Роуэн Коулман - Случайная мама

Софи наблюдала за тем, как девочка спрыгнула с табуретки, отодвинула дверь и побежала обратно в гостиную. Иногда она не могла понять, что это — удивительная проницательность или просто подражание разговору взрослых. Но сейчас она была уверена в том, что трехлетняя девочка говорила совершенно серьезно.

Когда они вернулись в переднюю комнату, Луис сидел на диване с открытым фотоальбомом на коленках. Его лицо невозможно было разглядеть за завесой длинных волос, но Софи показалось, что в каждой линии его тела застыли напряжение и грусть.

— Что это? — спросила Иззи, взбираясь на диван и встав рядом с ним на коленки.

— Это ты, — жизнерадостно, чтобы не расстраивать ребенка, ответил Луис. Как странно, удрученно думала Софи, как каждый из них пытается казаться сильнее ради трех остальных. — Это — твой альбом, когда ты была малышкой. Я нашел его рядом с Беллиным. Все фотографии Беллы делал я. А эти, наверное, в основном делала мама. Она здесь только на одной из них. Я так по ней соскучился. — И он вздохнул.

Иззи обвела пальчиком свой крошечный отпечаток ноги на фотографии и захихикала.

— Белла наверху? — спросила Софи, посмотрев вверх на узкую лестничную площадку.

— Да, — сказал Луис. — Решила отыскать какие-нибудь вещи. Я предложил пойти с ней, но она сказала: «Нет, спасибо». Довольно вежливым тоном.

Софи кивнула.

— Моя девочка, — сказала она и крикнула. — Белла? Там у тебя все нормально?

— Поднимайтесь! — крикнула в ответ Белла. Софи мельком взглянула на Луиса, но он не отрываясь смотрел в альбом.

Софи терзали нелепые опасения, пока она поднималась по ступенькам. Она никогда не считала себя человеком с богатым воображением, но в этом доме ее стали терзать безумные мысли. А за прошедшие несколько недель, особенно с тех пор как в ее жизни появился Луис, вообще перестала понимать, что же она за человек. Софи бы сейчас не удивилась, если бы наверху ее поджидала Кэрри, чтобы спросить, что это, черт возьми, она затеяла и как смела запасть на ее мужа?

— Эй? — окликнула Софи, досадуя на саму себя за сквозившее в голосе напряжение.

— Я здесь! — Софи пошла на голос Беллы во вторую маленькую спальню, думая, что окажется сейчас в детской. Но как только она вошла в комнату, сразу же поняла, что это — комната Кэрри. Почти все небольшое пространство занимал шифоньер в стиле ар-деко ее бабушки, который она так любила, а оставшегося места едва хватало на одноместную кровать и бывший обеденный стол, на котором так и осталась лежать стопка сложенного белья. Белла сидела на кровати, ее голова торчала из воротника огромного красного мохерового джемпера. Она закатывала рукава до тех пор, пока из них не просунулись руки.

— Это — любимый мамин джемпер, — с улыбкой сказала она Софи. — Он до сих пор чуть-чуть пахнет ею. Понюхайте! — Она протянула Софи рукав, та присела рядом с ней и вдохнула запах. Действительно, от него исходил слабый аромат любимого розового масла Кэрри, и Софи только диву далась, что именно Белла — Белла! — чувствует себя непринужденно и счастливо. Впервые за все время, прошедшее с того момента, как Софи снова встретилась с Беллой в доме ее бабушки, все то напряжение, которое постоянно сквозило в каждом движении детской фигурки, как рукой сняло. Посмотрев на Беллу, Софи поняла, что ей на самом деле шесть с половиной лет, и что это — не маленький благородный взрослый, взваливший на свои плечи все горести этого мира.

Белла привстала на коленках и сняла с полки, которая висела над кроватью, шкатулку для драгоценностей, обклеенную черным кожзаменителем. Осторожно опустив ее на постель, наклонила, завела ручку часового механизма и только потом бережно подняла крышку, держа шкатулку на уровне глаз. Софи улыбнулась, узнав красную фетровую внутренность шкатулки и крошечную пластмассовую балерину, которая начала кружиться и выделывать пируэты.

— Кэрри подарили ее на четырнадцать лет, — стала рассказывать она Белле, которая смотрела на крошечную танцовщицу. — Кэрри говорила, что ненавидит ее и обязательно сожжет, потому что ей хотелось, чтобы подарили деньги на одежду и кассеты, и что твоя бабушка сделала это нарочно, чтобы раз… досадить ей. Но так никогда она ее и не выбросила. Хранила в ней украшения, даже когда стала взрослой. — Софи вслушивалась, как замедляются металлические звуки «Голубого Дуная». — Может, все-таки твоя бабушка знала ее лучше, чем Кэрри думала. Ты обязательно расскажи ей про шкатулку. Ей это очень понравится.

Белла поставила шкатулку на кровать, достала из нее две нитки стеклянных бус и надела их. Вынула какие-то серьги и с минуту рассматривала, держа их на ладошке, прежде чем снова положить в шкатулку и достать оттуда брошь в виде бабочки. Софи сама приколола ее Белле на свитер.

— Можно, я это возьму? — спросила она у Софи, закрыв крышку шкатулки и дернув себя за свитер. — И это?

Софи кивнула.

— Ну конечно, можно, — ответила она, инстинктивно обвив Беллу рукой за шею и поцеловав девочку в лоб. Белла, не желая того, облегчила ей этот визит в дом Кэрри, когда все должно было быть совсем наоборот. — По-моему, ты счастлива, что приехала сюда, Белла. Как думаешь, ты будешь счастлива, когда снова будешь жить здесь вместе с папой?

Белла уставилась на поблекший потертый золоченый бордюр, украшавший крышку шкатулки.

— Это мой дом, мой и Иззи, — сказал она. — А не его.

Софи была готова к такому ответу.

— Но, дорогая, ты же знаешь, что тебе все равно придется жить с папой и…

— Я знаю, что мне придется жить с папой, — сказала Белла, вложив в эти слова меньше яду, чем ожидала Софи, и даже сказав не «с ним», а «с папой». — Но я хочу жить здесь, тетя Софи. Я хочу вернуться домой в Сент-Ивз и ходить в школу, где мои друзья. Где я почти могу прикоснуться к маме. Это все равно как если бы я уехала отсюда однажды утром, не зная, что никогда не вернусь. И не возвращалась. Не возвращалась вплоть до сегодняшнего дня. И мне кажется, что я должна вернуться, даже если… даже если не все из нас смогут вернуться.

Софи кивнула и снова поцеловала Беллу.

— Я не знаю, чувствует ли то же самое Иззи, — сказала она, выпуская Беллу. — Что же касается твоего отца… трудно сказать, как он считает, но мне кажется, ты права. — Софи осмотрела комнату. Несмотря на то что снаружи было холодно, весь дом, казалось, был согрет теплом и пронизан солнечными лучами.

— Как думаешь, теперь ты сможешь спокойно жить с Луисом? — спросила она Беллу.

— Ну… я готова обсудить это с ним, если это означает, что я смогу вернуться домой.

Софи кивнула, сдержав улыбку, вызванную официозом этой маленькой девочки. Ею овладело чувство, на которое она не имела никакого права, — чувство, что ее забраковали.