Максин Барри - Ловушка для Лиса

Что будет, когда Питер и Каролина наконец представят миру свое волшебное творение? Неудивительно, что они так берегут свою тайну. Если кто-то раньше времени узнает о черной орхидее, то какой-нибудь наглый и бессовестный конкурент может попытаться украсть ее.

— Как ты думаешь, Боалу обрадуется? — тихо спросил Питер, прервав ее размышления.

И вдруг Милеа поняла, почему он так отреагировал на легенду о черной орхидее. Он, Питер, и есть тот герой, который вернет острову и его народу бесценный цветок. Тогда-то Боалу с превеликой радостью назовет его своим зятем!

Принцесса шагнула к Питеру и крепко обняла его, обвив руками шею. По лицу ее текли счастливые слезы.

— Питер! Любимый мой!

Эрвин Поттер любил и умел заботиться о своей внешности. Это помогало ему забыть о собственной незначительности и делать вид, что он по-прежнему крупная шишка, что люди тянутся к нему на поклон, а всемогущая пресса жаждет узнать его мнение по любому поводу.

Поэтому он до сих пор, как в старые добрые времена, раз в неделю делал маникюр и по-прежнему оставался членом престижного клуба бизнесменов, хотя взносы повышались год от года, и он уже подумывал о том, чтобы выйти оттуда. Всегда можно сказать, что клуб приходит в упадок и все звезды первой величины давно покинули его, дабы слушать пение арфы в райских кущах.

Поттер продолжал появляться в свете, но строго следил за тем, чтобы эти выходы не отягощали его и без того скромный бюджет, например, перестал посещать яхт-клуб с тех пор, как вынужден был продать свою яхту.

И все же оставались мелкие уловки и увертки, которые позволяли Эрвину Поттеру убеждать публику, что он по-прежнему влиятельная персона и с ним надлежит считаться.

Одной из таких выгодных и притом недорогих была привычка заглядывать на ланч в небольшой, но популярный ресторанчик, где собирались сливки общества. Заказать салат и непременную порцию блинчиков было не так уж обременительно для тощего кошелька.

Здешний метрдотель был человек добросердечный и помнил Эрвина еще по былым славным денькам. Он всегда приберегал для старого клиента свободный столик на задворках зала, у самых дверей кухни.

Поттер с аппетитом поедал вкуснейшие блинчики, орлиным взором наблюдая за более везучими собратьями по бизнесу, когда в ресторан вошел Гилберт Льюис. Метрдотель немедля усадил его за один из лучших столиков и подозвал официанта.

Эрвин как раз подносил ко рту восхитительный ломтик апельсинового цуката и гадал, известно ли жене управляющего крупной сетью отелей о том, что ее муж обедает со своей хорошенькой секретаршей, когда увидел Гилберта.

Впрочем, не заметить его было бы мудрено. Медно-рыжая копна волос выделялась ярким пятном в самой людной толпе.

Эрвин угрюмо усмехнулся. Так-так-так! Видно, компания Брэддока щедро оплачивает труд своих агентов, если они могут позволить себе ланч в таком заведении.

Новый клиент принялся обсуждать с официантом список вин, и Поттер, завидуя тому, как почтительно обслуживают Гилберта, вдруг снова смутно почувствовал, что этот человек ему знаком. Где же он мог видеть этого выскочку-инспектора?

Потягивая первоклассный кофе, толстяк лихорадочно рылся в памяти. Эти огненно-рыжие волосы… Где-то он их уже видел. Или это был другой человек? Да, верно. Теперь, сделав над собой усилие, Эрвин был почти уверен, что знал не самого Берта Гила, а кого-то очень на него похожего. Причем это воспоминание было связано с чем-то очень важным.

Эрвин заказал коньяк. Выпивка всегда хорошо прочищала ему мозги.

Гил сделал заказ, и, когда его янтарные глаза отсутствующим взглядом окинули зал, толстяк поспешно отодвинулся в тень большого папоротника.

Определенно, где-то он уже видел глаза того же диковинного цвета и такие же пронзительно-жесткие… Давно это было, ох давно. И даже не здесь, на островах. Правда, Эрвину мало довелось путешествовать — он бывал только в Англии и Штатах, а все свое состояние сколотил на Лаоми.

Эти глаза… Кажется, он видел их у какого-то старика на фотографии.

Англия. Забытый снимок без труда всплыл в памяти Поттера. Сомнений нет, это было в Англии, но не на пышном приеме или деловой встрече в первоклассном отеле…

Толстяк задумался, прихлебывая коньяк, и с очередным глотком его вдруг озарило. Он вспомнил все. Перед его глазами словно прокрутили назад кинопленку, и теперь Эрвин точно знал, где и когда он видел человека, похожего на Гила.

Поттер нахмурился. Его фамилия была вовсе не Гил. Как же звали того человека?.. Ах, да! Льюис. Стивен Льюис.

Ну конечно! Рыжий старикан, вырастивший ту самую чертову орхидею, которая свела с ума Освальда.

Сердце Эрвина забилось неприятными быстрыми толчками. Торопливо, уже безо всякого удовольствия он допил коньяк и оплатил счет. К выходу он пробирался осторожно, как по минному полю, стараясь держаться как можно дальше от Берта Гила.

Выбравшись из ресторана, Эрвин направил машину домой, а мозг его между тем работал с лихорадочной быстротой. Толстяк почуял опасность, которая грозила и ему самому, и его грандиозным планам.

Войдя в квартиру, он сразу поспешил в кабинет, как сам называл эту комнату. Когда-то, еще будучи полноправным партнером Освальда, Эрвин действительно работал здесь с документами, теперь же пыльная, затхлая комната служила лишь хранилищем старых бумаг.

Поттер распахнул окна, чтобы впустить в кабинет хоть немного свежего воздуха, и принялся рыться в бумажных залежах.

Многие из них вызывали у него мучительные воспоминания о былом величии и последовавшей за ним катастрофе. Он тогда едва избежал судебного иска. Если б не продажа части акций «Мира орхидей», его наверняка объявили бы банкротом…

Сейчас он искал бумаги, связанные именно с «Миром орхидей». Наконец Эрвин выволок на свет объемистую стопку папок и, усевшись у стола, принялся их просматривать.

Он перелистал соглашение о создании фирмы. Равные доли участия — пятьдесят на пятьдесят. Должно быть, он тогда просто спятил, согласившись на такие грабительские условия! Всему виной послужило очарование ученым блеском Освальда Хейдена и обещание за три года утроить сумму, вложенную Поттером в «Мир орхидей».

Освальд, будь он проклят, исполнил свое обещание. Беда только, что именно тогда Эрвину и пришлось продать тридцать пять процентов своей доли…

Он небрежно листал финансовые отчеты, со злобой отшвыривая прочь расходные ведомости, пока наконец не нашел то, что искал.

Ту самую папку, которую украл из личного кабинета Освальда в день его смерти.

В тот день Поттер играл в гольф на клубном корте, а его партнером был некий арабский коммерсант, только что пожертвовавший клубу солидную сумму. Кто-то позвонил в бар и оставил сообщение для Эрвина, а мальчишка-рассыльный передал ему печальную новость.