Лесли Пирс - Секреты

У Майлса сделался очень смущенный вид.

— Я пригласил ее на ланч в Лондоне, — сказал он. — Я хотел извиниться за то, что так плохо обращался с ней, когда она здесь работала.

Хонор немедленно сообразила, что происходит что-то подозрительное. Адель рассказала бы ей, если бы Майлс пригласил ее на ланч, если, разумеется, они оба не хотели что-то скрыть.

— Ну пусть, мама, — вмешалась Роуз, и у нее в глазах было странно жесткое выражение. — Вы с Эмили цепляетесь за глупые мечты. Майлс прав, Майкл для Адель просто друг семьи.

Хонор перевела взгляд с лица Майлса на лицо дочери и увидела в обеих парах глаз тот же самый страх. Они оба знали какую-то тайну, это было совершенно очевидно, и тут она вспомнила, с какой неохотой Роуз собиралась на этот ужин.

— Вы вдвоем что-то замыслили, чтобы расстроить их отношения, так? — сказала она бурно. — Что вы сделали? Что вы им сказали?

— Это правда, Майлс? — спросила Эмили, и ее голос стал на тон резче. — Но как ты мог замышлять что-то вместе с Роуз? Она тогда даже не жила здесь.

До Хонор тоже это дошло, но она очень давно приезжала к ней, и Хонор рассказала ей, что у Адель есть молодой человек. Зачем ей хотеть расстроить их отношения? Это не имело смысла.

Но перебирая прошлое в мыслях, Хонор вспомнила, что враждебность Адель к матери была намного сильнее, чем можно было ожидать. Она отчаялась когда-либо их примирить. И это притом, что Адель обычно легко прощала людей.

— Вы должны мне сказать, что вы двое сделали, — резко сказала Хонор. Она поднялась со стула и угрожающе посмотрела на них. — Я хочу правды, полной правды. И сейчас же!

Наступила полная тишина. Майлс и Роуз украдкой поглядывали друг на друга, а Эмили уставилась с открытым ртом на Хонор.

— Пусть я старею, но я еще не выжившая из ума старуха, — гневно сказала Хонор и погрозила пальцем Майлсу. — Я уверена, что вы с Роуз вместе вынашивали какой-то план, чтобы Адель бросила Майкла и удрала в Лондон, и если вы не расскажете мне, в чем дело, я узнаю сама. — Она на минуту приостановилась, чтобы придать своим словам больше значимости. — Мне расскажет старшая сестра в больнице в Буханане. Она все знает, потому что именно она сказала мне, что Адель перевелась в Лондонскую больницу. Она не организовала бы этот перевод без веской причины. Так что, мне поехать и спросить у нее? Или вы сами мне расскажете?

Тишина была как на кладбище, Майлс и Роуз имели такой вид, будто им хотелось выбежать из комнаты.

Майлс прервал молчание.

— Я расскажу вам, — сказал он тихим голосом. — Я обещал Адель, что не буду рассказывать, но сейчас вижу, что должен это сделать. — Он сделал паузу, быстро взглянул на Роуз, которая делала ему гримасы, и прочистил горло. — Правда в том, что Адель — моя дочь.

Хонор секунду или две думала, что это неудачная шутка. Она посмотрела на Эмили и увидела, что та в шоке широко раскрыла рот.

— Не будь смешным, Майлс, — сказала она пронзительным тонким голосом. — Как это может быть?

— У меня был роман с Роуз, — сказал он.

Хонор как раз собиралась попросить его повторить, что он сказал, предположив, что она ослышалась, но он опустил голову, а Роуз закрыла лицо руками.

— Это было, когда меня во время прошлой войны посылали сюда ликвидировать имущество, — продолжал он после короткой паузы. — Я остановился в «Джордже» в Рае, а Роуз там работала. Но когда Адель работала здесь, я не знал, что она дочь Роуз. Я не знал, пока Роуз не пришла ко мне в кабинет, после того как увидела объявление о помолвке в «Таймс».

Хонор с шумом села, совершенно задохнувшись от новости.

— Но тогда получается, что Майкл — ее сводный брат, — произнесла она еле слышно.

Эмили вскочила со стула, повернувшись к Роуз.

— У тебя был роман с Майлсом? Как ты могла? Я думала, ты мне друг.

У Хонор кружилась голова от шока. Она уже пожалела, что выжала из них эту тайну, но какой бы ошеломляющей ни была эта новость, она объясняла многое из того, что раньше сбивало ее с толку.

— Сядь и закрой рот, Эмили, — сказала она твердо. — Пусть они сначала объяснят.

В основном объяснил все Майлс, и, учитывая его крайнее замешательство и частые вспышки гнева Эмили, он справился вполне хорошо.

Пока перед ними разворачивалась его история, Хонор испытала все мыслимые чувства. Прежде всего сильнейший гнев по поводу того, что счастье Адель было разрушено действиями ее собственной матери и что она должна была справляться сама с такой неожиданностью.

Она не знала, что чувствовала к Майлсу и Роуз, была ли это ярость или сочувствие, но скорее это казалось смесью того и другого, и правы они были или нет, заведя роман, они никак не могли знать, что это приведет к таким далеко идущим последствиям.

Что же касается Эмили, к ней она испытывала глубочайшую жалость. Ей удалось в прошедшем году взять себя в руки, а эта новость наверняка вернет ее в прежнее состояние.

К Роуз вернулся голос только тогда, когда Майлс начал запинаться, описывая, как пошел в больницу в Гастингсе, чтобы сообщить эту новость Адель.

— Может быть, я должна была прийти к тебе и попросить совета по поводу всего того, что с этим делать, вместо того чтобы позволить Майлсу пойти к Адель, — сказала она Хонор жалобным голосом, и ее глаза наполнились слезами. — Но я не знала, как ты это воспримешь. — Она остановилась, чтобы вытереть глаза, потом взглянула на Эмили. — Я никогда не встречалась с тобой до того вечера, как вытащила тебя из реки. Когда я обнаружила, кто ты такая, мне казалось невероятным, что судьба может так повернуть. И я не симулировала дружбу с тобой. Мои чувства были подлинными, хотя я сомневаюсь, что сейчас ты сможешь в это поверить. Эмили хотела точно знать, когда возникли их отношения, сколько они длились и знала ли Роуз, что у Майлса было трое детей. Майлс опустил голову, рассказывая ей, а потом признался им о своих встречах с Адель в Лондоне.

— Я в результате полюбил ее, — сказал он просто. — Она очень просила меня никогда этого не разглашать, она всегда боялась, что это причинит боль Эмили, Майклу и другим моим детям. — Тогда он повернулся к Эмили и осторожно взял ее за руку. — Я всегда порывался рассказать тебе. Пусть казалось более милосердным держать все в тайне, но, с другой стороны, это казалось несправедливым.

— Что ты скажешь, Эмили? — спросила Хонор у подруги, которая положила голову на руки, и ее хрупкие плечи сотрясались от рыданий.

— Ничего. — Эмили отняла руки от лица и сглотнула слезы. — Я не меньше Майлса в этом виновата. Я ужасно обращалась с ним в то время, когда это случилось. И так все время, до тех пор, пока мы не расстались и я не приехала сюда жить.

— Это очень честная и благородная манера смотреть на вещи, — сказала Хонор, потом подвинула свой стул ближе к Эмили и обняла ее. — Наверное, мы сейчас должны подумать над тем, как сказать правду Майклу.