Роуэн Коулман - Случайная мама

Из-под угла артемидинового кресла выглядывал один из любопытных рисунков Беллы. Софи наклонилась и подобрала его. Ну, разумеется, опять море, изображенное в виде смелых завитков серого, зеленого и синего цвета, с намеренно оставленными пробелами, как будто масса воды поднималась и опадала, как при отливе. А в глубине моря жило с десяток русалок — маленькие кудрявые девочки, увенчанные гирляндами цветов, смеялись и резвились. Они кого-то напоминали Софи: ну разумеется, Кэрри. На заднем плане Белла изобразила берег, на каждом рисунке он был всегда одинаковый: прямо из моря поднимался холм, на склоне которого виднелись домики-коробочки, тщательно обрисованные по контуру и незакрашенные.

Софи долго рассматривала рисунок и наконец-то поняла. Домики — это не фантазия и не очередной плод бурного воображения Беллы, это домики в Сент-Ивзе. Белла рисовала дом.

Софи положила рисунок на кофейный столик, посмотрела на часы и прошла в спальню. Было начало третьего, у них еще куча времени до возвращения Иззи с Луисом из кино. Времени, чтобы показать Белле кое-что, что Софи почему-то показалось чрезвычайно важным.

Она прошла в спальню и включила верхний свет.

— Мы уходим, — сказал она, бросая Белле ее пальто. Артемида, оскорбленная тем, что свет зажгли без предупреждения, с гневным мяуканьем ретировалась через окно, а Белла долго протирала глаза, пока ее зрение приспосабливалось к яркому свету.

— Я не хочу никуда идти, — вяло сказала она.

— Ты пойдешь. Давай, и без возражений. Только ты и я. Я хочу показать тебе кое-что совершенно особенное. — Софи сделала все возможное, чтобы это прозвучало как можно соблазнительней и чтобы не выдать голосом собственных опасений.

— Я ведь не пойду на «Русалочку»? — спросила Белла с душераздирающей смесью агрессии и надежды в голосе.

Софи покачала головой.

— Нет. Только ты и я. Собирайся.

Вторая поездка Беллы в метро оказалась для нее гораздо более насыщенной событиями, чем предыдущая, и прошла гораздо спокойнее. Она сидела рядом с Софи, по-прежнему держа свою руку, с которой она так и не сняла перчатку, в ее руке. Софи отсчитывала станции, Белла с откровенным любопытством пялилась на всех и каждого в вагоне, пока люди не начинали кашлять и не закрывались своими книжками. Они дважды пересаживались, пока, наконец, не вышли на станции «Блэкфрайарс».

— Куда мы идем? — снова спросила Белла Софи, которая бодро маршировала по сырым улицам, по блестящим тротуарам, исполосованным отсветами уличных фонарей.

— Мы идем посмотреть на одну картину, — сказала ей Софи, так стремительно заворачивая за угол, что ноги Беллы, которая старалась поспевать за ней изо всех сил, едва касались земли.

— На картину? — спросила Белла, явно разочарованная тем, что они не собираются смотреть музыкальную фантазию на льду. — А где?

Софи остановилась на вершине склона, который вел ко входу в «Тейт Модерн».

— Здесь, — сказала она.

Белла задрала голову и посмотрела на громадину бывшей электростанции, эффектно возвышавшейся на фоне серебристого неба.

— Ух ты!

— Вот именно. Пошли. Давай зайдем внутрь.

Им повезло. Дождь, время года, будний день и время дня — все это вместе поспособствовало тому, что в галерее было относительно пусто, так что у посетителей был шанс наслаждаться не только функциональным величием здания, но и проводимыми в нем выставками.

— Ого, — воскликнула Белла, разинув рот при виде громадной скульптуры, занимавшей почти все фойе. — Да она просто гигантская!

Софи остановилась и посмотрела на работу Энтони Гормли.

— Да, — согласилась она, листая сложенный план-указатель. — Так, кажется, эта картина, которую я хочу тебе показать, довольно далеко отсюда, нужно подняться на эскалаторе. Пошли, посмотрим сначала ее, а потому уже все, что захочешь, о’кей?

Белла с готовностью вскочила на эскалатор рядом с Софи. У Софи засосало под ложечкой. Она понятия не имела, поможет ли Белле то, что она хочет ей показать, поймет ли ребенок хоть что-нибудь. Она также переживала, что для Беллы это может оказаться слишком много, Софи понимала, что в таком случае она просто не будет знать, как поступить. Но она знала точно, что, что бы ни случилось, она должна двигаться вперед, потому что больше двигаться некуда. И в любом случае — что-то подсказывало ей, что все будет хорошо, что-то, что ее мать назвала бы интуицией.

Мельком бросив на план еще один взгляд, Софи повела Беллу в крыло современной британской живописи, а затем — в заднюю часть лабиринта галерей, в маленькую комнату с окнами на реку. Она показала на знак слева от входа в комнату.

— Что написано? — спросила она Беллу.

Белла посмотрела на знак и улыбнулась.

— Школа живописи Сент-Ивза! — воскликнула она. — А здесь есть подсолнухи мистера Бенсона? — спросила она, с энтузиазмом ринувшись к двери.

— Нет, — сказала Софи. — По крайней мере, я так не думаю. Мне кажется, это уже немного устарело.

Когда они вошли, Софи быстро осмотрелась, надеясь и молясь про себя, чтобы полотно, которое она ищет, было на месте, чтобы его не унесли в хранилище, когда несколько лет назад коллекцию перевезли сюда из «Тейт Британ». Вот она, меньше, чем следует быть картине, как ей всегда казалось, и почти бессмысленная. И вообще, когда Кэрри привела ее посмотреть на нее еще в старом здании на другом берегу реки, ее первые слова были: «Да ребенок и то нарисовал бы лучше. Даже я нарисовала бы лучше!» Но тогда, как и всегда, Софи была гораздо менее искушенной в живописи, чем Кэрри.

Она подвела Беллу ближе и показала ей на картину.

— «Сент-Ивз, вторая версия, тысяча девятьсот сорок», — прочитала Софи надпись на табличке, пока Белла пристально изучала полотно. — Работа человека по имени Бен…

— Николсон, — закончила за нее Белла. — Я знаю. Мама постоянно водила нас в «Тейт Сент-Ивз». Там тоже есть некоторые его картины. — Белла снова посмотрела на полотно, которое, если Софи не изменяла память, следовало бы назвать «Кружка и нечто вроде гаечного ключа», и подошла поближе.

— Дом, — сказала Белла, показав на верхний правый угол, где Николсон изобразил пляж и кусочек города Сент-Ивза.

Софи встала позади нее и легонько опустила руки ей на плечи. Она перевела дыхание и начала говорить то, ради чего она, собственно, и заставила Беллу проделать весь этот путь:

— Много-много лет назад, когда твоя мама еще жила рядом со мной, в Лондоне, здесь проходила большая выставка художников Сент-Ивза. А мы в то время как раз сдавали выпускные экзамены. И предполагалось, что должны были повторять экзаменационные билеты, зубрить их. Но твоя мама не любила зубрежку. Поэтому она сказала, что нам нужно пойти погулять, чтобы немного побыть на солнышке и подышать свежем воздухом, пока мы совсем не чокнулись. — Тут Белла улыбнулась. — И она повела меня показывать мне эту картину. Ну, не именно ее, она повела меня на выставку. Но именно эта картина потрясла ее больше всех. Не знаю, почему, но она влюбилась в нее с первого взгляда. — Софи сделала паузу и облизнула пересохшие губы. До нее вдруг дошло, что она нервничает. Белла стояла совершенно неподвижно, разглядывая картину, но Софи чувствовала, что она слушает очень внимательно. — Знаешь, если честно, — продолжала Софи, — я ее никогда не понимала. По-моему, твои рисунки и то лучше, но твоя мама сказала, что это… э-э-э… абстрактный конструктивизм или какой-то другой «изм». — Софи торопливо проглотила непонятные ей части слов. — Сказала… дай-ка вспомнить… сказала, что это очень мощно и эмоционально, что художнику удалось выхватить определенный момент и навсегда увековечить его на холсте. — Софи улыбнулась: предложение за предложением вызывали в памяти весь разговор. — Я сказала, что по мне это — просто кружка, а она сказала, что ей больше не имеет никакого смысла готовиться к экзаменам по живописи, потому что она никогда не сможет достичь такого уровня. Я решила, что она чокнулась, а она все сидела и смотрела на эту картину. Я слонялась без дела, дожидаясь, когда же, наконец-то, ее можно будет оттащить. По-моему, мне хотелось зайти в кафе и съесть пирожное. А Кэрри посмотрела на меня и сказала: «Когда-нибудь я туда уеду». — «Что? Куда?» — спросила я ее. Ну, или что-то в этом роде. И она ответила: «Туда, в Сент-Ивз. Я хочу сесть на то самое место, на котором сидел он, когда создавал это, хочу увидеть эту панораму и ощутить свет на своем лице. Как будто кто-то наконец-то подсказал мне, где находится мой дом. Поэтому я уеду туда, как только смогу. Чтобы жить там, влюбиться, родить детей и писать. Тогда я освобожусь от этого грязного старого города и от своей… — Софи запнулась, чуть было не сказав «матери»… — освобожусь от школы и буду счастлива. Я просто знаю, что так будет», — сказала она. — Софи проговаривала сказанные когда-то Кэрри слова, уткнувшись Белле в макушку. — «Не знаю почему, но я просто знаю, что буду так счастлива, когда окажусь там. Это подсказала мне эта картина». — Софи опустилась рядом с Беллой на коленки, оказавшись с ней лицом к лицу.