Миранда Гловер - Шедевр

Последние несколько лет мы оба номинировались на премию Джозефа Тернера, но ни Билли, ни я не получили ее. Теперь это уже не кажется таким важным. С тех пор как премию вручили Мартину Криду за проект с выключением ламп, она никого уже особо не волновала. Это что-то вроде разговора на заднем сиденье такси — способ избежать общения с толпой; идеальная тема для беседы, такая же, как погода — и настолько же бессодержательная. Но для нас с Билли его студия в Национальной галерее и мой новый проект значили очень многое.

— А ты что же? Чем дальше будешь заниматься? — спросила я.

Кисть замерла на полпути. Билли задумался, потом сделал шаг назад и отложил ее. Затем он засунул руки глубоко в карманы рабочих брюк, со свистом выпустил воздух сквозь зубы и покачал головой.

— Ну, мне, наверное, придется закрыть клуб. Это абсолютно идиотская затея.

Мне стало жаль Билли, хоть я никогда не понимала, зачем ему понадобилось впутываться в это рискованное предприятие, не связанное с его основной деятельностью. Даже Эйдан пытался отговорить его. «Сайт» существует уже три года. Билли, очевидно, не давала покоя идея скрестить известность с кулинарией и внести немного анархии в правила современной британской кухни, а заодно заработать денег. Вместо этого из его заведения постоянно увольнялись повара, а также все время возникали проблемы с остальным персоналом. Знакомые сходились во мнении, что Билли вкладывает недостаточно сил в свое детище, довольствуясь ведением дел по телефону, а сам тем временем занимается творчеством. Он также уезжал в прошлом году в Новую Зеландию, планируя снять фильм с каким-то молодым неизвестным режиссером. Фильм так и не материализовался, зато Билли вернулся с отпадной женой-дизайнером. Теперь они ждут ребенка. Это очень изменило его.

— Что же ты тогда будешь делать?

Билли принял таинственный вид:

— Мы с Кэрри присмотрели одну ферму за городом.

Я недоверчиво покачала головой и рассмеялась.

— Может быть, коровий навоз под ногами — как раз то, что мне нужно. Выращивать животных вместо того, чтобы делать из них чучела — это способно вдохнуть новую жизнь в мое творчество.

Когда я собралась уходить, Билли достал свою старую письменную работу по Гольбейну. Придя домой, я устроилась на розовом замшевом диване с большой чашкой чая и начала просматривать записи. Кристина занимала все мои мысли.

Как выяснилось, после того как она отвергла Генриха, его поиски невесты возобновились. Король вновь пригласил Гольбейна и отправил его в Германию, чтобы тот написал портрет Анны Клевской, протестантской принцессы. И опять Генрих влюбился в созданный художником образ, решив приобрести такой ценный «товар». На этот раз предложение было охотно принято, и вскоре «покупка» приехала в Англию с брачным договором. Но оригинал не соответствовал тому, что король увидел на холсте. Гольбейн неточно передал внешность Анны. Генрих стал возражать, утверждая, что его обманом хотят женить на «жирной фламандской кобыле», и вскоре избавился от нее. За несколько лет до этого Гольбейн умер от чумы. Мне кажется, Генрих верил в то, что здесь не обошлось без божественного провидения.

Вечером я позвонила Билли и попросила рассказать побольше о портрете. Он пообещал расспросить о Кристине смотрителя Национальной галереи. Перед тем как положить трубку, Билли заверил меня в том, что полностью одобряет мой замысел, добавив, что он надеется: его сегодняшние слова не были истолкованы превратно. Думаю, он говорил искренне, и, принимая во внимания его возможный отъезд из Лондона, мы больше не окажемся в ситуации, в которой будем соперниками. Нашей творческой среде не повредит немного незанятого пространства. Но сама я не собиралась в деревню. Там я начинала свой жизненный путь — и оттуда сбежала, как только мне исполнилось, как Кристине на портрете, «сладкие шестнадцать».

Верный своему слову, Билли позвонил на следующий день, чтобы сообщить новые сведения о шедевре Гольбейна. Одна из смотрительниц рассказала ему обо всех направлениях в живописи после смерти Генриха VIII. Как оказалось, история портрета Кристины так же интригует, как и судьба оригинала.

В течение следующих столетий картина переходила от одного знатного владельца к другому, пока не оказалась в 1909 г. собственностью государства. Но этому предшествовали события, которые грозили навсегда отобрать «Кристину Датскую» у Англии. В то время картина принадлежала герцогу Норфолку, который передал ее на хранение в Национальную галерею — самое безопасное место для такого ценного произведения искусства. Но затем для герцога наступили тяжелые времена, и он решил продать шедевр. Он обратился к лучшим агентам по продаже произведений искусства, и те быстро разыскали американского миллионера, который страстно хотел приобрести портрет. Они договорились о сумме семьдесят две тысячи фунтов стерлингов. Прекрасная леди должна была отправиться за океан. Но с одной оговоркой: герцог Норфолк дал Национальной галерее месяц на то, чтобы выкупить у него картину за назначенную цену.

Герцог недооценил народной любви к Кристине — или же, напротив, все предвидел и вел рискованную политическую игру. Разразился настоящий скандал на государственном уровне, бурно обсуждаемый в газетах и в Парламенте. Как спасти Кристину для нации? Фонд собрания национальных произведений искусств передал тридцать две тысячи фунтов, чтобы выкупить картину, но эта сумма была значительно меньше требуемой. Казалось, все потеряно, но Кристина на холсте продолжала сохранять полное спокойствие. Она и не такое пережила, только в прошлый раз спор происходил между королями, а теперь между государственной и частной коллекциями. Она продолжала понимающе улыбаться и, как выяснилось, не зря. За минуту до отплытия корабля, на который погрузили картину, стало известно, что недостающую сумму доплатила неизвестная женщина, и «Кристина Датская» осталась в Национальной галерее. Кажется, герцогиня Миланская действительно знала себе цену.

Билли был горд тем, что ему удалось так много найти. Таким образом он участвовал в моем проекте и как бы становился на один уровень со мною. Кроме того, теперь Билли сам хотел работать с портретом. Он сказал, что Кристина одна из тех женщин, которые, раз очаровав, больше не отпускают. Он использует ее образ в своем проекте как ответ на экспозицию Национальной галереи. Но в отличие от меня Билли больше интересовался меховой накидкой Кристины, чем мыслями, роившимися в ее голове.

Я была очень довольна таким началом. Но потом в записях Билли я наткнулась на упоминание о втором портрете Кристины и похолодела. Портрет был написан пять лет спустя, когда она опять была в трауре, на этот раз по своему второму мужу, герцогу дю Бару. На Кристине такая же одежда, как и на картине Гольбейна, но здесь она изображена по пояс; она держит молитвенник, и на руках нет перчаток. Пальцы усеяны кольцами. Ее чистота, казалось, испарилась. Неужели этот фламандский художник не сумел понять ее загадочный образ, или, может, ее жажда жизни действительно погасла? Как и Гольбейн, Михаэль Крокси рисовал Кристину заочно. На самом деле он никогда не видел ее. Надеюсь, он просто неудачно воссоздал эскизы. В то время Кристина была вдовой с двумя детьми на руках и перспективой прожить остаток жизни в одиночестве. Эти подробности меня расстроили. Почему меня так занимает история ее жизни? И почему, думая о ней, я начинаю бояться за себя?