Виктория Готти - Суперзвезда

— Я ждал вчера твоего звонка. К полуночи я понял, что ты, должно быть, уснула. Ты же получила мое сообщение?

Кэсс выдавила улыбку:

— Я действительно устала. Я… думаю, я сломалась.

Он пожал плечами в легком недоумении:

— Ладно, но ты могла позвонить сегодня утром.

— Я очень спешила… Мне нужно было на площадку. Я могу думать сейчас только о фильме. — Голос ее был ровным, но Кэсс не смела поднять на него глаза. Она старалась не замечать его присутствия.

В голосе Джека послышалось напряжение. Он сделал шаг назад.

— Может, мне уйти и вернуться потом? Возможно, тогда мы сможем поговорить.

Она повернулась и взглянула на него:

— Извини. Мы уже начинаем. Ты не мог бы отойти с площадки?

Кэсс сделала знак Рудольфо, тот передал сигнал ассистенту, который прокричал:

— Тишина на площадке!

Включили все приборы, предварительно проверив положение камер и освещение. Парикмахеры и гримеры были наготове, а Рудольфо совещался с техниками. Челси заняла свое место позади Бенгино. Планируя эту сцену, Рудольфо и Кэсс решили, что ее срежиссирует Кэсс. Бенгино все еще считал ее своей музой, и даже Челси, несмотря на ее сумасшествие, всегда удавалось изобразить то, что требовала от нее Кэсс. На прошлой неделе они сняли финальную сцену фильма — когда Офелия убегает из церкви, где она должна обвенчаться с дожем, которого выбрал для нее отец. Она находит Кармело мертвым, пронзенным инкрустированным мечом, что принадлежал охране ее отца. Компания арендовала коттедж у фермера, и в фильме он служил местом встреч Офелии и Кармело. Переделать расписание съемок было нетрудно: сцена, идущая перед душещипательным финалом, снималась на площади Сан-Марко.

Теперь перед Кэсс стояла задача заставить этих двух абсолютно разных актеров изображать любовь и страсть, хотя после нескольких недель, проведенных в объятиях друг друга, между ними не возникло ни малейшего влечения. Ей надо было заставить Челси-Офелию показать всю ее боль, когда Бенгино-Кармело говорит ей, что женился на другой, хотя любит Офелию больше жизни.

Он — Кармело — сделал это, чтобы доказать ее отцу, что он не будет мешать ее браку. Любовники расстаются, она возвращается в великолепную часовню, чтобы выйти замуж за негодяя-дожа; он возвращается домой дожидаться свою невесту, которая должна вернуться со свадьбы Офелии, его настоящей любви. Когда Офелия идет к алтарю, чтобы выйти замуж за человека, которого ненавидит, она вдруг разворачивается и убегает, на этот раз чтобы уже не вернуться. Она бросает фату и цветы на лестницу собора и бежит через площадь. Она срывает золотой медальон с ленточки на шее и бросает его опешившему крестьянину, продающему овощи с тележки. «Вот плата», — кричит она, вскакивая в тележку, и пускает лошадей бешеным галопом. У Офелии мало времени, чтобы оказаться в безопасности со своим любимым. Она спешит, уверенная, что любимый пошел туда, где они были вместе. В последнем кадре шлейф Офелии развевается за ее спиной.

Правильно сыгранная, эта сцена могла быть наполнена подлинной страстью и драматизмом. Сыгранная неверно, она превратилась бы в дешевую пародию. Кэсс уже проверила съемочную группу и быстро поговорила с Челси, которая ждала своего выхода из дверей собора. Кэсс знала, ей надо вытянуть всю боль из этой неуравновешенной женщины. Она была в ней, скрытая под лживостью и злобой. Поговорив с Челси, Кэсс направилась к Бенгино, стоящему возле фонтана. Довольная тем, что оба они настроены на одну волну, она сделала знак Рудольфо, что можно начинать.

Когда все оказались на своих местах, Рудольфо крикнул:

— Мотор!

В центре кадра была Офелия, в свадебном платье за двадцать пять тысяч долларов, которое Валентино создал специально для фильма. Она шла через каменную площадь к Кармело, в волнении стоящему у фонтана.

Блондинка с неистовым взглядом и растрепанными волосами почти бежала, не заботясь о своем платье, подол которого волочился по листьям и лужам.

— Кармело, — тихо позвала Офелия.

— Я здесь, за фонтаном, — ответил актер. Казалось, Кэссиди сделала все возможное, чтобы заставить его играть хорошо, но она не была удовлетворена. Пришлось остановить съемку, и они начали снова, но опять безуспешно.

Наконец, она приблизилась к актеру:

— Бенгино, тебе кто-нибудь разбивал сердце?

Он кивнул. Вокруг него суетились гримеры. Кто-то наносил гель на его волосы, собранные сзади.

— Конечно. Я тебе рассказывал.

— Расскажи еще. Расскажи мне об этом.

В течение пяти минут актер вспоминал историю своей первой, разрушительной любви.

— Вспомни это время. Что ты чувствовал?

— Я хотел убить человека, который украл мою любовь.

— А что ты чувствовал к ней?

Актер что-то вспомнил. Кэссиди увидела, как зажглись его черные глаза.

— Хорошо, давайте снова начнем с выхода Офелии. — Кэсс крикнула: — Челси, тебе не терпится его увидеть. Ты пришла, чтобы сказать ему, что ты покинула своего жениха у алтаря. Ты боялась, что не найдешь его. Теперь для тебя самое главное, чтобы он тебя увез и действовал быстро, чтобы вы оба смогли убежать.

Когда Челси входила в роль, она была как в трансе. Это выглядело странно, даже немного жутко. Она едва понимала указания Кэсс.

Сцена началась снова. Офелия подходит к Кармело, кладет руку ему на плечо и быстро говорит:

— Мы должны немедленно уехать. Ни мой отец, никто не знает, что я сбежала. Мы должны бросить все, должны бежать.

Но он не поворачивается к ней, и Офелия со страхом спрашивает:

— В чем дело? Кармело, скажи мне, почему ты на меня не смотришь? Я пришла, как обещала. Я твоя.

— Слишком поздно.

Офелия смотрит ему в лицо, длинный шлейф ее платья — с помощью тщательно направленного вентилятора — окутывает их.

— Послушай меня.

Кармело стоит, не двигаясь.

— Нет, любовь моя. Слишком поздно.

Офелия протягивает ему руку.

— Видишь? Кольца нет. Я свободна, я твоя. Мы должны уехать, пока отец не обнаружил, что я сбежала.

Кармело опирается о фонтан и пытается избежать ее удивленного взгляда. Кэсс сделала знак оператору подвинуться ближе — крупный план.

— Я женился на другой. На Софии. Я не мог ничего поделать. Твой отец…

Офелия замирает. Ветер — это еще один большой вентилятор — дует со стороны фонтана, подхватывая брызги воды и кружевную фату и шлейф. Офелия пытается поймать развевающуюся фату. Светлые волосы Челси причесаны таким образом, что они тут же падают множеством завитков, обрамляя ее миловидное личико.

Все идет прекрасно, подумала Кэсс. Она показала поднятый большой палец и придвинулась на несколько футов ближе, встав за спиной оператора. И в этот момент она увидела это сходство с Ланой. Ей на память пришла фотография матери в роли Офелии. Кэсс крепко зажмурилась и выкинула из головы все, кроме сцены, которая сейчас снималась.