Наталья Калинина - Не жди моих слез

Он пригласил меня на танец.

— Камилла ревнует, — сказала я, пытаясь соблюдать дистанцию.

— Черт с ней. Она мне надоела.

— Так быстро?

— Она по сравнению с тобой кусок протухшего дерьма.

— А если она не захочет выйти за тебя замуж?

— Найду другую Камиллу. Эти богачки любят богемных. — Он попытался прижать меня к себе. — Что с тобой? Ты сердишься на меня? Прости. Я тогда не владел собой. Я схожу от тебя с ума.

— Рафаэлло, прошу тебя…

— Не проси. Если сегодня ночью ты мне не отдашься, я убью тебя. У меня есть револьвер.

— Рафаэлло, поставь другую кассету, — сказала Камилла. — Нанни не любит эту тягомотину.

Он неохотно подчинился.

Я не могу сказать, что люблю «Битлз», однако под «Желтую субмарину» можно хорошо размяться. Тем более, пока Рафаэлло возился с магнитофоном, меня перехватил Дик. Рафаэлло пришлось довольствоваться Камиллой.

— Я хорошо знаю Аннабу, — сказал Дик. — Где живет твой парень?

Он оказался очень догадливым, этот капитан Ричард Блэксмит.

Я назвала адрес.

— Это недалеко от порта. Тамошние таксисты с удовольствием берут доллары. У тебя есть деньги, Анна?

— Да.

— Осталось обмануть пинчеров. Они очень хитрые, не забывай об этом. Последнее время мистер Джиротти смотрит на тебя, как удав на кролика. Догадываюсь, в чем дело.

Я улыбнулась Дику и благодарно пожала руку.

Камилла быстро отключилась и заснула на диване в салоне.

— Капитан, вы свободны, — сказал Рафаэлло и велел стюарду принести свечи.

— Мне нездоровится, — произнесла я нарочито громко, чтобы слышал Дик. — Я бы хотела…

— Праздник только начался, — перебил меня Рафаэлло. — Я хочу, чтоб ты осталась. Ведь это мой день рождения. Потанцуем при свечах, поболтаем. Я расскажу тебе о моем безрадостном детстве. — Он стиснул мои ягодицы и заставил двигаться в такт с ним. — Ты великолепно танцуешь. Я любовался тобой весь вечер. Издали.

Мы остались одни.

Рафаэлло увлек меня на диван и сел рядом.

Средиземное море дышало в иллюминатор весенней свежестью. Я подумала о Лене. Наверное, он весь пропитался этой свежестью.

— О чем ты думаешь? — Рафаэлло взял мою руку и поднес к губам. — У тебя кто-то есть?

— Я думаю о родителях. И… сыне.

— У тебя есть сын? Почему ты не сказала мне об этом?

— Это что-то меняет?

— Я очень люблю детей. Это правда, что ты забеременела от меня?

Похоже, он переменил тактику. Меня это насторожило.

— Да.

— Я буду любить твоего ребенка. Нашего с тобой ребенка. Он будет очень красивым, и я буду им гордиться. Я хочу, чтоб он тоже стал художником.

— Я не отдам его тебе, — сказала я лишь ради поддержания нашей невинной беседы. — Сама воспитаю.

— Нет, бамбина, мы с Камиллой решили взять его себе.

— Вы? Решили? Каким образом? У меня есть законный муж.

Рафаэлло тихо рассмеялся.

— Он ни о чем не узнает. Да ему, судя по всему, наплевать на то, что с тобой случится.

— Но я не отдам вам своего ребенка.

— Мы купим его у тебя. Ведь ты не устоишь против хорошей пятизначной цифры в твердой валюте, а, моя маленькая хитрющая девчонка? Я знаю, что ты задумала. Ты хочешь довести меня до такого состояния, что я обезумею от страсти и предложу тебе руку, сердце и кошелек. Но только он у меня тощий, как cazzo импотента. Если бы у меня было столько денег, как у Камиллы, я бы давно послал ее ко всем чертям и женился на тебе, моя бамбина.

— Она может тебя услышать.

Я кивнула в сторону лежавшей на соседнем диване Камиллы.

— Ни черта она не услышит. Я скормил ей с шампанским столько аминала, что она проспит часов двенадцать, если не больше.

— Ваш ребенок может родиться неполноценным — в первые месяцы беременности нельзя пить снотворные.

— Думаю, он не родится совсем. Камилле очень хочется забеременеть, вот она и внушила себе, что подзалетела. — Рафаэлло наклонился ко мне и прошептал в самое ухо: — У меня было столько женщин, и я сроду не думал о том, что они могут забеременеть. Я ненавижу презервативы, коитус интерраптус — верный путь к импотенции. Так вот, ни одна из моих любовниц не говорила мне о том, что забеременела от меня. Ты первая. Поэтому я так хочу этого ребенка.

Он положил руку мне на живот и нежно его погладил. В этом его жесте не было и намека на похоть.

— Рафаэлло?

— Да, бамбина? — Он обнял меня за плечи и привлек к себе. — Хочешь мне что-то сказать?

— Я боюсь тебя, Рафаэлло. А еще мне не хочется потерять любовь Камиллы.

— Не бойся меня, бамбина. Я пошутил. Я никогда не смогу убить тебя, тем более в то время, когда ты носишь в себе моего ребенка. Камиллу оставь мне.

— Я больше не смогу заниматься любовью втроем.

— В этом нет ничего постыдного, бамбина. Ведь мы все трое друг друга любим.

— Я думаю иначе.

— Ты что, делаешь это впервые?

Я промолчала.

Он еще крепче прижал меня к себе и поцеловал в щеку.

— А я думал, ты… Ты очень умело разыгрывала из себя шлюху, бамбина. К тому же у тебя такое роскошное тело, и с трудом верится, что тебя не провели по всем комнатам замка сексуальных удовольствий. Я был очень глуп, бамбина. Прости меня.

Он вздохнул.

— Ты можешь уговорить Камиллу отказаться от занятий сексом втроем?

— Думаю, что да. Но сперва пообещай мне…

— Рафаэлло, не торопи события. Мне бы хотелось отойти от всей этой… грязи, прийти в себя, понимаешь?

— Ты совсем не любишь меня, бамбина?

— Дело не в этом, Рафаэлло. Беременная женщина уходит в себя, как в раковину. Мы так устроены.

— Ты хочешь сказать, что, пока не родишь ребенка, не будешь заниматься со мной любовью?

— Не знаю, Рафаэлло.

— Ты что, не занималась любовью с отцом твоего первого ребенка все время, пока была беременна?

— Нет, Рафаэлло, не занималась.

— Но я не выдержу, пойми. Я так хочу тебя. Я схожу по тебе с ума.

— Может, я захочу тебя и…

— Когда?

— Не знаю.

— Разреши мне хотя бы поцеловать тебя.

Он впился в мои губы, не дожидаясь моего согласия. Его поцелуй был страстным и очень нежным. Рафаэлло открывался мне другой стороной.

По стенам каюты плясали причудливые тени от свечей. Мне вдруг стало очень грустно, и я попросила шампанского.

— А это не вредно для малыша? — озабоченно спросил Рафаэлло.

— Нет. Тем более я сегодня почти не пила.

Он задумчиво чокнулся со мной.

— Я буду очень его любить. Кто знает, может, я напишу такую гениальную картину, что ее купит галерея «Уффицци» или музей Ватикана. Либо какой-нибудь богатый американец. Тогда я разведусь с Камиллой и женюсь на тебе.

— Ты еще на ней не женился.

Я усмехнулась.

— Ты права. А что, если нам… Нет, нет, это исключено. Рафаэлло Джиротти, ты не должен терять голову.

— Я устала. Пойду спать.

— Спокойной ночи, любимая.