даже попытка грабежа, в присутствии офицера называвшаяся реквизицией. «Но не в присутствии этого офицера!» — заявил я, ткнув себя в грудь, спасая честь британской кавалерии. — Губы его скривились, пока он докуривал сигарету. И мы сожгли все — вплоть до детской колыбельки.

— И после этого вы послали бездомных женщин и детей в концентрационный лагерь?

— Да, в лагеря, где более двадцати женщин и детей умерли .

Она не могла услышать выражения его голоса, но могла увидеть и почувствовать его боль.

— И была одна девочка, которая стала для меня символом всех этих несчастных. Ее звали Марианна!

— Где вы, там всегда есть девочка.

— Возможно… Марианне было шесть лет, и она выглядела в точности как вы.

Глаза Миранды расширились.

— У нее был теленок, которого она обожала. Я до сих пор вижу, как она цепляется за его шею, когда один из моих солдат готовится перерезать ему горло. Она так напоминала мне вас и эту проклятую Ричи!