Эйми Карсон - В первый раз

— Это первая строчка из песни Мадонны «Как девственница».

На его губах мелькнула усмешка — смесь удивления и восхищения.

— Ты не одобряешь мой выбор? — Она попыталась сохранить серьезное выражение лица и продолжила: — Или считаешь, что песня мне не подходит?

— Не имею ничего против Мадонны, — сказал он и посмотрел на ее короткие шорты и футболку с репером Бульдогом.

Жак задрожала, мурашки побежали по телу. Ткань футболки весьма нескромно облегала грудь, почти выставляя соблазнительные формы напоказ.

Блейк, заколебавшись, словно обдумывая дальнейшие слова, перевел взгляд на ее руку, все еще покоящуюся в колыбели его ладони. Он легонько коснулся одного из шрамов, и Жак вздрогнула. Простая ласка была невероятно чувственной. Обольстительной. Горячей.

И страшной. Поскольку он ласкал отметины, символизирующие битву, которую она вела, желая достичь примирения с собственным прошлым. Эти полосы были свидетельством внутреннего разлада. Глубоко встревоженная, Жак боролась с искушением прижать руку к твердой груди Блейка, затем скользнуть ниже…

Блейк провел пальцем по сморщенной коже, увлекая Жак в пекло, обрекая на невыносимую нужду.

— Но ты едва ли походишь на девственницу, — заметил он наконец.

Интересно» мучили ли его неприличные мысли, так же как ее? Сердце Жак бешено стучало.

— Так скажи мне, Костюмчик, — произнесла она, стараясь говорить спокойно. — Как именно должна вести себя девственница? Она должна быть смущена и напугана чувствами, которые ей внушает человек, стоящий рядом? — Жак едва не закатила глаза при мысли о столь старомодном понятии; она приподняла бровь, изо всех сил стараясь игнорировать трепет. — Или должна оскорбиться тем, что он осмелился коснуться ее целомудренной кожи? — сухо продолжала она.

Хоть Жак и девственница, она не позволит характеризовать себя грубыми книжными понятиями. Она не боялась быть смущенной. И уж конечно, она не была оскорблена.

Она была возбуждена.

Лицо Блейка озарила лукавая улыбка, как будто он не верил в ее спокойствие.

— Давай посмотрим, — начал он; звук его голоса дрожью отдавался в ее теле. — Когда мы встретились впервые, ты исполняла непотребные танцы перед зданием суда. Во второй раз ты была за решеткой. — Его глаза потемнели. Таким образом, можно заключить, что ты вела себя не очень-то невинно.

Жак выдержала горячий пристальный взгляд Блейка, отказываясь обращать внимание на поглаживания его пальца, на дикую тоску по нежности… Но подергивание губ выдало ее.

— И в данный момент ты уж точно не выглядишь невинно, — жестко заключил Блейк.

Его взгляд опустился на ее грудь, затем вернулся к лицу, к серым глазам, горевшим от возбуждения, которое мучило ее с тех пор, как они встретились. Жак могла видеть все: колебание, проблеск настороженности и, что еще более важно, неприкрытое желание. И тут Блейк посмотрел на губы Жак, сокрушив ее решимость не касаться его.

Казалось, жар от руки Блейка передался каждой клеточке ее тела. Она почувствовала себя мягкой, послушной и влажной.

Жак боялась выкинуть какую-нибудь глупость.

— Сейчас ты думаешь о том, как поцеловать меня, — сказала она срывающимся голосом. — Но я знаю, ты достаточно сдержан и не пойдешь до конца.

— Почему ты так уверена? — спросил он.

— Ты слишком дисциплинирован и не позволишь похоти вырваться на свободу, эмоциям — заглушить разум.

— Да, это так, — согласился Блейка, хотя жар его глаз прожигал ее.

— Как жаль. — Разочарование пронзило ее.

Жак не удивилась его согласию, но от этого легче не стало. У нее были желания, потребности. Жак хотелось, чтобы мужчина сошел по ней с ума, несмотря на отметины на ее теле, напоминавшие о прошлом. Возможно, однажды кто-нибудь влюбится в Жаклин Ли, такую, какая есть — со шрамами и всем остальным.

Даже после разочарования из-за Джека тяжело было отказываться от мужчин. И она никогда не встречала такого, как Блейк. И если уж она влюбилась в него, то заслужила хотя бы поцелуйчик.

Забыв про свое обещание не распускать руки, Жак подалась вперед и сжала ткань футболки на широкой груди Блейка. Он позволил ей притянуть себя ближе, иначе — учитывая их разницу в росте — она бы не достала до его губ. И если она сорвет у Блейка всего один поцелуй, пусть он будет чертовски хорош.

Влечение, которое покорило его в день, когда они познакомились, яростная потребность, которая неоднократно ставила его на колени, рухнули на Блейка с потрясающей мощью. В тот момент, когда Жак коснулась его груди, время замедлилось, стало более ярким, резким, мир сосредоточился на женщине, стоявшей перед ним. Блейк был очарован ее дико вьющимися желтовато-коричневыми волосами, обольстительными карими глазами; завоеван ее маленькой ручкой, покоившейся на его груди, нежной кожей ее пальчиков; обеспокоен шрамами на ее запястье.

С бешено бьющимся сердцем Блейк рассеянно провел по зажившим отметинам, стараясь обуздать свою похоть. Где-то на границе сознания всплыла мысль, что когда-то Жак не была такой сильной, посылавшей все и вся к черту женщиной. Сейчас, увидев ее историю в ином свете, Блейк понимал, почему в юные годы она славилась разрушительным поведением. Хорошо, хоть попытка причинить себе вред ограничилась лишь двумя шрамами: кожа в других местах — руках, ногах — была гладкой и шелковистой. Неудивительно, что она жила моментом и вновь хотела почувствовать себя невинной, нетронутой. Свободной от груза прошлого. Блейк никогда не встречал такой загадочной женщины. И это делало ее еще более желанной.

Тело Блейка горело под ее честным и вместе с тем жарким взглядом, который покорил его в день их встречи. Его позиции слабели, поэтому он принялся мысленно перечислять недостатки: Жак не подходила ему, не соответствовала его образу жизни; у него и так хватает проблем с делом Менедеса и сестрой, а Жак была очередной проблемой, мозолью на пятке, настоящей катастрофой. Что, однако, не означало, что он не может спать с ней; но определенно означало — что не должен.

Блейк не мог — как ни старался — оторвать взгляда от ее мягких губ, не мог заставить себя перестать поглаживать большим пальцем ее шрамы. Но будь он проклят, если позволит обаятельной женщине совратить его или позволит похоти диктовать, с кем ему спать…

Жак приподнялась на носочки и прижалась губами к его губам.

Замерев, наслаждаясь вкусом карамели, Блейк боролся с желанием с силой сжать ее податливое тело. Цитрусовый аромат волос, нежная кожа руки, ожесточенная шрамами.

Не было ничего невинного в том, как Жак целовала его. Это был поцелуй женщины, которая прекрасно осознает свои действия. И прекрасно осознает свои желания.