Лесли Пирс - Секреты

— Я даже к твоей тележке не могу прикасаться? — спросил он с сарказмом.

И тогда она расплакалась и почти бегом потащила за собой тележку по неровной земле, рассыпая часть хвороста по дороге в Керлью-коттедж.

Майкл поднял несколько веток, он был в полном недоумении от такого странного поведения Адель. Он не собирался забирать у нее тележку, уже одна скорость, с которой она шла, говорила о том, что она в состоянии треснуть его веткой.

Но он пошел за ней, собираясь сбросить хворост, который подобрал, у коттеджа и затем удалиться. Он замерз и проголодался, у него болели ноги, и он был крайне разочарован, что после восторга от неожиданной встречи с Адель все кончилось так плохо.

Но когда они приблизились к коттеджу, в дверях появилась миссис Харрис. Адель еще больше набрала скорость, и из-за шума ветра Майкл не расслышал, что она говорила бабушке. Она бросила тележку снаружи и кинулась в дом. Миссис Харрис решительно зашагала ему навстречу.

— Чем ты ее расстроил? — спросила она со строгим выражением на лице.

— Я не знал, что она расстроена, — честно сказал он, кладя хворост на землю и отряхивая пальто. — Я возвращался из гавани Рай и столкнулся с ней. Мы на какое-то время зашли в замок Кэмбер, и вдруг она сказала, что ей нужно домой. Я не знаю, что с ней, лучше спросите ее. Может быть, она расскажет вам.

Хонор гневно посмотрела на него.

— Она уходила из дома в совершенно нормальном настроении.

— Ну тогда ее явно расстроило мое объяснение в любви, — сказал он резко и пошел прочь.

— Не смей от меня уходить, Майкл Бэйли, — сказала она громовым голосом. — Иди сюда.

Майкл не посмел ослушаться ее и вернулся.

— Послушайте, миссис Харрис, — сказал он. — Я на самом деле не знаю, что на нее нашло. Скажите ей, что я позвоню ей в общежитие сегодня вечером. Моя машина сломана, поэтому я не могу отвезти ее в Гастингс.

— Значит, завтра утром ты еще будешь здесь? — спросила она.

Майкл кивнул.

— Тогда приходи ко мне, — сказала она. — По-моему, настало время нам поговорить вдвоем.

Хонор помахала, когда автобус отъехал. Адель пошла прямо к заднему сиденью, и, судя по тому, как она шлепнулась на место и слабо помахала ей рукой, Хонор поняла, что она будет плакать всю дорогу до общежития.

Хонор стояла и смотрела, как автобус поехал в сторону Винчелси и его фары осветили старый Лэндгейт. Она всегда ненавидела январь с его холодом, ранними сумерками и потому, что в этом месяце умер Фрэнк. Сегодня она чувствовала себя еще более покинутой, чем обычно в это время года. Почтальон сказал ей утром, что объявили, что всем детям в школах будут раздавать противогазы, и она догадалась, что к Адель снова вернулись ее тайные страхи и мучают ее.

Но хотя было ужасно, что правительство серьезно обеспокоено тем, что немцы могут открыть газовую атаку против гражданского населения Англии, ее первым страхом была Адель. Она, безусловно, не призналась в том, что произошло сегодня между ней и Майклом, но Хонор догадалась по своему опыту.

Майкл пришел в коттедж на следующее утро в начале десятого. Хонор пригласила его войти и предложила ему чашку чая. Он зашел с опаской, и она не сомневалась, что он думает, что она начнет его распекать.

— Ты вчера вечером поговорил с Адель по телефону? — спросила она.

— Нет, сказали, что в ее комнате никто не отвечает, — ответил он.

Хонор на мгновение задумалась. Она знала, что Адель должна была быть в своей комнате, но, очевидно, не захотела разговаривать с ним.

— Какая досада, — сказала она в конце концов. — Я надеялась, что вы все выясните.

— Я пытался, — сказал он, и в его голосе прозвучала сердитая нотка. — Но я не знаю, что такого мог сделать, что расстроило ее.

— Ты вчера сказал, что объяснился ей в любви. Ты действительно имел в виду то, что говорил? — спросила Хонор.

— Конечно, я бы не сказал этого, если бы не имел в виду, — произнес он с некоторым возмущением. — Но мне кажется, она не отвечает мне взаимностью.

— Почему ты так думаешь?

Он опустил глаза на свои руки, лежащие на коленях.

— Я не могу это объяснить.

— Возможно, Адель тоже не может объяснить то, что чувствует, — сказала Хонор. — Я и про себя знаю, что не могу это объяснять. Легко говорить о цветочках, животных и прочих подобных вещах, И намного тяжелее обсуждать мысли и чувства.

Он не ответил и продолжал смотреть на свои руки.

— Ты не должен забывать, что, когда Адель начала работать на твою мать, это поставило ее совершенно на другую ступеньку по отношению к тебе, — сказала Хонор, пытаясь быть мягкой и вызвать его доверие. — Она была служанкой, а ты был во всех отношениях ее хозяином. Она знает, что твои родители никогда не примут ее как равную тебе.

Он обиженно взглянул на нее своими синими глазами.

— Я ей сказал, что мне все равно, что они подумают. В моих глазах она равная мне. Миссис Харрис, посмотрите на себя. Пусть вы живете на болотах, но вы более чем равная моей матери, и вы об этом знаете.

— Да, но меня воспитывали в приличном доме директора школы, и я вышла замуж за человека из хорошей семьи. Такое происхождение дает девушке уверенность в собственной значимости, которая не проходит даже в связи с переменой личных обстоятельств. У Адель нет такой уверенности. Она воспитывалась в среде рабочего класса и прошла в жизни через такое, что только подорвало остатки ее уверенности в себе.

Он выглядел удивленным.

— Вы хотите рассказать мне что-то о ее прошлом?

— Не я должна тебе об этом рассказывать, — сказала Хонор, вдруг осознав, что Адель не простит ей, если она разгласит все подробности без ее позволения. — Но если ты действительно любишь Адель, тебе придется завоевать ее полное доверие, чтобы она почувствовала, что может рассказать тебе все.

Выражение лица Майкла сменилось на подозрительное.

— Это что-то, что касается ее матери, правда? — осторожно спросил он. — Когда я впервые встретил ее, она рассказала мне, что приехала сюда жить, потому что ее мать больна. Но она никогда не упоминала о ней с тех пор. Где ее мать? Почему Адель не видится с ней?

— Мы не знаем, где ее мать, — сказала Хонор. — Что касается меня, мне все равно, она сбежала из дому, когда ее отец был тяжело болен, не подумав о нас обоих. Я даже не знала, что у меня есть внучка, пока не объявилась Адель у моего порога почти семь лет назад.

У Майкла широко открылись глаза и отвисла челюсть.

— Я больше ничего тебе не расскажу, — сказала Хонор. — Тебе придется сделать так, чтобы сама Адель рассказала тебе обо всем. Все, чего я прошу, — это обращаться с ней мягко, ей в прошлом причиняли много боли и много запугивали.

Она заварила еще один чайник и, пока занималась чаем, поглядывала на Майкла. Он сидел, глубоко задумавшись, вероятно, еще в бОльшем удивлении, чем с утра, когда пришел сюда.