Миранда Гловер - Шедевр

Я не могла удержаться от проведения параллелей между нами. Мои отношения с Эйданом за последние месяцы совсем разладились. И я полагаю, это большей частью моя вина. Я часто бывала целиком поглощена работой и ничего ему не сказала об эпизоде с шантажом, что дало Эйдану справедливо считать, что, если наш роман и важен для меня, искусство все же стоит на первом месте. И это действительно так. Это был осознанный и необходимый выбор. Для меня, как и для Кристины, всегда было важно чувствовать себя хозяйкой своей судьбы, — это своеобразный способ защиты.

Я решила, что моя интерпретация Кристины будет происходить при закрытых дверях как живое предисловие к серии «Обладание», которое я представлю коллекционеру. Представление будет снято на пленку и показано моему покупателю — или покупательнице — в первый же день. Я изображу Кристину, отталкиваясь от оригинального произведения, но с использованием достижений современной техники. Я представлю ее переменчивой и загадочной. В конце концов, Кристина, как и я, была склонна к побегу. Она казалась такой одинокой, и теперь я видела, что именно в этом заключалось наше сходство: в юности я ощущала себя так же. Личность Кристины еще не сформировалась, она все время ищет ответы во внешнем мире. Каждый раз, когда я смотрела на ее лицо, я чувствовала, как становлюсь прежней, неискушенной шестнадцатилетней девочкой с неясным будущим, которой необходимо найти себя, чтобы преодолеть препятствия и добиться успеха.

Я попрошу Петру придумать для меня похожий, но современный траурный костюм, а также подобрать семь полупрозрачных вуалей и пару мягких светлых лайковых перчаток. Я решила найти старинный молитвенник и заказать кольца, как у Кристины, чтобы поздняя часть ее жизни тоже была отображена в моем представлении.

Я воспользуюсь эфемерностью этого образа и использую Кристину, чтобы познакомить зрителя со всеми семью женщинами; она будет сопровождать мой проект в течение всей недели в качестве эстетической ценности. Я знала, что мой коллекционер будет воспринимать меня совсем не так, как Генрих VIII, когда тот впервые увидел свой нарисованный «товар». В моем случае покупка — как в физическом, так и в эстетическом смысле — будет уже сделана. Какой вывод о моей ценности сделает из представления мой будущий владелец? Мое скрытое послание сможет быть разгадано лишь по истечении недели. И Кристина станет к нему прологом.

«Раз в год в каждой деревне всех девушек брачного возраста собирали в одном месте; мужчины выстраивались вокруг них, аукционер называл каждую по очереди… и выставлял ее на продажу, начиная с самых привлекательных, затем, когда их покупали, шли девушки попроще. Брак был результатом сделки. Богатые мужчины… торговались друг с другом за первую красотку, тогда как беднякам, для которых внешность жены не имела большого значения, доплачивали за самых уродливых девушек. После того как аукционер распродавал всех хорошеньких девушек, он вызывал дурнушек или даже калек, называл самую низкую цену и спрашивал, кто согласен купить себе невесту. Девушку отдавали тому, кто соглашался взять в приданое наименьшую сумму. Деньги поступали от продажи красавиц, которые таким образом обеспечивали приданым своих непривлекательных сестер».

Геродот рассказывает множество историй, но некоторые из них явно преувеличены. Надеюсь, этот рассказ о женах вавилонских был плодом его воображения. Я читала этот отрывок из «Истории», сидя в поезде, который ехал в Париж. Целью поездки было увидеть следующий портрет из моего списка. Жаклин загнула краешек страницы, чтобы я могла быстрее найти необходимое место в книге. В прилагавшейся записке говорилось: «Эстер, я всюду искала рассказы о женщинах, выставляемых на аукцион, с тех пор как Эйдан рассказал мне о твоей идее. Это — самый интересный из всех найденных. Желаю успешного исследования. Ж. К.».

В самом факте передачи мне этой книги содержался какой-то скрытый смысл. Может быть, Жаклин хотела сказать, что мне не надо продаваться, и таким способом пыталась избавиться от меня как от ненужной вещи, чтобы на аукционе были представлены настоящие шедевры. Или же вся история — своего рода метафора. Возможно, она имеет в виду соперничество на личном фронте?

Я резко захлопнула книжку и переключила внимание с Жаклин на Викторину Меран. Она была единственной женщиной в моем списке, которую публика отвергла из-за внешнего вида. Когда картина с ее изображением была выставлена впервые, все смотрели на нее с отвращением, не говоря уже о том, чтобы покупать. Когда Эдуард Мане в 1863 году попытался продать свой первый портрет обнаженной Викторины, картина вызвала скандал, и ее больше не выставляли. Он вновь изобразил ту же модель под новым названием — «Купание» — и выставил в «Салоне отверженных» два года спустя. Сегодня картина известна как «Завтрак на траве».

Из-за чего же такой шум? Он, безусловно, вызван не двумя мужчинами, с которыми модель делит трапезу. Всех волновал тот факт, что женщина на картине обнажена. Как мог Мане нарисовать проститутку? В «Салоне отверженных» Мане оценил драгоценную Викторину в двадцать пять тысяч франков, и, хотя ему не пришлось приплачивать покупателю, он, в конце концов, продал картину за несоизмеримо меньшую сумму. Современник Мане, певец, известный под именем Фор, приобрел картину вместе с двумя более ранними произведениями художника, заплатив за все три тысячи франков. Нестерпимое оскорбление для художника — как и для его модели. Я задумалась: чувствовала ли Викторина Меран себя обесцененной или же считала, что такая стоимость соответствует реальности?

Викторина была второй женщиной в моем списке. Я выбрала ее, потому что хотела отобразить жизнь натурщицы. Ведь моя собственная карьера началась с позирования обнаженной перед художниками. Вызывающий вид Викторины интриговал и притягивал меня как твердая скорлупа, которую трудно сломать. Мысленно возвращаясь во времена студенчества, я видела, что, как и Викторина, я была совершенно непроницаемой — по крайней мере, психологически. Но разница между нами была очевидна: в отличие от Мане, художники, с которыми я спала, не платили мне за это денег.

Я взглянула на репродукцию картины, которую захватила с собой в поезд. В год создания «Завтрака на траве» Мане еще раз изобразил Викторину, на этот раз в классической позе. Второй портрет походил на оригинал еще больше первого. Я и сама не один день провела в такой же позе. У картины существует много знаменитых предшественников, не только «Венера с зеркалом» Веласкеса, которая вдохновила меня на создание предыдущего проекта, но и «Венера Урбинская» Тициана, а также «Одалиска и рабыня» Энгра. Версия Мане была представлена в «Салоне отверженных» в 1865 году. Хранитель музея настоял на том, чтобы картину повесили повыше, над другой картиной. Но этого оказалось недостаточно, чтобы отвлечь внимание публики. И снова зрители чувствовали себя оскорбленными. Один критик даже заявил, что люди толпятся вокруг непристойной Олимпии, словно они в морге. Ничего удивительного в том, что картина вызвала скандал. Одно дело для парижанина поздним вечером посещать Пляс Пигаль, а совсем другое — прийти в галерею с семьей и обнаружить одну из знакомых проституток на картине.